родукцией в 400 кусков. В Генуе уже после чумы 1579 г. количество ткацких станков по шелку сократилось до 8 тыс., а в 1676 г. осталось 2564, к тому же многие из них не работали. Тяжелые времена переживала и венецианская текстильная промышленность. В 1650 г. венецианцы производили примерно 10 тыс. кусков сукна против неполных 30 тыс. в начале века, в 1640 г. было выработано 6 тыс. кусков шелковых тканей против 10 тыс. в 1590 г., а к 1660 г. их производство сократилось до 2300 кусков. В конце XVII в. Сенату пришлось открыть доступ на венецианский рынок сукнам иноземного изготовления.
Ту же картину представляют и остальные города Италии, в частности крупнейший промышленный центр Тосканы — Флоренция. В 1612 г. венецианский посол сообщил из Флоренции о небольшой занятости рабочих в сукноделии и о том, что великие герцоги вынуждены содержать оставшуюся без работы флорентийскую бедноту, предоставив ей разные работы и ежедневные пособия[536]. Действительно, уже к 1602 г. объем флорентийской суконной продукции сократился до неполных 17 тыс. кусков, а в 1616 г. производили всего 5783 куска. В то же самое время цех шелковщиков неоднократно жаловался, что флорентийские шелка не находят больше сбыта. В 1621 г. 200 ткачей по шелку не имели работы. Глубокий упадок текстильной промышленности наступил и в Лукке. С 1585 по 1645 г. закрылось 88 шелкодельческих мастерских.
В других отраслях промышленности положение было такое же. По свидетельству современника, к 1638 г. во всей Ломбардии резко уменьшилось число мастерских и количество выработанной ими продукции, сократился экспорт и возрос приток иноземных товаров. Хотя миланские оружейники, еще производили прекрасные изделия, вызывавшие восхищение иностранцев, в целом это знаменитое производство почти исчезло, и Милан начал ввозить французское оружие. В 1613 г. в Брешии осталось всего 6 самостоятельных оружейников, Во Флоренции закрывались предприятия по изготовлению бумаги. В Венеции пришли в упадок кораблестроение, типографское и стеклодувное дело.
То же самое наблюдается и в торговле. С тех пор как англичане и голландцы захватили в свои руки португальскую торговлю с Индией, пряности стали прибывать непосредственно в Лондон и Амстердам. Там же покупали их и итальянцы. В 1625 г. даже венецианцы именуют пряности западным товаром. Турецкий рынок, ранее снабжавшийся преимущественно венецианскими сукнами, наводняется голландскими и английскими изделиями. Постепенно англичане и голландцы полностью вытесняют Венецию из торговли с Востоком, а после потери ею Крита корабли западных стран господствуют в средиземноморской торговле. Даже по Адриатическому морю плавают корабли под английским и голландским флагами. Процветал лишь крупнейший порт Тосканы — Ливорно, но он обслуживал иностранных купцов и был мало связан с местной экономикой.
В XVII столетии наступил упадок знаменитых ярмарок в Пьяченце, что привело к сворачиванию генуэзского банковского дела. С полным правом поэт и государственный деятель Фульвио Тести мог констатировать, что Миланское государство разорено, Неаполитанское королевство опустошено, а Сицилия погублена[537]. Однако различие между XVII в. и предыдущими столетиями сводится не только к количественным изменениям, но и к изменениям структурного характера. Большое значение в экономической жизни Италии приобретает производство шелка-сырца и шелковой пряжи, а также сельскохозяйственных продуктов, которыми обеспечивается не только внутренний, но и внешний рынок. Шелком-сырцом и шелковой пряжей Италия снабжает Францию, Германию, Англию и другие страны. Во второй половине XVII в. она уже обогнала Турцию и Персию по вывозу этих продуктов. Таким образом, из страны, экспортирующей готовую промышленную продукцию и тесно связанной с международным рынком, Италия постепенно превращается в экспортера сырья и полусырья, в страну с замкнутой и преимущественно сельскохозяйственной экономикой.
Почему же итальянская экономика сумела противостоять трудностям лишь в течение очень короткого срока?
Начиная с конца XVI в. ситуация на мировой арене вновь резко изменилась не в пользу Италии, экономика которой по-прежнему сильно зависела от внешнего рынка. В течение XVI в. в связи с более односторонней ориентацией на испанский рынок она стала еще более уязвимой. Поэтому финансовый крах Испании нанес ей тяжелейший удар. Он был причиной полного упадка генуэзского и флорентийского банковского дела, тормозил торговлю и промышленность, которая испытывала затруднения в снабжении сырьем и сбыте своей продукции. Ослабление Испании привело также к значительному росту фискального гнета в районах, непосредственно подчиненных испанской короне.
