и, Бургундии. Торговцы шерсти, крупные оптовики, стали раздавать сырье мастерам-суконщикам и покупать у них готовую ткань, постепенно подчиняя себе производство. Так возникала рассеянная мануфактура, особенно распространившаяся в XV в. Такие же процессы имели место в шелковом хлопчатобумажном производстве.
Господствующей фигурой в экономической деятельности становится предприниматель, оптовый купец и банкир — mercante. Эти предприниматели-скупщики объединялись в могущественную организацию Camera dei Mercanti, состоявшую из 12 консулов, фактически руководившую хозяйством Милана. Контролируя производство, они вели и оптовую торговлю сырьем и продуктами миланской и ломбардской промышленности, а также транзитными товарами. Миланские торговцы были известны во всей Европе, а в некоторых городах они имели свои фактории. Довольно устойчивая денежная система приводила к развитию банковских операций и организации в самом Милане многочисленных банков[318]. Процветание промышленности и торговли вызывало рост населения Ломбардии и особенно Милана. Несмотря на неоднократные эпидемии чумы в XIV–XV вв. и войны, население Милана в XV в. приближалось к 100 тыс. чел.[319]
Крупные изменения наблюдались и в сельском хозяйстве. В XIV В. большая часть плодородных земель Ломбардии находилась в руках церкви и светских феодалов, которые сдавали ее в долгосрочную аренду. Арендаторами часто выступали богатые горожане, обрабатывающие землю при помощи мелких арендаторов и батраков, вкладывавшие в участки средства для увеличения их доходности. К XV в. они добились изменения условий аграрных контрактов: теперь в договоре оговаривалось, что если земельный собственник по окончании срока аренды не сможет возместить арендатору расходов, затраченных на улучшение участка, то он обязан возобновить аренду на тех же условиях. На практике это приближало аренду к условиям полной собственности, ибо феодалы и церковные магнаты не имели средств возместить затраты на улучшение участков и должны были сдавать их одним и тем же арендаторам, которые продолжали платить им ту же арендную плату, ставшую теперь мизерной после всех нововведений. Старые феодальные собственники все больше теряли контроль над землей и разорялись, а реальными хозяевами становились предприимчивые арендаторы, державшие в течение многих лет участки, а иногда и покупавшие их. В XV в. шла интенсивная мобилизация земель и спекуляция земельными участками. Новые собственники и крупные арендаторы вкладывали капиталы в землю. Это обстоятельство не следует рассматривать как проявление начавшейся реакции — промышленность и торговля не поглощали всех капиталов, и вложение их в сельское хозяйство означало его обновление и интенсификацию.
Введение новых культур, технические усовершенствования, расчистка лесов, увеличение обрабатываемой земли, особенно проведение системы осушительных и оросительных каналов — все это превратило Ломбардию XV в. в цветущую область Европы.
Экономические изменения привели и к значительным социальным сдвигам. В городах сложилась группа крупнейших предпринимателей — мануфактуристов, купцов, банкиров, среди которых руководящие позиции заняли фамилии Борромео, Фольперти, Диверси, Микели и др. Многие из них заняли руководящие должности при дворе. Интересна в этом отношении фигура крупного торговца и землевладельца Пазино дельи Эустаки, который был капитаном и адмиралом флота при дворе Висконти. Эта новая категория людей выдвинулась из различных социальных слоев — богатых мастеров и менял, из старой знати, среднего нобилетета. Увеличилось число средних торговцев и состоятельных мастеров, углубилась пропасть между ними и мелкими ремесленниками, подмастерьями и наемными рабочими.
В деревне ослабели позиции старой феодальной знати и крупного духовенства, стали появляться новые землевладельцы, выдвинувшиеся из городских богачей и состоятельных арендаторов, скупавшие держания у старой знати. Они вкладывали капиталы в землю и вели довольно интенсивное хозяйство; напротив, мелкие арендаторы разорялись. Новые землевладельцы и зарождающиеся буржуазные элементы стали опорой окрепшей синьории. Они нуждались в сильной центральной власти, которая бы ограничивала произвол и привилегии старой феодальной знати, патрицианской верхушки, цеховых организаций, обеспечивала дополнительные доходы от гражданской и военной службы, способствовала объединению Ломбардии, покровительствовала торговле и промышленности, помогала держать в повиновении народ. Недолгое правление Джан-Галеаццо (1385–1402) вполне отвечало этим задачам.
