амых существенных сторон культуры итальянского Возрождения.
Однако споров и противоречий значительно больше, чем единства. Еще нет четкости в определении хронологических границ итальянского Возрождения. Начало этой эпохи датируют или XIII в., или XIV в. (иногда — лишь концом XIV в.), а ее конец определяют серед иной либо концом XVI либо началом XVII в.[390]
Что же вынуждает исследователей столь различно датировать Возрождение в Италии? По-видимому, и недоговоренность относительно понимания термина "Возрождение", и отсутствие строгости в его употреблении, и различный подход к оценке самой ренессансной культуры, и, наконец, неравномерность в развитии отдельных ее сторон. В тех случаях, когда начало эпохи Возрождения связывают с появлением гуманистических принципов в идеологии, литературе, искусстве, первым веком новой культуры обычно считают XIV в. (Треченто) и конец ее относят к тому времени, когда эти принципы утрачивают ведущую роль почти во всех сферах ренессансной культуры, т. е. к началу XVII в.[391]
Определение хронологических границ Возрождения в Италии тесно соприкасается с решением проблемы преемственности между античной, средневековой и ренессансной культурами — проблемы, остающейся крайне спорной и по настоящее время. В одних случаях ориентация на высокие античные образцы и идеалы, скромная в средние века и безудержная, охватившая все области культуры в эпоху Возрождения, рассматривается как главное связующее звено между тремя европейскими культурами[392].
Другие исследователи сводят проблему преемственности к христианской традиции, идущей из древнего мира через средние века к Возрождению. Главный акцент при этом делается на "христианском характере" культуры Возрождения, несмотря на очевидную связь ее с языческой культурой античности[393].
Очевидно, что как та, так и другая тенденции — окрасить итальянское Возрождение в языческий или христианский тон, — заметные в некоторых современных работах, по существу лишают ренессансную культуру оригинальности, неповторимости, растворяя ее в предшествующих культурных эпохах. Тем не менее именно проблема самобытности итальянского Возрождения издавна привлекала внимание исследователей, стремившихся понять его историческую ценность. Еще Буркгардт писал, что "культура эпохи Возрождения влечет за собой не только ряд внешних открытий, ее главнейшая заслуга в том, что она впервые раскрывает внутренний мир человека и призывает его к новой жизни[394]. Самоценность этой культурной эпохи была подчеркнута и русской историографией XIX в. Акцентируя светский характер итальянского Возрождения, М. С. Корелин видел в нем "движение, освободившее на Западе Европы личность и культуру от порабощения католической церковью и положившее прочное начало новой, независимой науке, светской философии, литературе, школе и самодеятельному искусству"[395].
Признание особой, самостоятельной заслуги итальянского Возрождения в развитии европейской культуры отличает и советскую историографию[396]. При этом ей свойственно искать объяснение высокой исторической роли Возрождения не только в особенностях и специфических закономерностях развития самой культуры, но и в характере социальных отношений данной эпохи. Близкий к этому подход к оценке итальянского Возрождения заметен и в современной зарубежной историографии[397]. Нельзя не отметить, что проблема исторической заслуги итальянского Возрождения, его места в развитии европейской культуры еще далека от разрешения — можно говорить лишь о наличии некоторых гипотез, нуждающихся в дальнейших доказательствах. Между тем есть вполне устоявшееся и общепризнанное определение культуры Возрождения в Италии как культуры гуманистической, и уже этим (и прежде всего этим) отграниченной от культуры средневековой. Термин "гуманизм" (очень широкий и не однозначный в современном его употреблении) имманентен понятию "Итальянское Возрождение". Однако между ними нет тождества. Если понятие "Возрождение" обнимает комплекс явлений культуры, знаменующих особую эпоху, то термин "гуманизм" выражает лишь наиболее характерную сторону этой культуры, ее мировоззрение. Получивший широкое употребление еще в эпоху Возрождения термин "гуманизм" (Humanitas, studia humanitatis) означал тогда комплекс знаний о человеке, его месте в природе и обществе. Такое понимание гуманизма сохранилось отчасти и в историографии. Нередко гуманизмом называют период расцвета гуманитарных знаний в Италии в XIV–XV вв. В новейших исследованиях все чаще встречается понимание гуманизма как идейной стороны культуры итальянского Возрождения.
Среди исследователей нет, однако, единого мнения относительно существенных черт гуманистической идеологии и ее особенностей, что позволяет одним доказывать гуманистический характер средневекового мировоззрения, другим — религиозную сущность гуманизма. Или иного рода крайность, когда гуманизм фактически отождествляется с индивидуализмом.