Но тяжелее всего на Италии отразилась конкуренция Англии, Франции и Голландии. Итальянские шелка вытеснялись отовсюду французскими, сукна — изделиями английского и голландского происхождения, которые были значительно дешевле итальянских. В 1645 г. один флорентийский шерстяник объяснил упадок сукноделия тем, что примерно 30 лет назад стали изготавливать сукна в местах, где прежде сбывались флорентийские; уступая по качеству флорентийским, они все же находили сбыт у тех, кто не мог много платить[538].
Преимущество западных стран заключалось в том, что в них успешно развивалась капиталистическая промышленность, далеко превзошедшая уровень раннекапиталистических отношений, достигнутый Италией. Английские и голландские капиталисты имели в своем распоряжении дешевую рабочую силу, не были скованы цеховой регламентацией и пользовались протекционизмом правительств. А в Италии того времени в деревне укреплялась феодальная реакция, цехи господствовали беспрепятственно, а вместо протекционизма в национальном масштабе имело место острое соперничество отдельных городов и тяжелый финансовый гнет местных государей. Анонимный автор писал в 1689 г. из Флоренции, что во времена его деда работалось и много и хорошо с испанской шерстью, пока ради увеличения доходов государя не повысились пошлины на испанскую шерсть, из-за чего она перестала прибывать или прибывала в очень небольшом количестве[539].
Целый ряд других причин ускорил экономический упадок Италии. Это и усилившийся процесс одворянивания буржуазии, протекавший особенно бурно в XVII веке, и феодальная реакция в деревне и во всей общественной жизни полуострова, и реакционная политика правительств отдельных итальянских государств, и, наконец, возобновление военных действий на территории Италии.
Сказанное вовсе не означает, что промышленная и торговая деятельность в Италии полностью прекратилась. Шелкоделие, хотя и резко сократилось, отнюдь не исчезло окончательно, так же как производство ряда предметов роскоши и, конечно, товаров, обеспечивающих нужды внутреннего рынка. Внутрирыночные связи в рамках всей Италии, а также в пределах каждого из ее государств, значительно ослабленные, продолжали существовать. Наконец, не была забыта мануфактурная форма промышленного производства. Она сохранилась в крупнейших центрах Италии, преимущественно в шелкоделии и других относительно новых отраслях промышленности. Ни Генуя, ни Венеция не прекратили борьбы за сохранение хотя бы некоторых позиций на мировом рынке.
Следовательно, об абсолютном разрыве между экономикой эпохи Возрождения и экономикой XVIII–XIX вв. говорить нельзя — некоторые элементы из наследия прошлого передавались через XVII век следующим столетиям.
Требуется, правда, одна существенная оговорка. Сказанное относится не ко всей Италии, а главным образом к ее северным районам. В то время как на Севере наблюдалась наибольшая экономическая активность и сплочение, наибольшее развитие рыночных связей и современных форм хозяйствования, Юг погрузился в вековой сон; здесь время как бы остановилось.
Различие в экономическом развитии Севера и Юга Италии, существовавшее уже в предыдущие века, не только сохранилось, но и углубилось. Это заметно как в промышленности, так и в сельском хозяйстве.
Заметные сдвиги в экономике Италии давали о себе знать не только в промышленности и торговле, но и в сельском хозяйстве. Исследования последних лет внесли известные коррективы в традиционную точку зрения, будто рассматриваемые века были периодом сплошной реакции и беспрерывного упадка.
Прежде всего следует отметить, что по мере сокращения промышленности и торговли возрастал удельный вес сельского хозяйства в рамках экономической жизни Италии. В первую очередь это нашло выражение в росте и концентрации земельных владений, наблюдаемых уже во второй половине XV в. и в XVI в., но резко усилившихся в XVII в. Однако инвестиции капиталов в землю не всегда означали изъятие их из сферы обращения; они в известной мере использовались для развития сельского хозяйства. Возобновление сельскохозяйственной активности становится особенно заметным во второй половине XVI в., чему несомненно способствовал рост цен на сельскохозяйственные продукты.
Возросший интерес к земле косвенно отражается и в появлении большого количества трактатов, в которых настойчиво звучит мысль о выгодности сельского хозяйства. Агостино Галло, Джакомо Лантиери и другие авторы подобных трактатов призывают землевладельцев активно включиться в сельскохозяйственную деятельность. Не случайно в аграрном развитии Италии XVI в. можно отметить заметные успехи. Происходит расчистка земель под пашню, ирригационные и осушительные работы, более интенсивное использование земли. Наряду с традиционными зерновыми культурами появляется ряд новых; на Севере Италии распространяются кормовые культуры, в Ломбардии, Венецианской республике и частично в Тоскане расширяются посевы риса. С середины XVI в. в Венеции, а затем и в Ломбардии, Пьемонте, Эмилии появляется кукуруза