[540]. Э. Серени говорит о триумфальном шествии риса и кукурузы. Окрестности Болоньи становятся центром коноплеводства. Повсюду расширяется выращивание тутового дерева, цитрусовых культур, сахарного тростника. Венеция, которая прежде вынуждена была жить за счет привозного зерна, в конце XVI в., по свидетельству дожа Николо Контарини, сама обеспечивала свои потребности в зерне.
Наиболее интенсивно эти процессы происходят в Ломбардии и в Венецианском государстве, где распространяются также искусственные пастбища, стойловое содержание скота и вводятся прогрессивные формы севооборота (отказ от парового поля). Там закладываются основы той структуры сельскохозяйственного производства, которая и сегодня характерна для этих районов. Даже в отсталом по сравнению с Северной Италией Неаполитанском королевстве увеличивается сельскохозяйственная продукция, развивается овцеводство, распространяется тутовое дерево и другие культуры. И здесь, как, впрочем, во всей остальной Италии, растет связь деревни с рынком.
В окрестностях городов Тосканы наблюдается тот "неслыханный расцвет мелкой земледельческой культуры, организованной по типу садоводства", о котором говорил К. Маркс[541]. Тщательно обработанные поля-сады в конце XVI в. вызвали восхищение Монтеня[542] и в наши дни составляют отличительную черту тосканского пейзажа. Но вместе с тем капиталовложения в землю и прогрессивные формы хозяйствования были здесь более редким явлением, нежели на Севере Италии.
В XVII в. наступает регресс. В Тоскане сводятся на нет осушительные работы, вновь освоенные земли большей частью приходят в запустение, появляются крупные охотничьи заповедники. В Папском государстве и на Юге Италии сокращаются зерновые культуры, пахотная земля превращается в пастбища. Обширные территории вновь покрываются болотами или зарастают лесом и кустарником; происходит возврат к примитивным формам севооборота. И если даже местами растет урожайность, то это достигается не путем интенсификации сельскохозяйственных работ и капиталовложений, а благодаря усилению эксплуатации крестьян.
Основной, хотя и не единственной, причиной упадка сельского хозяйства было сохранение в деревне традиционных форм производственных отношений. Если учесть, что даже в период наивысшего расцвета итальянской экономики (XIII–XIV вв.) в деревне продолжали господствовать феодальные и полуфеодальные отношения, станет ясно, что в XVI–XVII вв., когда Италия столкнулась с большими экономическими трудностями, ни о каком преодолении феодальных традиций не могло быть речи. В этих условиях стремление к увеличению доходов с земли неизбежно должно было привести к усилению эксплуатации на основе существующих производственных отношений.
Одной из наиболее распространенных форм производственных отношений в то время была испольщина — переходная форма ренты от феодальной к капиталистической. Испольщина господствовала в Тоскане и Эмилии, имела большой удельный вес на Севере Италии и в Папском государстве и меньший — на Юге и в Сицилии.
Испольщина XVI–XVII вв. непохожа на испольщину в ее классической форме. Часть капиталовложений в хозяйство землевладелец превращал в простую ссуду крестьянину, требуя обязательного ее возвращения; одновременно издержки производства возлагались на крестьян. Все это означало, что доход, получаемый земельным собственником, все больше превращался лишь в ренту за землю и все меньше являлся прибылью с капитала, вложенного в хозяйство. Поскольку крестьянин обычно не мог отдать долг, он попадал в кабалу и терял вместе с тем возможность покинуть землю. Юридически свободный, не имевший никаких прав на землю, он фактически прикреплялся к ней. Наряду с этим увеличивались разные добавочные оброчные и отработочные повинности, являвшиеся выражением "уважения и верности". Землевладелец постепенно приобретал право неограниченного вмешательства в семейную и домашнюю жизнь испольщика. Крестьянские семьи находились под постоянным унизительным надзором и контролем землевладельца. Характер повинностей и ограничений, возлагавшихся теперь на испольщика, свидетельствует о том, что феодальные черты в испольщине усиливались.
В Северной и Средней Италии наряду с испольщиной была распространена краткосрочная аренда, при которой крестьяне давали землевладельцу фиксированные денежные и натуральные платежи. Но и тут добавлялись всякие повинности феодального характера. На Юге Италии, где господствовала чисто феодальная рента, в XVII в. происходило, говоря словами Р. Виллари, оживление феодализма[543]. Здесь усиливаются все формы проявления феодального режима. Более жестким становится осуществление личных и фискальных прав, расширяется юрисдикция землевладельцев. Усиление феодальных форм эксплуатации при сохранении рыночных связей особенно тяжело отразилось на крестьянстве Юга. В Сицилии феодальный сеньор мог обосновать арест крестьянина словами: "Мотивы нам хорошо известны".
