Равнозначна ли эта церковь всему обществу? Другими словами, переносится ли апостоликами принцип всеобщего равенства из сферы религиозной в сферу общественную, на существующие общественные отношения? Теория апостольских братьев, дошедшая до нас в изложении инквизиторов, не дает прямого ответа. Однако если обмирщение церкви при папе Сильвестре и императоре Константине, уход ее от апостольских принципов оправдываются расширением сферы влияния христианства, вовлечением в его орбиту всего окружающего мира; если на данном этапе перед апостоликами ставится задача возвращения этого мира к первоначальному "истинному" положению, то очевидно, что здесь под новой церковью понимается самый широкий, хотя и неопределенный, круг верующих. Тем более, что вступление в церковь для апостольских братьев представлялось актом свободной воли любого человека.
Огромное значение в догматике апостольских братьев имела идея равенства. Как и у большинства современных сектантов, она выражалась в отрицании имущества, т. е. в негативном равенстве. Они продавали свое имущество, раздавали бедным деньги и, следуя апостольским идеалам, жили милостыней, не работая и не имея собственного очага. В то же время в теории апостольских братьев просматриваются некоторые моменты, выделяющие их над обычным уровнем раннефранцисканских представлений о нищете и равенстве. На допросах у болонских инквизиторов (1299, 1303, 1304 гг.) апостолики единодушно утверждали, что они не имеют личной собственности (bona propria). Между тем в числе обвинений, предъявленных апостоликам в трактате инквизитора Де Гуи[336], говорится, что они требовали, чтобы десятина вносилась не папской церкви, а им. Возможно, что секта в целом (по крайней мере, на последних этапах существования) обладала каким-то имуществом, не являвшимся собственностью отдельных ее членов, а представлявшим общее достояние. Не исключено, что здесь перед нами зачатки идеи общности имущества, идеи, присущей наиболее радикальным представителям крестьянско-плебейского сектантства.
Отличительные черты догматики апостольских братьев — их активная, деятельная позиция, далеко идущие стремления преобразования существующих отношений собственности, стирание границ между "государством божьим", церковью и мирским обществом, исключительно широкий, массовый характер их проповеди — говорят о постепенном переходе секты на позиции крестьянско-плебейской ереси. Во многих своих представлениях апостолики еще стоят на общем уровне еретического движения того времени, но вместе с тем в некоторых важнейших вопросах теории они идут вперед, прокладывая, пусть пока нечетко и неуверенно, дорогу к самостоятельной крестьянско-плебейской ереси.
Становление элементов плебейского мировоззрения происходит постепенно. Сегарелли еще никак не похож на воинствующего противника существующей церкви и бунтовщика-ниспровергателя ее основ. Раздавший свое имущество беднякам и проводивший все свое время в молитвах и проповедях, он послушно подчиняется решениям церковных властей и без сопротивления встречает сначала пожизненное заключение, а затем мучеником восходит на костер. Однако уже в его взглядах можно обнаружить элементы будущих идей — признание особой, отличной от других сект и орденов, роли за своими последователями, организацию их по принципу "скорее внутренней связи и повиновения"[337], чем внешнего послушания. Движение сторонников Сегарелли резко идет вширь, находя отклик во всех слоях бурного итальянского общества. Источники сохранили нам наивный, но характерный рассказ о проповеди одного юноши-апостолика, на которую отправились равеннцы, оставив в одиночестве проповедовавшего в это же время в другой церкви францисканца. В кафедральный собор собралось столько народа, что местная знать так и не смогла туда пробиться.
Идеи апостольских братьев проповедует сам Сегарелли, сохраняя своим центром Парму, они победоносно шествуют по всей стране — от Альп до Тирренского моря. Проповедников-апостоликов радушно принимают в домах и слушают их на улицах простые крестьяне и знатные сеньоры, купцы, мастеровые и священники; особо многих приверженцев эти проповеди находят среди женщин. Ни запрещение Лионского собора 1274 г., ни буллы Гонория IV (1285 г.) и Николая IV (1290 г.), ни начавшиеся преследования инквизиции, сопровождаемые, как всегда, кострами и пытками, не смогли остановить распространения ереси, и если Сегарелли поначалу был окружен толпой последователей в несколько сотен человек, то к моменту его смерти число активных членов секты достигало нескольких тысяч, общее же число их сторонников не поддается учету.
