"Когда аристократы замечают, что не могут
противодействовать народу, они выставляют из
своей среды государя, чтобы под его прикрытием
удовлетворять своим страстям".
В то время когда в середине XIII в. во Флоренции пополаны одерживали победы над грандами, а в конце века были приняты знаменитые "Установления справедливости"; когда сошел со сцены грозный враг итальянских коммун Фридрих II и с падением династии Штауфенов исчезла сильная императорская власть; когда, казалось, создались благоприятные условия для процветания итальянских коммун и господства пополанов, — именно тогда то в одном, то в другом городе Северной, а затем и Средней Италии власть начали захватывать единоличные правители — синьоры или тираны. Они постепенно подавляли коммунальные свободы, подчиняли себе городское управление, расширяли прерогативы своей власти, стали передавать ее по наследству и, наконец, превратили собственные владения в территориальные княжества. Многочисленные самостоятельные города, феодальные земли, церковные и монастырские патримонии, сельские коммуны — все эти разнообразные и дробные владения Северной и Средней Италии XIII–XIV вв. были объединены ко второй половине XV в в несколько территориальных государств: Флорентийскую республику (в XVI веке ставшую герцогством), Патримоний св. Петра (Папскую область), герцогства Миланское и Феррарское, маркизат Мантую, республики Венецию и Геную. Большинство из них в конце XV — начале XVI в. являлось государствами монархического типа и вело свое происхождение от синьорий. Поэтому вопрос о синьории — это прежде всего вопрос о путях развития итальянской государственности.
Процесс возникновения и развития синьорий был весьма разнообразен и разновременен. Достаточно сказать, что период их создания растянулся с середины XIII до конца XV в. и наряду с синьориями, превратившимися в территориальные государства, было много политических образований такого типа, которые быстро распадались. Синьории возникали и в относительно мало развитых (по итальянским масштабам) городских центрах (Мантуя и Феррара), и в самом передовом городе Италии — Флоренции; порой экономически слабые города попадали в зависимость от крупных феодальных синьоров (графы Монтефельтро в Урбино, маркизы Монферратские в Верчелли, Альби, Алессандрии). Основатели синьорий опирались на различные социальные силы. Иногда они возглавляли феодальную группировку (Висконти, графы Сан-Бонифаччо, маркизы Палавичини и др.), иногда их выдвигали пополаны (делла Торре в Милане, Скалигеры в Вероне, Каструччо Кастракани в Лукке, Бокканегра в Генуе). В XV в. синьории основывались удачливыми кондотьерами или папскими непотами. В связи с этим возникает вопрос: есть ли общее между синьориями Эццелино да Романо и Палавичини в XIII веке, господством Каструччо Кастракани в Лукке XIV в., правлением Висконти в Милане или поздней синьорией Медичи во Флоренции XV в.? Перед исследователями стоит задача осмыслить всю сложность процесса, выяснить, имеются ли общие причины, приведшие к господству единоличных режимов в Италии XIII–XV вв., изучить типологию итальянских синьорий.
От коммуны к синьории
Раньше всего переход власти в руки единоличного правителя происходил в городах Северной Италии. Так, с 1236 г. установилось господство Эццелино да Романо в Вероне, которое затем распространилось на Падую, Тревизо, Виченцу, Верчелли и Беллуно. В 1254 г. маркиз Оберто Палавичини был избран пожизненным синьором Кремоны, Павии и Пьяченцы. В Милане делла Торре фактически с 1240 г. оказались во главе города, а с 1277 г. здесь укрепилась синьория Висконти. В Вероне с 1262 г. власть захватил Мастино делла Скала; в 1264 г. пожизненным синьором Феррары был избран Обиццо II д’Эсте и т. д. Не все из этих синьорий оказались прочными, но тенденция к их возникновению была повсеместна и несомненна. В чем причины трансформации коммун в синьории?
До XI–XII вв. развитие Северной и Средней Италии имело много общего с другими странами Европы. Эти области делились на крупные феодальные (светские и церковные) владения; многочисленные города, сохранившиеся от римского периода, находились, как правило, под властью епископов. Однако чрезвычайно интенсивный рост городов в результате развития ремесла и торговли с Востоком изменил это положение. Освободившиеся в X–XI вв. от власти синьоров города Северной и отчасти Средней Италии не только стали самостоятельными коммунами, но распространили свою власть на округ и в той или иной степени подчинили себе окрестных феодалов. Политическое господство крупных феодалов было значительно ослаблено, феодальные массивы распадались.
