[462] В новый состав палаты было избрано 11 социалистов, в том числе осужденные военными трибуналами руководители «фаши» — Барбато, Де Феличе, Боско. Палата отказалась признать их мандаты, но через три месяца на дополнительных выборах в соответствующих округах они были в знак протеста избраны еще раз. Избиратели поддержали и наиболее решительных противников Криспи из среды республиканцев и радикалов — Наполеоне Колаянни, Феличе Каваллотти и др.
Чувствуя, что его позиции становятся все более шаткими, Криспи попытался упрочить их активизацией колониальной экспансии в Африке. Его толкали на этот путь великодержавные интересы складывавшегося в Италии империализма, а также расчет на то, что завоевание колоний даст безболезненный для имущих классов способ решения южной проблемы и предотвратит тем самым возможность взрыва, подобного недавним событиям в Сицилии.
В течение уже нескольких лет итальянская колониальная администрация в Эритрее беззастенчиво вмешивалась в междоусобную борьбу эфиопских племенных вождей (расов), используя ее как предлог для новых вооруженных захватов на территории Эфиопии. Летом 1895 г., рассчитывая на поддержку правителя области Тигре раса Мангаша, взбунтовавшегося против негуса Менелика II, губернатор Эритреи генерал Баратьери объявил об аннексии Тигре. Но в условиях открытой итальянской агрессии Мангаша пошел на соглашение с Менеликом. В декабре 1895 г. армия Менелика, сумевшего сплотить все племена для совместного отпора колонизаторам, нанесла итальянским войскам серьезное поражение у Амба Аладжи. Несмотря на большой численный перевес противника, генерал Баратьери, повинуясь настойчивым требованиям Криспи, попытался предпринять ответное наступление и был наголову разбит Менеликом в сражении при Адуа 1 марта 1896 г. Итальянская армия потеряла 4600 чел. убитыми, 2000 чел. ранеными, 1500 чел. пленными, всю артиллерию и обоз[463].
Известие о катастрофе в Африке вызвало в Италии волну негодования, которая опрокинула кабинет Криспи 5 марта 1896 г. Уход Криспи с политической сцены был теперь уже окончательным.
Преемником Криспи снова оказался Рудини, который на этот раз пришел к власти в столь критической ситуации, что вначале был вынужден довольно сильно повернуть руль правительственной политики. Королевским декретом от 14 марта 1896 г. была провозглашена амнистия осужденным участникам движения «фаши» и выступления в Луниджане. С Эфиопией 26 октября 1896 г. был заключен мир, по условиям которого Италия отказывалась от притязаний на протекторат и признавала «абсолютную и безоговорочную независимость абиссинской империи как суверенного и свободного государства»[464]. Подписав с Францией три специальных конвенции о Тунисе (28 сентября 1896 г.), Италия фактически признала французский протекторат над ним. Это был первый шаг к улучшению отношений с Францией, за которым последовало прекращение таможенной войны. Начавшееся обострение англо-германского антагонизма побуждало Италию искать сближения также и с Англией, поскольку перспектива военного столкновения с «владычицей морей» была отнюдь не в ее интересах. К попыткам пересмотра ориентации на Тройственный союз правящие круги склонялись и исходя из опыта недавнего поражения в Африке.
Эти действия Рудини не означали коренного разрыва с политикой Криспи, а были лишь попыткой смягчить ее наиболее опасные последствия. И все же сделанные им уступки были первым завоеванием тех сил, против которых был направлен главный удар в ходе недавнего наступления реакции.
Социалистическая партия, с честью выдержав испытание подполья, использовала возврат к легальности для укрепления своих связей с массами, расширения идейного воздействия на них и более эффективного руководства их повседневной борьбой. С декабря 1896 г. было начато издание ежедневной газеты «Аванти!», которая и поныне остается центральным органом итальянских социалистов. Под влиянием сицилийских событий партия стала уделять большее внимание аграрному вопросу, который был вынесен на обсуждение двух ее съездов — IV и V (1896 и 1897 гг.). Особым решением V съезда членам партии вменялось в обязанность вести пропаганду социалистических идей в профсоюзах, участвовать в организации забастовок и т. д. Состоявшиеся в 1897 г. парламентские выборы явились свидетельством дальнейшего роста влияния партии: количество поданных за нее голосов составило более 131 тыс., а число ее представителей в палате увеличилось до 15[465].