Централизация и унификация государства, которые едва наметились при его предшественниках, получили при нем дальнейшее развитие. Политика Джан-Галеаццо носила весьма целеустремленный характер и была ясно направлена к одной цели — к объединению Северной и Средней Италии и созданию из разрозненных владений с местным правом и привилегиями единого государства с единым законом, правом, единой финансовой и военной, системой. Проницательный, волевой и гибкий политик с широкими замыслами, Джан-Галеаццо вместе с тем, как правило, трезво оценивал действительность и понимал, что все эти новые задачи необходимо осуществлять постепенно, считаясь со сложившимися обычаями, интересами различных групп господствующего класса и своеобразием коммун. Поэтому ему постоянно приходилось лавировать, идти на некоторые уступки, а нередко и вовсе останавливаться на полпути.
Джан-Галлеаццо начал с укрепления центрального управления и финансов, а также с введения единого законодательства. Сразу же ему пришлось встать на путь компромисса: создав довольно стройную систему центрального управления, Джан-Галеаццо сохранил старые коммунальные органы, хотя и лишил их реальной власти. Здесь он, как и многие синьоры, придерживался принципа, сформулированного Макиавелли: "При переменах надо сохранять тень прежних установлений, чтобы народ не подозревал о перемене порядка"[320]. Прежний Общий совет Милана (Совет 900, избираемый по 150 чел. от шести ворот) назначался государем, реально же управлял городом верховный совет, состоявший из 12 человек, назначаемых синьором. Этот орган просуществовал до конца XVIII в. Он ведал непосредственно главными отраслями гражданского управления, и от него зависел ряд вспомогательных учреждений. Некогда всесильный подеста стал лишь председателем судебного трибунала. Из независимого города-коммуны Милан превратился, таким образом, в столицу государства, администрация которого полностью подчинялась синьору.
Управление возглавлял генеральный викарий, при нем был создан Тайный совет из 12 человек. Он ведал основными политическими и военными вопросами, отношениями с иностранцами, а также являлся судебным трибуналом по особо важным делам. Совет справедливости (Consiglio di guistizia) занимался текущими гражданскими делами. В его состав входил специальный орган — казначейство (camera), которое делилось на два управления — по обычным и экстраординарным доходам. За финансами отдельных коммун следил общий референдарий, а в каждую коммуну назначались еще специальные референдарии. Кроме того, был создан ряд учреждений, ведающих отдельными отраслями управления, например Комитет переписки (Officie delle Bollete), занимавшийся организацией почты и осуществлявший контроль за корреспонденцией. Чиновники, служившие во всех этих управлениях, должны были регулярно отчитываться в своей деятельности.
В отношении подчиненных городов Джан-Галеаццо придерживался тех же принципов: формальное сохранение коммунальных органов и фактическое подчинение всех чиновников синьору. Но в смысле организации управления отдельные города отличались друг от друга, так как учитывалась специфика каждого города.
В 1396 г. были изданы новые статуты, согласно которым высшая законодательная и судебная власть в государстве сосредоточивалась в руках государя, который издавал свои законы и распоряжения — "герцогские грамоты" (Lettere ducali). Они объединялись в тома и становились юридической нормой при решении аналогичных вопросов. Вместе с тем сохранялись и старые статуты коммун, которым следовали в том случае, если они не препятствовали распоряжениям государя.
Правительство Джан-Галеаццо, покровительствуя торговле и промышленности, вместе с тем стремилось подчинить себе цехи и торговые объединения, главным образом опасаясь их политической активности. Статут 1396 г. определял, что уставы корпораций ремесленников и торговцев сохраняются только в том случае, если они не противоречат общему миланскому законодательству; но и при этом они должны утверждаться соответствующими учреждениями. Исключения делались для коллегии юристов, нотариев, а на практике давались широкие привилегии коллегиям торговцев, финансистов, цеху сукноделов и т. д. Предпринимались попытки унифицировать меры веса, был отменен ряд феодальных пошлин; новые торговые пути прокладывались вдали от феодальных замков, чтобы избежать обложения.
В городах Ломбардии установился относительный порядок. Ему способствовала и отмена некоторых феодальных и церковных привилегий, запрещение местных обычаев, препятствующих свободному развитию торговли и промышленности, упразднение поборов со стороны городского патрициата, хотя при этом города подвергались значительному налогообложению со стороны центральной власти. Патрициат мелких городов (например Павии) лишался власти над окрестной территорией.
Принимались меры для снабжения городов продовольствием: сильно был ограничен экспорт зерна за пределы государства, что мешало феодалам продавать хлеб по высокой цене. Пастбища вокруг Милана освобождались от налога; скот и продукты сельского хозяйства не подлежали конфискации за долги, проводились большие мелиоративные работы во владениях самих Висконти.
Продолжалось строительство судоходных каналов и принимались меры для свободного плавания по рекам; заключались соглашения с швейцарскими кантонами с целью создания благоприятных условий для провоза товаров через Сен-Готард.