Действия армии лиги под командованием трусливейшего из полководцев Франческо Мариа делла Ровере отличались крайней нерешительностью и неэффективностью. Тактика его, по выражению одного из современников, заключалась в том, чтобы "постоянно удаляться от неприятеля и наконец одержать победу, не вынимая меча из ножен". После ряда военных маневров 6 июля итальянцы овладевают Миланом, но 24 июля опять его теряют. Бесплодно передвигаясь по Ломбардии, они понапрасну тратят деньги (войска получали поденную плату) и время. Наконец, начинается решительная подготовка к новому штурму Милана и захвату Генуи. Но уже поздно. Карл V успевает набрать в Германии довольно крупную армию (12 тыс. ландскнехтов) и, поставив во главе ее немецкого полководца Фрундеберга, посылает ее в Италию. Там она соединяется с остатками испанской армии под командованием французского изменника коннетабля Карла Бурбона. Объединенными силами они берут Милан и весной 1527 г. начинают движение на Рим, сопровождая свой путь грабежами. Армия Лиги, почти равная по численности испанской, бездействует.
В феврале испано-имперская армия подходит к Болонье, где в течение месяца ждет исхода переговоров с папой. Наконец, 15 марта соглашение подписано. Папа объявляет о роспуске Лиги, императорские войска получают приказ вернуться за Альпы. Но ни папа, ни Карл V уже не могут справиться со своими разложившимися армиями, превратившимися в бандитские отряды. В лагере немецких ландскнехтов вспыхивает мятеж. Они требуют похода на Флоренцию и Рим, и Карл Бурбон был бессилен что-либо предпринять. Пройдя Романью и обратив в пепел все встретившиеся им селения, банды вступают в Тоскану. Города сдаются один за другим. Но Флоренцию, которая, вновь изгнав Медичи, приготовилась к обороне, наемники предпочитают обойти стороной и спешат прямо к Риму. 5 мая огромная армия встала лагерем у стен беззащитного "вечного города", не располагавшего ни войсками, ни средствами, чтобы откупиться. Утром 6 мая первые отряды ворвались в Рим и бросились к собору св. Петра. Четыре тысячи римлян, изрубленных алебардами, легли между собором и Трастевером. Папа укрылся в замке св. Ангела. На следующий день начался повальный грабеж, варварское разрушение памятников, не щадились даже церкви. Город и окрестности были опустошены так, что начался голод, население ело собак и крыс. Папа довольствовался травой, нарванной в окружающих замок рвах.
В декабре возобновились переговоры с Карлом V. Папа отказывался в пользу императора от своих крупнейших городов в Северной Италии (Пьяченцы, Пармы, Модены) и уплачивал выкуп в 400 тыс. дукатов. Но так как платить было нечем, он еще полгода провел в Орвието в качестве пленника, пока Карл V, убедившись, что взять действительно нечего, не простил ему этот долг. Но величайшее унижение папства в Италии в целом еще предстояло. На Болонском соборе 1530 г. Климент VII вынужден был короновать императора, своего победителя, поработителя Италии, немецкой и итальянской коронами.
Последняя попытка Италии сбросить с себя чужеземное иго кончилась национальным позором. Папа, Савойя, Монферрато, Мантуя, Феррара признали себя вассалами императора; если не юридическим, то фактическим вассалом Карла V стала и медичейская Флоренция. Миланское герцогство, как и Неаполитанское королевство, было объявлено испанским владением.
Независимыми оставались только Венеция и Флоренция. Но судьбу последней предрешила предательская политика Климента VII. Чтобы вернуть своей семье восставший город, папа (сам из рода Медичи) призвал испанцев и немецких ландскнехтов, которые подвергли Рим столь жалкой участи.
Флоренция успела подготовиться к защите, срочно вооружив жителей и 10 тыс. крестьян контадо. Благодаря энергичным мерам и необыкновенному мужеству и стойкости ее защитников Флоренции удалось выдержать одиннадцатимесячную осаду, но в конце концов, обессиленный голодом, понеся тяжелые потери, город сдался на милость победителя. 12 августа туда вошли испанские войска, восстановившие тиранию Медичи. Фактически этим уничтожалась политическая независимость Тосканы.
Испанцы стали почти полными господами положения в Италии. За Францией сохранился только Пьемонт. Еще 30 лет она продолжает оставаться ареной военных действий соперников. На ее территории решаются вопросы национальной политики Франции и Испании. Но Италия теперь — только жертва, ожидающая решения своей судьбы; собственное участие ее государств в этих войнах ничтожно, они являются лишь поставщиками кондотьеров для борющихся держав. Венеция прочно замыкается в своей политике невмешательства. Единственной действующей силой Италии остается папа, который политикой лавирования, в основном профранцузского направления, старается сохранить некоторую видимость независимости. Разоренная, ослабленная экономически и политически, Италия перестает играть сколько-нибудь значительную роль в политической, а затем и в экономической жизни Западной Европы.