Но в эти же годы, ознаменованные ростом политического влияния социалистов, в Италии впервые начали звучать призывы к ревизии марксистского учения. Одним из духовных вождей не только итальянского, но и международного ревизионизма выступил философ и историк Бенедетто Кроче. Он утверждал, что Маркс не дал общефилософского обоснования материалистическому пониманию истории, что последнее является лишь удачно найденным «эмпирическим каноном исторического исследования» и совместимо поэтому с любой системой философских взглядов. Кроче подверг пересмотру также ряд положений экономической теории Маркса, отрицая, в частности, существование прибавочной стоимости как реальной экономической категории капиталистического общества. Видное место среди итальянских поборников ревизии марксизма занял бывший анархист Франческо Саверио Мерлино, чьи взгляды на классовую борьбу, диктатуру пролетариата, цели и тактику социалистического движения были во многом родственны идеям Бернштейна. Ни Мерлино (в то время), ни Кроче не были членами социалистической партии. Однако ревизионистские настроения стали проявляться и в партийной среде, как это было, например, на V съезде партии, где докладчик по аграрному вопросу Джероламо Гатти развивал мысль о якобы не предвиденной Марксом устойчивости мелкого производства в земледелии и приписывал сельскохозяйственной кооперации способность обеспечить развитие деревни по некапиталистическому пути внутри буржуазной системы общественных отношений.
Относящиеся к 1897–1898 гг. первые попытки ревизии марксизма встретили со стороны социалистической партии известное противодействие. Ревизионистские идеи Гатти по аграрному вопросу были отвергнуты партийным съездом. В журнале «Критика Сочиале» были помещены полемические рецензии на две книги Мерлино, оспаривались некоторые ревизионистские утверждения теоретика французского анархо-синдикализма Ж. Сореля. Но склонность Турати и других лидеров партии к реформистскому истолкованию марксизма делала их критику ревизионизма непоследовательной, а позднее привела их самих на ревизионистские позиции[466].
Успехи социалистического движения очень скоро побудили Рудини от первоначальных уступок рабочим организациям вернуться к методам их подавления. Эта тенденция в его политике усиливалась по мере нового обострения классовой борьбы, которое наблюдалось в Италии с 1897 г. на почве дороговизны продуктов питания, особенно хлеба.
Одновременно в правящих сферах вызревал план пересмотра в реакционном духе действующих в Италии конституционных норм. В январе 1897 г. влиятельный журнал «Нуова антолоджиа» опубликовал статью известного деятеля «правой» Сиднея Соннино под названием «Вернемся к Статуту», основная идея которой заключалась в том, что истинному духу статута Карла Альберта соответствует принцип ответственности министров перед королем, а не перед парламентом. Эта статья задала тон открытым нападкам всего реакционного лагеря на парламент, конституционные свободы и т. д.
Зимой 1897–98 гг. в ряде городов и местечек вспыхнули стихийные голодные бунты, сопровождавшиеся разгромом продовольственных лавок, зданий муниципалитетов и домов спекулянтов-буржуа. При подавлении этого движения было около десятка жертв. Продовольственное положение еще более ухудшилось в весенние месяцы, когда запасы зерна на местах были исчерпаны, а ввоз из-за рубежа значительно сократился в связи с начавшейся в 1898 г. испано-американской войной. В последних числах апреля поднялась новая волна народных выступлений, охватившая через несколько дней всю страну. Своей высшей точки она достигла в Милане, где 6 мая в ответ на запрещение квестурой социалистической листовки начались столкновения рабочих с полицией, которые переросли в настоящие баррикадные бои, продолжавшиеся в течение пяти дней.
В Милане было объявлено осадное положение, а вся полнота власти передана генералу Бава-Беккарису, который учинил кровавую расправу с восставшими рабочими. В ход были пущены пехотные и кавалерийские воинские части и артиллерия. По официальным данным, в Милане было убито 80 и ранено 450 чел., причем только двое из пострадавших принадлежали к «силам порядка»[467]. Среди сотен арестованных были депутаты-социалисты — Турати, Коста, Биссолати, а также Анна Кулишова.
Массовые аресты происходили и в других городах. В Бари только в один день было арестовано 500 чел., в Ливорно — 300, в Неаполе полиция в несколько приемов произвела около 1000 арестов, а всего в Италии в ходе весенних волнений 1898 г. было арестовано, по-видимому, несколько десятков тысяч человек[468]. Перестало выходить свыше сотни газет. Вновь начали действовать военные суды, выносившие суровые приговоры (в частности, Турати был приговорен к 12 годам тюремного заключения), вновь, как во времена Криспи, были распущены социалистическая партия и все рабочие организации.
В этой обстановке террора Рудини внес в парламент законопроекты, согласно которым органы исполнительной власти получали право применять в целях защиты «общественного порядка» законы военного времени, предусматривалось усиление санкций против печати, всем общественным организациям вменялось в обязанность представлять в полицию списки своих членов, запрещалось под страхом уголовной ответственности создание организаций, «опасных для общественного порядка», и т. д. Но при обсуждении этих законопроектов премьер-министр оказался под огнем оппозиции как слева, так и справа — со стороны консерваторов, обвинявших его в том, что он не сумел предотвратить бурные майские события, — и 18 июня 1898 г. заявил об отставке кабинета. Новое министерство было сформировано генералом Луиджи Пеллу.