[510]. Для конца XV в. (1495–1496 гг.) имеются следующие данные о восточной торговле Венеции: в Сирию на венецианских галерах отправлено товаров на 500 тыс. золотых дукатов, в Александрию на 190 тыс.[511] Из этих же районов в Венецию доставлено товаров на общую сумму 350 тыс. золотых дукатов. И после взятия Константинополя Венеция не полностью утратила свои позиции на территории бывшей Византии. Отдельные купцы сохраняли там фактории вплоть до начала XVI в.[512]
Генуя также сумела в основном возместить потери на Востоке, освоив Западное Средиземноморье. Сосредоточив в своих руках почти всю итальянскую торговлю в этом районе и транзитные перевозки других стран, она до первой четверти XVI в. сохранила монополию в бурно развивавшейся торговле Испании и Португалии. В области судостроения ее первенство также оставалось бесспорно. В 1473 г. на генуэзских верфях строилось втрое больше кораблей, чем в XIV в.[513]
Что касается торговли Ломбардии и Тосканы, то в ней в XV в. также еще не видно никаких признаков упадка. Напротив, для Ломбардии характерно не только увеличение торговых операций через Венецию, но и бурное развитие сухопутной торговли с немецкими городами через альпийские перевалы. Первое место в этой торговле занимали миланские купцы, обслуживавшие торговлю не только своего города и контадо, но всей области, что значительно облегчалось мерами по улучшению и развитию природной сети речных путей. Только между 1439 и 1476 гг. было построено 90 км судоходных каналов.
Основу вывоза составляла продукция местного производства — бумазея, шелк, шафран, рис. В конце XV в. купеческая коллегия (Camera dei mercanti di Milano) открыла новые постоянные резиденции в Бари, Генуе, Лионе и Марселе. Большую роль в обороте ломбардских купцов играли легкие шерстяные ткани, которых с 70-х годов XV в. доставляли из Брюгге, Лилля и Англии — как для удовлетворения потребностей внутреннего итальянского рынка, так и для отправки на Восток через Венецию. Одновременно Милан пользовался и услугами генуэзских купцов для получения высококачественной английской шерсти: в 1452 и 1458 гг. генуэзские купцы приобрели для этой цели в Англии по 200 мешков шерсти.
Не менее активно организовывала свою собственную экспортную торговлю Флоренция. Затратив немало сил, энергии и средств (в 1406 г. была завоевана Пиза, и в 1421 г. у Генуи куплен за 100 тыс. золотых флоринов порт Ливорно), флорентийские купцы сумели использовать открывающиеся перед ними возможности прямой экспортной торговли с Востоком. Сразу же после приобретения портов было создано специальное ведомство Консулов моря (Consoli dell mare) для строительства флота, который вскоре не уступал по численности торговому флоту Венеции, и организации регулярных рейсов. Уже в 1421 г. галеры под флорентийским флагом отправились в Александрию, Константинополь и Брюгге. Галеры строились государством с тем, чтобы затем сдавать их в наем отдельным купцам или компаниям, т. е. по такой же системе, как в Венеции. В 1428 г. Строцци арендовали 3 галеры, а в 1429 г. — 4 для отправки товаров в Англию и Францию. Вскоре эти рейсы стали регулярными: ежегодно из Порто Пизано отправлялось в Англию и Фландрию, Каталонию, в Северную Африку и на Восток от 3 до 6 больших галер. Всего за 1421–1472 гг. в этих направлениях было совершено более 200 рейсов. В расходах по снаряжению судов активно участвовали не только частные лица, но и государство. Таким образом, торговые позиции Флоренции в Европе еще более упрочились, а на Востоке даже были расширены[514].
Во время турецко-венецианской войны 1463–1479 гг. флорентийские купцы утвердились на берегах Черного моря. По договору 1483 г. турецкий султан Баязет обязался покупать ежегодно 5 тыс. кусков флорентийского сукна, а в 1498 г. было подписано еще одно предпочтительное для флорентийских товаров соглашение. Именно в XV в. Флоренции удалось получить ряд существенных привилегий в Тунисе и Египте, точнее — вернуть себе те привилегии, которыми пользовалась там некогда Пиза (соглашения 1421 и 1422 гг.). Еще в 1507 г. в Константинополе было от 60 до 70 флорентийских купцов, оборотный капитал которых оценивался в 500–600 тыс. дукатов.
Основу итальянской внешней торговли в XV в., помимо транзита, продолжали составлять товары собственного производства — сукна, шелковые и хлопчатобумажные ткани, стекло, керамика, бумага, изделия художественного ремесла и предметы роскоши. Особо широкой известностью и в Европе, и на Востоке пользовались знаменитые флорентийские сукна. Господствующее положение этих сукон на внешнем рынке, а следовательно, и бурное развитие флорентийского сукноделия, было подорвано развитием производства сукон во Фландрии в середине XIV в., не уступающих флорентийским по качеству.