К середине XIII в. эти области уже мало походили на прочие европейские страны; городские коммуны с зависимыми районами занимали большую часть территории, феоды и церковные владения лишь вклинивались в них, сохраняя господство в горах и в отдаленных от города местностях. Но сами города к этому времени проделали значительную эволюцию, чему способствовало бурное развитие их экономики. Изменился состав городского населения. Шел интенсивный процесс урбанизации феодалов: иногда коммуны заставляли их насильственно переселяться в города; часто они сами воздвигали здесь свои башни, ибо господствовать в Северной Италии можно было, лишь заняв влиятельное положение в городе. Порой феодалы поступали на военную службу к городу, в XIV в. многие из них превратились в кондотьеров. Часть представителей знати разорялась и продавала свои земли городской верхушке, некоторые стали заниматься торговлей.
Многочисленные рыцари также переселялись в города, составляли здесь основу городской кавалерии и активно участвовали в экономической и политической жизни города, то поддерживая пополанов, то примыкая к крупным феодалам. Сами пополаны в развитых итальянских центрах были уже весьма неоднородны. Богатые предприниматели и скупщики, купцы, связанные с европейскими и восточными рынками, ростовщики, менялы, местное среднее купечество, состоятельные мастера, основная масса ремесленников, подмастерья — все имели довольно различные экономические и политические интересы, сталкивающиеся между собой.
Городская верхушка начала скупать земли и родниться с нобилями. Грани между сословиями были весьма подвижны, но основной социальный конфликт XIII в. заключался в борьбе между феодалами и пополанами.
Если в XI–XII вв. население города довольно единодушно выступало против синьора и крупных феодалов, то теперь положение изменилось, и социальные конфликты внутри города достигли большой остроты. Сила коммуны, основанная на участии в управлении каждого члена городской общины, была подорвана глубоким социальным неравенством. Коммунальные учреждения представляли собой не стройный государственный организм, а конгломерат различных ассоциаций рыцарства, купечества, объединений старших и младших цехов, различных товариществ взаимной защиты, церковных конгрегаций и т. д. Все они имели свою организацию, свои уставы. Органы городской власти являлись постоянной игрушкой в руках той или иной группировки, захватившей в данный момент власть в городе, и превращались по существу в орудие олигархии.
С активизацией ремесленников в большинстве городов возникли "малые коммуны" со своими советами, народными капитанами и подеста[303]. "Малая коммуна" тоже начала борьбу за власть в городе, но, как правило, оказывалась не в силах надолго ее удержать.
Прямое господство цеховой верхушки, установившееся с середины XIII в. в ряде городов, вызывало недовольство богатых предпринимателей — купцов ("мерканти"), крупных ростовщиков, городского нобилитета, и они оспаривали власть цехов. Каждая группировка пополанов или нобилитета, придя к власти, изгоняла своих противников, конфисковывала их имущество. Изгнанники находили приют в дистретто, и между городом и округом шла постоянная политическая борьба. Если горожане часто господствовали в контадо, ближайшей местности вокруг города, то их власть над всем округом носила спорадический характер. Вместе с тем к середине XIII в. значительно окрепли экономические связи между городом и округом и между более обширными районами. Назревала потребность в преодолении разрыва между высокоразвитым городом и дистретто, где сохранялись сравнительно отсталые отношения.
Только самые крупные города, имевшие главные экономические интересы вне Италии (на Востоке и в Европе), — Флоренция, Венеция, Генуя, располагавшие огромными ресурсами, могли до поры до времени меньше считаться с интересами округа. Большинство же городских коммун находилось в ином положении, и даже такой крупный центр, как Милан, все больше превращался в XIII в. в экономический центр Ломбардии.
Между тем ожесточенная борьба социальных групп в коммуне ослабляла позиции привилегированных сословий, нарушала нормальный ход экономической жизни, препятствовала установлению тесных взаимоотношений между городом и округом. Дальнейшее существование коммунального строя, при котором городская коммуна становилась рупором узких интересов то одной, то другой фракции богатых пополанов или ремесленной верхушки, к середине XIII в. во многих центрах обнаружило свою несостоятельность. Широко распространено мнение, что переход от коммуны к синьории обусловлен обострением борьбы в итальянском городе. Такая точка зрения вряд ли в достаточный мере объясняет события. Ведь сама эта борьба свидетельствовала о том, что городская коммуна, как правило, не могла справиться с задачами, выдвинутыми временем, а именно с необходимостью экономического и политического сплочения внутри отдельных областей, создания устойчивой государственности, опирающейся на более широкую классовую базу. Да ведь нигде в Европе городам одним было не под силу решить эту проблему. Всюду объединение страны или ее частей осуществлялось королевской или княжеской властью, опирающейся на города и мелкое рыцарство.