красильщикам, находившимся в подчинении у Меркаданцы. Менялы держали лавки (tabula) на рынках Модены, Феррары, Анконы, Равенны, Римини. При всем том болонский торгово-ростовщический капитал был относительно слаб: господствуя в Романье, он в свою очередь явно зависел от чужеземных дельцов. В Болонье существовал даже "цех флорентийских купцов", влияние которого непрерывно усиливалось. Возможно, именно отсутствие собственных крепких позиций во внешней торговле и неизбежная неустойчивость сырьевой базы и сбыта помешали развиться предмануфактурным росткам в болонской промышленности и привели в конце концов к упадку, постигшему славный город в XIV в.
Другая существенная особенность Болоньи заключалась в том, что Меркаданца и Камбио не входили в политическую структуру промышленно-торговых цехов и, строго говоря, не считались частью пополо (ср. с Миланом). Они назывались societas, а не ars, их должностных лиц именовали "консулами", в отличие от цеховых "министериалов" и "анцианов пополо". Однако, несмотря на трения и колебания, болонское купечество блокировалось с цехами, против нобилитета, напоминая в этом отношении скорее своих флорентийских, а не миланских собратьев. Это же можно сказать о самой мощной в Италии (благодаря университету) болонской корпорации нотариусов, включавшей к концу XIII в. 2000–2500 членов.
Исключительное значение в Болонье имела военно-территориальная организация пополанов, оформившаяся к 1230 г. в тесной связи с цеховой, но параллельно и независимо от нее, и состоявшая в середине столетия из 24 "общин по оружию" (societa delle armi), в том числе трех общин ломбардцев и тосканцев. Этот институт характерен для всех североитальянских городов и обычно встречается под именем "компаний" или vicinia. Он играл немалую роль и в Парме или Вероне. Но, кажется, только в Болонье "общины по оружию" достигли такой административной и политической зрелости (вплоть до статутов, утвержденных в 1255 г.). Наравне с цехами они посылали своих представителей в советы коммуны и определяли состав правительства (по "Генеральному статуту" 1248 г. половина анцианов избирались от цехов и половина — от "общин по оружию"). Вместе с цехами и торгово-денежными корпорациями "общины по оружию" были одним из трех китов, на которых зиждилась Болонская республика (in favorem omnium Artium et Armorum, societatum Cambii et Mercadandie). Остается прибавить, что с 1255 г. в "общины по оружию" не имели доступа нобили и члены их семей[252].
Купцы и менялы играли, конечно, гораздо более внушительную роль в жизни болонской коммуны, чем любой из остальных цехов. В 1268 г. в генеральном пополанском совете участвовало по 33 представителя от Меркаданцы и Камбио и лишь по 8–16 от прочих ассоциаций. Но в своей совокупности промышленные цехи и "общины по оружию" имели солидное большинство. Они и задавали тон в политике, постепенно оттеснив и феодальные, и купеческие круги. Впрочем, ремесленно-торговая среда была неоднородна. Среди цехов и внутри них ускорялось расслоение: ярким симптомом послужило в 1289 г. восстание тех, кого хронисты называют "народцем" и "голоштанными пополанами" (puovello, povolo senza braghe)[253]. Тем самым Болонья на пять лет опередила первое самостоятельное выступление флорентийских "тощих".
В XIII в. Болонья была, так сказать, своеобразным историческим "полигоном", где испытывались политические и правовые формы, оказывавшие затем воздействие на многие другие города, и особенно на Флоренцию. Причем болонские события упреждали сходные потрясения флорентийской истории на 20–30 лет. Вот основные вехи. В 1228 г. в результате "великой распри между рыцарями и пополанами" Болонья получила первую пополанскую конституцию, и со временем власть сосредоточилась в руках цеховых анцианов. В 1255–1257 гг. возник капитанат, были приняты новая конституция, лишавшая магнатов гражданских прав, и декрет об отмене крепостного права ("Райский акт"). Победа была полной. В 1274 г. ушли в изгнание гранды-гибеллины во главе с Ламбертацци, в 1280 г. они вернулись, но их изгнали повторно. В 1282 г. началось составление "Святых и святейших Установлений" — третьей пополанской конституции. В эти десятилетия социальная борьба в Болонье достигла кульминационного напряжения, и за ней внимательно следила вся Италия.
Выразительный эпизод иллюстрирует политический облик этого города. В 1249 г. болонцы взяли в плен сына-бастарда Фридриха II, короля Сардинии Энцо. Он предложил фантастический выкуп — выложить вокруг города пояс из серебряных монет. Но пополаны пренебрегли и выкупом, и откровенным сочувствием болонской знати к пленному королю. Они предпочли любезно выстроить для Энцо специальный тюремный палаццо. Сын императора провел в городе ремесленников и нотариусов 23 года и умер, не дождавшись свободы. Эта маленькая история, пожалуй, не могла бы случиться ни во Франции, ни в Англии, ни в Германии. Только в Северной Италии она была в порядке вещей.