Немногим отличалось положение в отсталых районах Севера и центральной части страны. Местами даже не было изжито крепостное право. Так, в Савойском герцогстве только конституция 1568 г. разрешила крепостным выкупиться на свободу.
Появление в XVI–XVII вв. нового лица в итальянской деревне — крупного арендатора, игравшего роль посредника между землевладельцем и крестьянином, означало лишь дополнительное бремя для крестьян, и так отягощенных всякого рода повинностями. Упрочение феодальной и полуфеодальной эксплуатации крестьян составляет наиболее характерную черту итальянской деревни XVI и особенно XVII в. и позволяет говорить о процессе феодальной реакции, не совсем точно именуемой иногда рефеодализацией.
В этих условиях труд крестьян становился менее производительным, доходы землевладельцев сокращались, капиталовложения в землю уменьшались. Все это отрицательно влияло на сельское хозяйство.
Упадку деревни способствовала также феодализация верхов общества, потерявших интерес ко всякого рода деловой активности, тяжелый финансовый гнет, произвол и разруха, царившие в стране, частые голодовки и эпидемии. Крестьяне нередко бывали вынуждены бросать свою землю и уходить куда глаза глядят.
Следует отметить, что состояние деревни XVII в. представляет по сей день фактически еще не изученную страницу в истории Италии. Появившиеся за последние несколько лет исследования касаются главным образом Ломбардии, Венецианского государства и Неаполитанского королевства. Центральная часть Италии, в частности Тоскана, пока ждет своих исследователей.
Все же и на основе имеющихся данных можно заключить, что в сельском хозяйстве, так же как в промышленности и торговле, не все наследие прошлого было забыто. При общем преобладании регрессивных явлений, в отдельных, главным образом равнинных, районах Италии (в долине реки По и в Венецианской республике) достижения предыдущих веков, ослабленные в XVII в., сумели противостоять трудностям и, таким образом, стали предпосылкой прогрессивного развития в следующих веках.
Знать и буржуазия
Развитие итальянского общества в XVI–XVII вв. характеризуется расширением рядов феодальной знати и увеличением ее удельного веса.
На Севере Италии и в Тоскане осталось очень мало представителей родовой титулованной знати. На Юге и в Папском государстве они еще играли важную роль в социально-политической жизни, но в XVI–XVII вв. расточительный образ жизни нередко приводил их к разорению. Ряды местной феодальной знати частично росли за счет испанских грандов, обосновавшихся преимущественно в районах, подчиненных Испании или находившихся под ее влиянием. Но в гораздо большей степени феодальная аристократия пополнялась за счет новых землевладельцев, вышедших из рядов буржуазии.
Прежде земельные владения служили буржуазии не столько источником доходов, сколько основой доверия к ее материальному могуществу, а также местом летнего отдыха. Теперь же они постепенно становились основным источником дохода. Как уже отмечалось, интерес к земельным владениям возрос в XV в. и со временем все усиливался. Уже в 1527 г. венецианский посол писал, что флорентийцы, получив 20 тыс. дукатов дохода, тратят 10 тысяч на приобретение дворцов вне города[544]. За период с 1510 по 1582 г. недвижимое имущество венецианцев в одной только Падуанской провинции выросло в четыре раза. Тяга к приобретению земли становилась всеобщей. В завещаниях, составленных купцами и финансистами, врачами и адвокатами, то и дело высказывались пожелания, чтобы накопленные ими богатства использовались на приобретение земли. Буржуазия прекрасно понимала, что прибыль с земли меньше прибыли, получаемой от торговли и промышленности, но гораздо надежней в условиях возраставших экономических трудностей.
Тяга к приобретению земельных владений объясняется не только экономическими соображениями, но и тем, что это был основной путь для восхождения по социальной лестнице. Как уже говорилось, В XVI–XVII вв. в деревне сохранялись феодальные и полуфеодальные отношения. По мере того как основными источниками существования буржуазии становились феодальные доходы, происходил процесс ее одворянивания. С полным правом Б. Каицци говорит, что ни один век не видел такого размаха вхождения в дворянство, как XVII[545]. Ведущие в то время представители миланской знати — Борромео, Литта, Кузани, тосканской аристократии — Сальвиати, Каппони, Гвиччардини, римской знати — Альдобрандини, Боргезе, Перетти и многие другие — были выходцами из купеческой среды. Став по своим источникам дохода в один ряд с титулованным дворянством, бывшие буржуа стараются полностью слиться с ним и добиваются громких титулов. В Милане, например, во второй половине XVI в. началась настоящая погоня за титулами. Итальянские государи, постоянно нуждавшиеся в деньгах, охотно шли навстречу стремлениям новых землевладельцев и за большую мзду раздавали в огромном количестве не только титулы, но и феоды, права юрисдикции и различные привилегии. Испанский король Филипп IV писал миланскому магистрату, чтобы тог "превратил в феод любую государственную землю, предлагая на выбор тит