Неизмеримо сложнее складывались отношения между либеральным правительством и социалистической партией и рабочим движением в целом.
1906–1908 гг. ознаменовались в Италии небывалым до этого размахом забастовочного движения и массовых выступлений промышленного, сельскохозяйственного пролетариата, служащих, крестьянства. Немалую роль в новом подъеме народного движения сыграло влияние первой русской революции, содействовавшей росту политической активности итальянских трудящихся[580]. В 1906 г. официальной статистикой было зарегистрировано 1649 забастовок в промышленности и в сельском хозяйстве с общим числом участников 381 624 чел., а в 1907 г. — 2168 забастовок с участием 581 244 чел.[581] Наиболее значительным был размах стачечной борьбы в Пьемонте, Лигурии, Ломбардии, Сицилии. Возникая на почве экономических требований, забастовки нередко перерастали в вооруженные столкновения с полицией и войсками. Рабочий класс широко применил в эти годы оружие всеобщей стачки.
Большой размах приобрела забастовка рабочих газовой промышленности осенью 1906 г. Начавшись в Милане, она перекинулась затем в Турин, Болонью, Парму и другие города.
Крупным событием в рабочем движении этих лет стала борьба железнодорожников за улучшение своего положения и профсоюзные свободы, особенно после того, как летом 1907 г. был принят специальный закон, запрещавший под страхом уголовной ответственности и административных мер стачки рабочих и служащих на государственных железных дорогах. Ответом на эти драконовские меры явилась всеобщая стачка железнодорожников 12–17 октября 1907 г. Правительство Джолитти прибегло к полицейским и административным мерам, используя против бастующих войска и полицию, а затем объявив об увольнении с работы организаторов забастовки и снижении окладов ее активным участникам. Однако вслед за железнодорожниками на борьбу за улучшение условий труда и повышение зарплаты выступили служащие почты, телеграфа, преподаватели учебных заведений и другие категории, вплоть до полицейских. Летом 1908 г. парламент принял закон о государственных служащих. Закон предусматривал увеличение фонда зарплаты государственным служащим на 17,5 млн. лир; формально признавалось право служащих на ассоциации. В то же время запрет забастовок был распространен, помимо железнодорожников, на все категории государственных служащих.
В борьбу за улучшение условий труда активно включились в 1906–1908 гг. различные категории сельского населения Северной и Центральной Италии, особенно батраки и испольщики-колоны провинции Равенна. В упорной борьбе, используя метод бойкота, забастовок, саботажа, отражая атаки предпринимателей, опиравшихся на поддержку полиции и войск, батраки и испольщики добивались улучшения условий аренды земли, оплаты труда, гарантий обеспечения работой, признания права профсоюзов участвовать в урегулировании трудовых конфликтов и в решении вопроса о найме на работу и т. д.[582]
В условиях подъема массового движения окрепли организации пролетариата. С 1906 г. возобновила свою деятельность Национальная федерация трудящихся земли, объединив к 1907 г. в своих рядах 107 153 чел.[583] Серьезным успехом профсоюзного движения явилось создание в сентябре 1906 г. на общеитальянском съезде в Милане, представлявшем 700 профсоюзных лиг с 250 тыс. членов, Всеобщей конфедерации труда. Этим решением было достигнуто объединение в общенациональном масштабе до этого разрозненных профсоюзных организаций.
Однако, едва возникнув, Всеобщая конфедерация труда стала объектом острой борьбы между анархо-синдикалистами и реформистами. Первые настаивали, чтобы деятельность ВКТ была поставлена вне контроля со стороны ИСП. Они требовали зафиксировать в программе ВКТ принцип классовой борьбы, «прямого действия» и организации антимонархической, антиклерикальной, антимилитаристской пропаганды. Реформисты, игравшие на съезде ведущую роль, стремились направить деятельность организации в русло корпоративизма и тред-юнионизма. Им удалось провести на съезде выдержанный в реформистском духе устав, в котором указывалось, что цель ВКТ — «направлять борьбу трудящихся против капиталистической эксплуатации» и вести борьбу за социальное законодательство[584]. К руководству исполкомом конфедерации в 1907 г. пришел Ринальдо Ригола, единомышленник Турати, остававшийся на этом посту более 10 лет.