Судьба средневекового Рима омрачена его античной славой. "Вечный город" оказался жертвой исторического престижа. Ибо традиция требовала, чтобы Рим был столицей католического мира и, следовательно, центром Папского государства. Политическая драма римлян заключалась прежде всего во взаимоотношениях со святейшей курией. Далее, слава этого города неизменно гипнотизировала императоров, именовавших себя "римскими". Наконец, Рим особенно привлекал к себе высокомерную и воинственную знать, разыгрывавшую кровавый балаган вокруг апостолического престола. Короче говоря, проблемы, стоявшие перед римской коммуной, были не из легких.
Принято считать, что Рим сильно отставал в экономическом росте от других итальянских городов: преимущественно розничная торговля; промышленность, еле удовлетворявшая местные потребности; полуаграрный колорит. Эта в общем справедливая оценка, однако, нуждается в серьезных оговорках. Во-первых, отставание вряд ли наметилось ранее XIII в., когда прогресс захватил большинство не только приморских, но и внутренних районов страны. Во-вторых, отставание имело относительный характер — на фоне немногих крупнейших городов Ломбардии и Тосканы. Тем не менее римские купцы вели широкий экспорт соли, зерна, кож, мехов, вин, мрамора, предметов роскоши, участвовали в объединении итальянцев на шампанских ярмарках. "Местный" рынок включал папскую курию, бесчисленных приезжих и паломников и отличался космополитическим размахом, требуя разнообразных ремесленных услуг.
Кредитные операции римских ростовщиков соперничали по масштабам с Флоренцией и Сиеной.
В-третьих, слабость цехов объяснялась здесь, помимо уровня ремесла, и общими политическими условиями. Прав Дж. Луццатто, отмечающий, что успехи коммуны были не только следствием, но и важнейшей предпосылкой расцвета промышленного производства: повсюду образование коммун предшествует образованию цехов[254]. Мало указать, что в Риме недостаточность экономического развития вела к политическим неудачам пополанов. Существовала и обратная зависимость. Власть понтифика и хозяйничание аристократических группировок замораживали жизненные соки города. Римские пополаны были слабы в значительной степени потому, что были сильны их противники.
Среди римской знати можно встретить крупных ростовщиков, но к торговле и промышленности она не была причастна. Этим многочисленным феодалам, гораздо более феодальным, чем патриции Флоренции или Генуи, противостояли купцы и ремесленники (populus), иногда находившие поддержку у мелких рыцарей (milites). Ситуация напоминала миланскую — но социально-экономический уровень Милана был иной. И Милан не являлся средоточием католической церкви.
Напор пополанов привел в середине каждого из трех столетий к трем кульминационным взрывам, отмеченным тремя очень разными фигурами: Арнольд, Бранкалеоне, Кола ди Риенцо. В первой половине XII в. Римом правили префект и семь чиновников, назначаемых папой, формально подлежавших также имперской юрисдикции, а практически выдвигаемых знатью.
Осенью 1143 г. очередное столкновение римлян с папой привело к избранию ими общинного совета — "сената". Очевидно, в восстании принимали участие не только пополаны, но также и рыцари и даже некоторые "капитаны", нашедшие выгодным выступить против курии. Когда недавно созданный "святой сенат" пошел на уступки папе, римляне в 1114 г. его обновили и поставили во главе города "патриция"; на этот пост был избран нобиль Иордан Пьерлеони. Основное требование движения заключалось в отмене папских "регалий", т. е. совокупности политических, военных, судебных, финансовых и хозяйственных прав и привилегий, делавших папу полновластным феодальным сеньором Рима. В движение оказались втянуты весьма разношерстные группы населения, а в идеологии восставших характерно и причудливо смешивались античные реминисценции, гибеллинские лозунги и еретические настроения. Связующим было стремление уничтожить светское владычество церкви.
В 1145 г. на папский престол взошел Евгений III, восьмилетний понтификат которого оказался однообразно бурным: папе то приходилось бежать из непокоренного Рима, то удавалось вернуться, пока события не принуждали его к новому бегству. Тем временем в городе появился Арнольд Брешианский, и движение начало принимать более решительный характер. Арнольд был тогда уже человеком достаточно известным. Он учился у знаменитого французского вольнодумца Абеляра, сеял возмущение среди горожан Брешии против местного епископа, удостоился осуждения Латеранского собора и проклятия Иннокентия II. Изгнанный в 1139 г. из Италии, он отправился во Францию и вновь примкнул к Абеляру, пока Людовик VII по требованию папской курии не подверг его новому изгнанию. Арнольд нашел приют в Цюрихе и "сразу же осквернил всю местность духом своего безнравственного учения", ибо "не допускал, чтобы граждане тех мест, где он проживал, находились в мире с духовенством"