Научный интерес к итальянскому гуманизму не исчерпывается исследованием его характера и выявлением наиболее отличительных черт; определение сущности гуманизма — каким бы оно ни было — неизбежно приводит к проблеме его исторических предпосылок. Стало традиционным искать идейно-философские истоки гуманизма в античном мировоззрении, в греческой и римской философии, гармонически вписывавшей человека в общую картину мироздания и наделявшей его способностью к самопознанию и познанию окружающей природы.
Близость гуманизма к античному мировоззрению прослеживалась в самых различных планах — и в жизнеутверждающем характере идеологии, и в рационалистической окраске философии и особенно этики (культ разума как важнейшей добродетели, признание безграничных потенций человеческого знания и т. д.), и в эстетическом восприятии действительности, свойственном не только искусству, но и науке. Средние века, отвергнувшие античное наследие и утвердившие религиозный способ мышления как универсальный и всеобъемлющий, рассматривались как антипод и античности, и Возрождения. В эту схему, утвердившуюся со времен Мишле и Буркгардта и восходящую к ренессансной эпохе, вносят коррективы новейшие исследования.
Новые элементы в средневековом мировоззрении, предвосхитившие гуманистические идеи, оказываются заметными уже в XII–XIII вв. Пути к широкому освоению античного наследия и отделению науки от теологии начали прокладывать философы Шартрской школы и парижские аверроисты[398]. Абеляр сделал первую попытку воскресить достоинство человеческого разума, умаляемое верой. Усилия Абеляра и ученых Шартрской школы возродить античные представления о человеке и его месте в системе мироздания были скромными и одинокими. Но именно в них видит Ле Гофф начало гуманистического мировоззрения. "Последнее слово этого гуманизма, — пишет он, — несомненно таково: человек, который сам является природой и который может понять ее разумом, способен также преобразовать ее своей активностью[399]. Едва ли правомерно называть гуманизмом передовые философские идеи XII–XIII вв.[400], но именно в них следует искать истоки гуманистического мировоззрения эпохи Возрождения. В них, а не в учении Фомы Аквинского, как это пытается делать Вернер Егер, по мнению которого, Фому Аквинского, возрождавшего античную концепцию человеческой природы как рационального бытия, роднит с гуманизмом приближение человеческого разума к реальности, "даже если это реальность бога"[401]. Но рационалистическая система Фомы была ограничена рамками теологии и уже поэтому несла в себе иной смысл, не сходный с рационализмом античности и Возрождения.
Зарождение гуманистической идеологии было неразрывно связано с расширением интереса к античной литературе и философии. Хорошее знание классиков можно обнаружить и у Абеляра, и у Иоанна Солсберийского, и у ученых Шартрской школы, и при дворе Фридриха II. Аристотель и Платон, Вергилий и Овидий, Ювенал, Лукиан и Гораций, пусть не в полной мере, но все же были известны в средние века, особенно в XII–XIII вв., что позволяет некоторым исследователям относить к этому времени и начало Возрождения. Но нельзя не видеть качественной разницы между отдельными элементами гуманизма, возникавшими в XII–XIII вв., и гуманистическим мировоззрением XIV–XVI вв. Последнее отличали и значительно более широкая античная идейная основа (греческая и латинская литература предстали в эту эпоху в полном своем объеме), и более глубокое проникновение в мысль древних, и, главное, восприятие принципов античного мировоззрения как основы для построения новой идеологии. Этот качественный перелом еще не произошел в мировоззрении Данте, несмотря на отчетливо проступающие черты нового в его философии, и особенно, в художественном мышлении. Рождение гуманизма как системы мировоззрения, построенной на принципах, во многом противоположных основам христианской идеологии, большинство исследователей относит к XIV в., связывая его с Петраркой.
Франческо Петрарка (1304–1374) — поэт, политик и философ, человек не менее сложных противоречий, чем его предшественник Данте. Его культ греческих и римских классиков граничил с фанатизмом. "Один вид современных людей меня просто коробит, — признается он в одном из писем, — тогда как воспоминания о древних, их действия, славные имена возбуждают во мне великолепное чувство радости…"[402]. Предметом особого поколения Петрарки были сочинения Цицерона, которого он открыл; рукописи его он тщательно разыскивал по всей Европе. Собранная Петраркой прекрасная библиотека включала сочинения Платона и Гомера, Катулла и Проперция, Ливия и других почти не известных средневековому миру авторов