В самом движении существуют различные течения, и одно время в нем разгорается борьба двух направлений, возглавляемых Гвидо из Фаэнцы и Маттео из Анконской Марки. После смерти Сегарелли к руководству сектой приходит новарец фра Дольчино, вождь радикально настроенных апостоликов горных районов Северной Италии (область Тренто). В августе 1300 г., спустя месяц после казни Сегарелли, он обратился к апостольским братьям и всем сочувствующим с письмом, в котором изложил основные положения апостольского учения. Очевидно, это кредо новарца оказалось настолько созвучным и приемлемым для всех сторонников и последователей, что в последующее время Дольчино из безвестного трентинского проповедника быстро превращается в признанного главу всей секты, наследника Сегарелли. Несомненно, что среди апостоликов уже достаточно сильны были крестьянско-плебейские настроения, если у руководства оказались наиболее радикальные представители — Дольчино и его сподвижники. В следующем своем обращении он назвал их имена: Федерико из Новары, Альберто Карентино, Вальдерико из Брешии и "возлюбленная сестра" и подруга Дольчино — Маргарита.
В первые годы своего пребывания в роли главы секты Дольчино развертывает чрезвычайно активную деятельность. Он обсуждает с ближайшим окружением основные вопросы догматики, принимает в Тренто многочисленных посланцев из других областей, вынашивает планы на будущее. Результатом всего этого явилось второе его послание последователям (декабрь 1303 г.). По форме обычное пророчество, оно по сути являлось глубоко продуманной программой действий.
Четыре папы будут последними на папском престоле, из них первый и четвертый — "добрые", второй и третий — "плохие". Первый из них, как предсказывали пророки, безвинно пострадавший, погибнет по воле своего преемника. Так и случилось с Целестином V, умершим в тюрьме (1294 г.). О Бонифации VIII (1294–1303) — втором из этих пап, о его гордыне, пренебрежении к пастве тоже немало говорится в библии. Еще в первом своем послании Дольчино предсказал его скорую смерть, и это предсказание пророчески сбылось. Трагична будет судьба и следующего папы, Бенедикта IX, всего за месяц до того избранного на престол. Дольчино предрекает ему и его кардиналам неизбежную гибель от руки Фридриха Арагонского. Тогда воспрянут апостольские братья, с ними воссоединятся другие, "чистые духом", и на развалинах старых орденов и епископств возникнет новая церковь во главе с четвертым, "святым" папой. И это время уже близко — первый год из предсказанных пророками трех уже наступил — год 1303-й. В следующем году погибнут папа и кардиналы, и 1305 г. будет годом гибели всех священников и монахов, годом триумфа новой церкви.
Под обычной для того времени пророческой оболочкой нетрудно увидеть конкретное содержание. Время решительных испытаний, которые приведут к победе правого дела, наступает; каждый должен быть готов к ним. И сам Дольчино, на которого, по его убеждению, провидение возложило миссию укрепления и расширения секты до прихода "святого" папы, предпринимает решительные меры перед последним сражением. В 1303 г. он с ближайшими помощниками покидает Тренто и отправляется в новые места, готовя почву для грядущих событий. Области Брешии, Бергамо, Комо, Милана — таков путь ересиарха. 1304 год застает его в Пьемонте, недалеко от родных мест, в долине реки Сезии.
Восстание Дольчино
Социально-экономическое развитие средневекового Пьемонта изучено далеко недостаточно. Однако все-таки можно полагать, что общие линии развития в восточной, равнинной части области (земли Асти и Алессандрии, Верчелли и Новары) совпадали с основным направлением социально-экономических процессов в других областях Северной и Средней Италии. Здесь, как и по всей стране в XI–XII вв., возникают городские коммуны, постепенно освобождающиеся от власти синьоров и подчиняющие себе деревенскую округу. В них широко развиваются ремесло и торговля, создаются цехи, и верхушка городского населения прочно захватывает власть в свои руки. Уже в XIII в. в Ломбардии широкую известность получают сукна из Верчелли и Новары, а астиджанские купцы и банкиры пользуются всеевропейской славой. Коммуны вступают в борьбу с окрестными синьорами, нередко подчиняя их своей власти и переселяя в города; идет процесс слияния городской верхушки с феодальной знатью и превращения ее в земельных собственников. Однако по сравнению с наиболее передовыми областями Ломбардии и Тосканы здесь эти процессы протекали более замедленно и не приняли завершенных форм; по-прежнему большую роль в политической жизни коммун продолжали играть местные светские и церковные феодалы.
Своеобразное положение сложилось в горах и предгорьях Северного Пьемонта. Развитие рыночных отношений и влияние денег сказалось и в этих районах, ведя к расслоению крестьянства и обострению отношений внутри его. Вместе с тем географические выгоды и наличие соперничества среди соседних сеньоров-городов, дворянства и церковных магнатов нередко давали возможность крестьянству горных местностей сохранить общинные свободы и частично отстоять свою независимость. Примером может служить судьба крестьян долины Сезии. Вальсезия (область долины реки Сезии), расположенная в северной части Пьемонта, издавна представляла собой замкнутую полуавтономную территорию. На протяжении XIII в. в долине постепенно складывается федерация сельских коммун (