Так же как и в экономической области, административно-судебные права общин очень сильно варьировали не только от Севера Италии к ее Центру, но подчас и в соседних коммунах. Рост этих прав особенно заметен с конца XI и в XII в.
В 882 г. интересы крестьян Лемонте и Чивенны, отказывавшихся признавать себя сервами и нести сервильные повинности, на суде отстаивали виллик и магистр.
К концу XII в. своих должностных лиц — консулов, выступавших от ее имени в спорах с миланским монастырем св. Амвросия, имела Белладжо, уже именовавшаяся коммуной. Деканы коммуны Ленно (вблизи озера Комо) в конце XII в. передавали в держание и продавали ее луга и пастбища[112]. От имени общины Веллате тяжбу с Миланским архиепископом из-за земельных владений вели консулы. Жители коммун Линате и Черглате в Миланской округе сами избирали должностных лиц — консулов и кампариев[113].
Итак, итальянская община IX–XII вв. существовала как экономическая и административная ассоциация, но было бы ошибочным преувеличивать роль и степень ее самостоятельности. Она значительно отличалась от классической германской марки, описанной Ф. Энгельсом[114].
Члены общины, как правило, уже не имели равных земельных наделов и равных прав в пользовании общинными угодьями и все чаще лишались участия в законодательстве и судопроизводстве в общине. Среди них наблюдалось значительное имущественное неравенство, все большие по размерам земельные участки (в том числе и общинные угодья) сосредоточивались во владении зажиточных крестьян. Им же принадлежали и многие должности в общинном управлении. В общину интенсивно проникали духовные и светские феодалы, а с XI в. — горожане, которые прибирали к рукам не только земли, находившиеся в частном владении крестьян, но и общинные угодья, а затем подчас становились верховными сеньорами общины.
Слабость общины в Северной и Средней Италии IX–XII вв. обусловливалась многовековым существованием римской частной собственности, которую не уничтожило лангобардское завоевание.
Как бы то ни было, сельская коммуна имела своего предшественника в лице ранней общины. И все же это не означает, что сельская коммуна явилась простым продолжением ранней общины и что каждой данной коммуне предшествовала община. Конечно, подобные случаи имели место. Так, есть возможность проследить становление из общин таких сельских коммун, как Веллате, Белладжо (Миланская округа), Ангиари (округа Ареццо), Сакко (Падуанская округа): в конце XII в. они уже именуются «коммунами», имеют своих должностных лиц — консулов, прокураторов, мариков и др. и соответствующие права.
Но о многих коммунах известно лишь то, что одно-два столетия назад на их месте было укрепленное поселение, принадлежавшее какому-либо сеньору; здесь постепенно сформировалась самоуправляющаяся организация — коммуна со своими должностными лицами, правда, обычно сохранявшая в той или иной степени зависимость от прежнего (или другого) светского либо церковного феодала или же от близлежащего города. Показательна история коммуны Гамбасси (округа Флоренции). В 1382–1387 гг., когда был составлен ее статут, она являлась федерацией трех более мелких коммун и подчинялась Флоренции. В то же время на нее продолжал предъявлять права епископ Вольтерры, который прежде (с начала XII в.) являлся ее сеньором. Первое известное нам упоминание о Гамбасси относится к 1037 г., когда она принадлежала светским феодалам (из фамилии Кадолинги). В 1183 г. в Гамбасси уже существовали должностные лица — консулы, но верховная власть над коммуной и тогда находилась у епископа Вольтерры. От 1209 г. до нас дошла клятва жителей Гамбасси епископу, которую можно рассматривать как своеобразный зародыш статута сельской коммуны. Во главе коммуны стояли ректор и Совет, которые разрешали все споры и конфликты, гражданские и уголовные дела как внутри коммуны, так и в случае возникновения каких-либо недоразумений с епископом Вольтерры. Ректор и Совет вводили новые налоги и повинности и следили за их выполнением членами коммуны[115].
В конце XIV в. (статут 1398 г.) коммуна Сан-Пьеро ин Меркато была федерацией 52 мелких коммун и подчинялась Флоренции. Впервые же она упоминается в дипломе Карла Великого как королевское поместье (curte imperiale). В XI в. сеньором и собственником Сан-Пьеро стало епископство Флоренции, в XII в. — феодальная фамилия Макиавелли.
Подобных примеров формирования сельских коммун к XIII–XIV вв. можно привести множество. Таким образом, если по отношению к одним сельским коммунам можно сказать, что они — вершина в развитии общины так называемого «первичного образования», то другие коммуны (их, очевидно, большинство) были общинными организациями «вторичного образования», возникшими на новом этапе развития страны, в период расцвета городов и личного освобождения крестьянства. Община как таковая в Северной и Средней Италии не исчезла вовсе в процессе феодализации, но она сохранила свои функции и сферу влияния в гораздо меньшей степени, чем в других странах Западной Европы, и не смогла стать в сколько-нибудь значительной мере основой нового типа общины — сельской коммуны.