1309 г. — 300 мастерских с общим производством 100 тыс. кусков; 1338 г. — 200 мастерских с общим производством 70–80 тыс. кусков; 1373 г. — 200 мастерских с общим производством 30 тыс. кусков; 1378 г. — 200 мастерских с общим производством 24 тыс. кусков; 1427 г. — 279 мастерских с общим производством 19 тыс. кусков; 1472 г. — 270 мастерских с общим производством 24–25 тыс. кусков; 1494 г. — 280 мастерских.
Но в начале XV в. спад флорентийского сукноделия прекратился: данные, собранные А. Д. Роловой, говорят о том, что уровень производства на протяжении XV в. оставался в общем стабильным: И это несмотря на следующие, несомненно неблагоприятные для развития флорентийского сукноделия факторы: 1) развитие высококачественного английского сукноделия и выход его на международный рынок (уже в середине XV в. Англия вывозила 50 тыс. кусков сукна); 2) развитие собственного сукноделия в Испании и Франции, в котором также появляются экспортные сорта; 3) изменение вкусов — тот тип сукон, на производстве которого специализировалась Флоренция, все больше выходил из моды, его вытесняли шелка и легкие шерстяные ткани; 4) очень дорогие флорентийские сукна (их стоимость в 3–4 раза превышала стоимость обычных сукон) имели довольно ограниченный круг потребителей.
Общий же объем производства сукон более низкого качества, чем флорентийские, не только не упал, но возрос в XV в., так как сукноделие в той или иной степени развивалось не только во Флоренции и контадо, но буквально проникло во все уголки Тосканы[515]. К сожалению, точных данных о размере этого производства нет.
Общий объем производства тканей в Италии XV в., несмотря на неполноту сведений, все же не дает оснований говорить об общем упадке этой отрасли промышленности. Только через Венецию ежегодно вывозилось 48 тыс. кусков ломбардских сукон, 16 тыс. флорентийских, 40 тыс. кусков кремонской фланели. Маленькая Павия доставляла в Венецию тканей больше, чем на 200 тыс. дукатов. А ведь это далеко не исчерпывает всего объема экспортной торговли, а следовательно, и производства, так как известно, что Флоренция сама вывозила около 14 тыс. кусков сукна, Ломбардия вела широкую торговлю с Германией, Южной Францией, Генуя экспортировала итальянские ткани в Испанию и Португалию.
Кроме того, никак не учтен объем внутриитальянской торговли, в частности торговли Тосканы и Неаполитанского королевства и производства тканей на экспорт в более мелких центрах — таких, как Лукка, Сиена и др. Все исследователи отмечают, что производство сукон, как и шелковых тканей, вышло за пределы крупных и средних городских центров Ломбардии, Тосканы, Лигурии, Венето и проникло во все уголки этих областей. Широкое распространение шелкоткачества в Италии XV в. и его процветание общеизвестно[516] только во Флоренции в 83 мастерских в 1472 г. (в 1494 г. их насчитывалось уже 120) производилось ежегодно шелковых тканей не менее, чем на 400 тыс. золотых флоринов. Потребителями флорентийских шелков являлись Южная Франция, Антверпен, Англия, страны Востока, а в самой Италии — Рим, Неаполь, Сицилия, Марка. Отметим также такие центры шелкоткачества, как Милан, Болонья, Венеция, Генуя, Лукка. На международном рынке итальянские шелка занимали почти монопольное положение до середины XVI в. Застой в итальянской промышленности XV в. проявился не в сокращении общего объема ее продукции, а в неподвижности ее форм. В структуре текстильного производства в Италии в XV в. не происходит каких-либо изменений. Господствующей остается рассеянная мануфактура, скрытая под оболочкой цеховой организации. Новая развивающаяся отрасль — шелкоткачество — проходит в своем развитии тот же путь, что и сукноделие. А оружейное дело, например в Милане, несмотря на значительный объем, не перерастает форм простого ремесленного производства.
Централизованная мануфактура не получает сколько-нибудь широкого распространения (если не считать генуэзского и венецианского судостроения), что, однако, не исключает некоторых ее зачатков не только в производстве тканей, но и, например, в кожевенном производстве, о чем свидетельствуют цеховые статуты, например статуты Перуджи 1431, 1437 и следующих годов, все более детализирующие условия труда и оплаты наемных рабочих (lavoranti). Наиболее же распространенной была следующая структура производства: мастер-суконщик, шелковщик, кожевенник, владеющий лавкой и одной или несколькими мастерскими, где производится окончательная отделка товара; он же раздает отдельным ремесленникам сырье и оплачивает производство готового продукта; в целом все это предприятие финансируется купцом, иногда в компании с мастером. Одновременно отдельные отрасли текстильного производства все более выходят не только за пределы города, но и контадо, как, например, шелкомотание. Увеличивается доля чисто купеческого капитала в организации производства (в частности в Генуе и Милане), который все сильнее подчиняет себе деятельность цеха и отдельных ремесленников.