11. Феодальная реакция и упадок ИталииА. Д. Ролова
Вторая половина XVI в. и XVII в. — новая эпоха в истории Италии, эпоха феодальной реакции, когда Италия — прежде самая передовая страна Европы — уступает свои ведущие позиции другим западноевропейским странам. Промышленность хиреет, объем торговли сокращается, капиталистические отношения, появившиеся раньше, чем где-либо, слабеют, вновь укрепляются феодальные и полуфеодальные отношения. Вместе с тем приходит в упадок буржуазия и усиливается феодальная верхушка общества. Италия остается политически раздробленной.
В буржуазной историографии принято обозначать этот период эпохой испанского владычества. Действительно, Испания стала играть огромную роль в жизни Италии. В результате мира в Като-Камберези значительно расширилась территория, непосредственно подчиненная Испании: кроме Неаполитанского королевства, Сицилии и Сардинии, ей принадлежали теперь Миланское герцогство и целый ряд мелких феодов в Центральной Италии. Остальные государства были самостоятельными, но большинство из них находилось под сильным влиянием Испании. Это относится в первую очередь к Генуэзской республике с принадлежавшим ей островом Корсика, к Тосканскому герцогству (с 1569 г. — великому герцогству), сменившему Флорентийскую республику и присоединившему к своим владениям Сиену, а также к таким мелким государствам, как герцогства Мантуанское с Монферрато, Феррарское и Моденское, Парма и Пьяченца. Полной самостоятельностью пользовались только Савойское герцогство, куда входили Савойя, Пьемонт и графство Ниццское, Венецианская республика и Папское государство, под влиянием которого находилось герцогство Урбинское.
Испанцы воздействовали не только на политическую жизнь, но и на экономику, нравы и обычаи общества, его духовную жизнь. Историография XVIII–XIX вв. считала Испанию виновницей упадка, переживаемого Италией в тот период. В последнее время, однако, Б. Кроче, В. ди Токко, Дж. Конильо[524] и ряд других ученых объявили испанское господство полезным для Италии. Факты не подтверждают подобной оценки. С другой стороны, не следует также целиком сводить к испанскому влиянию наступление реакции и упадка. Испанское владычество могло лишь ускорить, углубить те процессы, которые происходили в самой Италии — как в социально-экономической, так и в политической и духовной жизни — и которые берут свое начало задолго до установления испанского господства. Решающим фактором, определившим судьбы страны, были изменения, происшедшие в ее экономической жизни. Поэтому обозначение всего рассматриваемого периода истории Италии как эпохи испанского владычества является, на наш взгляд, неправомерным.
Экономическое развитие в XVI–XVII вв.
Судьба итальянской экономики XVI–XVII вв., бывшая до недавнего времени одной из вовсе не исследованных страниц истории Италии, стала ныне одним из наиболее широко обсуждаемых вопросов. Это понятно, ибо его разрешение позволяет не только выяснить специфику данного периода в целом, но и понять корни многих характерных черт в жизни современной Италии. Уже А. Грамши писал о том, что одним из путей исследования Рисорджименто является "изучение предшествующей истории итальянского полуострова"[525]. Никто из исследователей, занимающихся этим вопросом, не сомневается, что в течение XVI–XVII вв. экономика Италии приходит в упадок, но вопрос о том, когда начался упадок и насколько он затрагивал отдельные области Италии и различные отрасли экономики, как он протекал и в какой степени достижения прежних веков были утрачены, представляется еще сегодня спорным.
Начиная с XVIII в. историки утверждали, будто уже в XVI столетии Италия пришла в полный упадок. Сегодня лишь немногие ученые придерживаются подобной точки зрения (например К. Барбагалло, П. Лейхт и А. Фанфани)[526]. Однако их аргументация явно не может противостоять убедительным данным большинства исследователей, отвергающих в той или иной степени этот взгляд.
В наиболее категорической форме упадок XVI в. оспаривается в работах Ф. Броделя. Он признает трудности и застойные явления в экономике первой половины XVI в., но считает, что Италия успешно преодолела их и во второй половине века добилась новых значительных успехов. Об упадке, по его словам, может идти речь только в отношении XVII в.[527] С ним в основном согласен К. М. Чиполла, который относит "трагический период упадка" лишь к 1620–1700 гг.[528]
Несколько более сдержанны в оценке XVI в. Дж. Луццатто и А. Сапори. Луццатто считает, что в XVI в. Италия еще успешно противодействовала тенденциям к упадку и не утратила своего значения в мировом масштабе[529]. Сапори также признает достижения XVI в. и отмечает, что Италия еще находилась в авангарде экономической жизни Европы, но уже потеряла инициативу и динамизм развития, которые перешли к другим народам. XVI век является, по его мнению, периодом зрелости и одновременно прелюдией спада. Нельзя говорить о развитии, но нельзя также говорить и об упадке