В чем же «новизна» сельской коммуны, что отличает ее от ранних общинных объединений в Италии? Прежде всего — собственность (реже — владение) на определенную категорию земель: лесов, пастбищ, иной раз лугов, виноградников и пашен. Дом, приусадебный участок, сад, виноградник и пахотное поле находились в частном владении члена коммуны, нередко обносились изгородью, и всякая попытка нарушения их неприкосновенности рассматривалась как покушение на частную собственность (но обычно, по крайней мере пашня и виноградник, не являлись в действительности частной собственностью, а были держанием от светского или церковного феодала или горожанина). Луг также считался одним из видов частного владения, однако нередки свидетельства в источниках и об общинных лугах. Общинные земли — луга, а также леса и пастбища — могли находиться в совместном владении членов коммуны, но порой оказывались поделенными на части и розданными в пользование на короткий срок (каштанник — до окончания сбора каштанов, дуб — до сбора желудей, луг — до завершения уборки сена и т. п.) или в держание либо аренду на несколько лет. В источниках Северной Италии XIV в. не раз встречаются случаи сдачи участков общинных земель в аренду с аукциона: торг отдельными участками происходил на общем собрании членов коммуны, и земли получал тот, кто предлагал наибольшую сумму арендной платы, т. е. инкантаторами выступали прежде всего зажиточные крестьяне, а порой и горожане, получавшие таким образом возможность разводить большее количество скота, продавать лес со своих участков и т. п.
При раздаче участков во временное пользование далеко не всегда соблюдался принцип равенства отдельных членов. Все явственнее выступали преимущества зажиточных крестьян, представителей торгово-ремесленных слоев и горожан.
Сдача участков общинных земель в держание и аренду особенно возросла в XIV в., но и тогда общинная собственность на угодья в той или иной степени сохранялась (хотя и в сильно урезанном виде). Коммуна продолжала регулировать порядок и время пользования угодьями — поделенными и неподеленными.
Уже отмечалось, что коммунам подчас принадлежали и пахотные земли. Например, в 1240 г. сельская коммуна Азола заключила три контракта с коммуной Брешии о покупке у нее в рассрочку на 16 лет за сумму около 570 лир 112 участков разной величины, являвшихся собственностью окрестных графов, уступивших эти земли Брешии[116].
Пахотные земли и виноградники, принадлежавшие коммуне, как правило, сдавались в держание или аренду отдельным членам коммуны, а также дарились, продавались и иным образом пускались в оборот.
Но сельская коммуна в XIII–XIV вв. приобрела некоторые права и на земли, не являвшиеся ее собственностью или владением, но располагавшиеся в пределах ее территории. Административные и судебные органы коммуны устанавливали и изменяли границы отдельных земельных участков, решали различные поземельные споры. Более того, коммуна пыталась регулировать мобилизацию земельной собственности и арендные отношения. Отчуждение земельных владений на сторону могло происходить лишь по особому разрешению Совета коммуны и обставлялось многочисленными условиями, среди которых были такие, как запрещение продавать земли феодалам и церкви, предоставление преимущественного права покупки членам коммуны или коммуне в целом и т. д. Коммуна боялась потерять часть своих доходов от налогов и штрафов; помимо того переход земель в руки церковных и светских сеньоров мог повлечь за собой постепенное подчинение феодалам всей коммуны. В своих попытках регулировать арендные отношения на ее территории коммуна также исходила из стремления сохранить арендаторов как плательщиков всевозможных взносов и обеспечить регулярное поступление доходов в коммунальную казну. Так, арендатор мог доставлять часть урожая собственнику лишь после того, как он внесет платежи коммуне, а эти платежи были многообразны: datia и collecta — с каждого двора или в соответствии с доходностью недвижимого имущества, разного рода единовременные налоги, особенно во время войны.
Обременительны были и повинности по постройке и ремонту дорог, башен и стен, возведению мелиоративных каналов, военная служба и др.
Статуты многих сельских коммун назначали общие для всей коммуны сроки начала покоса трав, пастьбы скота на тех или иных лугах, сбора винограда и олив, сбора желудей и каштанов. Почти все коммунальные статуты обязывали членов коммуны разводить сад и огород; порой устанавливались строгие правила возделывания отдельных культур.
В тех районах Северной Италии, где, как уже говорилось выше, сохранились в той или иной степени следы принудительного севооборота и открытых полей, соответствующие постановления содержались и в сельских статутах. Должностные лица коммун наблюдали за своевременным проведением и со