Обострение классовой борьбы в Италии в 1906–1908 гг. усилило выявившиеся уже в предыдущие годы разногласия в рядах социалистической партии между реформистским и анархо-синдикалистским направлениями. Анархо-синдикализм был, по выражению А. Грамши, «инстинктивным, элементарным, примитивным, но здоровым выражением выступления рабочих против блока с буржуазией и за блок с крестьянами, в первую очередь с крестьянами Юга»[585]. Теоретики анархо-синдикализма — Артуро Лабриола, Леоне, Оливетти, Орано — на страницах «Авангуардиа сочиалиста», «Паджине либере» и других анархо-синдикалистских органов развернули острую полемику против реформистов, критикуя их за одностороннее увлечение парламентской деятельностью и сотрудничество с буржуазными партиями, за отход от концепций классовой борьбы и проповедь эволюционного пути общественного развития, за боязнь массового движения и т. д.
Критика анархо-синдикалистов в известной мере затрудняла сползание ИСП на реформистские позиции. Однако, исходя из антимарксистских концепций, анархо-синдикалисты оказались не в состоянии предложить партии подлинно революционную альтернативу. Следуя за Сорелем, они отрицали значение политической партии, ратуя за перенесение всей деятельности в профсоюзы и за так называемое «прямое действие» пролетарских масс — всеобщую стачку, с помощью которой анархо-синдикалисты надеялись сокрушить капиталистический строй. Полемика против реформистов перерастала у анархо-синдикалистов в борьбу против самой социалистической партии, против участия интеллигенции в социалистическом движении, в превознесение стихийности и бунтарских настроений, а также в отрицание борьбы за непосредственные требования трудящихся, в антипарламентаризм и т. п.
В 1906 г. на съезде в Риме борьба между реформистами и анархо-синдикалистами достигла небывалой до этого остроты. Группа Лабриола — Леоне, настаивавшая на признании принципа революционной борьбы как основы политического курса партии, потерпела поражение. Против нее выступили единым фронтом не только реформисты, поставившие вопрос о несовместимости пребывания в одной партии анархо-синдикалистов и реформистов, но и центристски настроенное большинство съезда, составившее «интегралистское» направление (от итал. integrale — «единый», «целый»). Ратовавшие за единство партии любой ценой, на платформе, промежуточной между концепциями анархо-синдикалистов и реформистов, интегралисты во главе с Моргари и примкнувшим к новой группировке Ферри сумели одержать победу на съезде. В резолюции, принятой съездом, отразились эклектичные установки интегрализма, исходившего из того, что, как заявлял Моргари, «каждый социалист должен быть в одно и то же время реформистом и революционером»[586]. Словесно осудив политику систематического сотрудничества с буржуазными партиями и правительством и выступив в поддержку метода классовой борьбы, интегралисты допускали в исключительных случаях возможность соглашения с буржуазными партиями и правительством[587], что было весьма на руку реформистам.
Под прикрытием интегралистов, вставших после Римского съезда во главе партии, в ее рядах все выше поднимал голову реформизм. Программным манифестом реформистского течения стала вышедшая в свет в 1907 г. книга Бономи «Новые пути социализма», в которой автор с бернштейнианских позиций подверг ревизии коренные теоретические положения марксизма о классовой борьбе, революции, диктатуре пролетариата. Заявляя, что в связи с эволюцией демократии и социальным прогрессом марксизм устарел, Бономи отрицал необходимость в новых условиях революции, утверждая, что переход от капитализма к социализму возможен эволюционным путем, без устранения политического господства буржуазии. Отвергая, подобно Бернштейну, тезис о классовой природе государства в капиталистическом обществе, он заявлял, что правительство в Италии в начале XX в. «не является более правительством одного класса, а тем более одной партии»[588], и что целью пролетариата должно быть сотрудничество в рамках этого правительства с прогрессивными слоями буржуазии для обеспечения социального прогресса трудящихся.
Считая ненужным и устаревшим «лозунг старой тактики — революционную диктатуру»[589], Бономи усматривал в «казусе Мильерана» и в фактах поддержки итальянскими социалистами буржуазных правительств «великий эксперимент эффективного частичного завоевания власти». Тактика избирательных блоков и огранической законодательной деятельности социалистов в парламенте (в условиях, когда социалисты к тому же не располагали сколько-нибудь серьезными позициями в парламенте), всемерное содействие экономической эволюции капиталистического общества как средство приблизить социализм, наконец, призыв к замене социалистической партии широкой аморфной рабочей партией наподобие лейбористской партии в Англии — такова была, по мнению Бономи, программа действий итальянских социалистов в новых условиях, созданных либеральными мероприятиями Джолитти. При этом конечная цель движения — борьба за завоевание власти и построение социализма в результате революционной борьбы трудящихся масс — подменялась Бономи борьбой за частичные реформы в рамках буржуазного общества в духе крылатого выражения Бернштейна: «Движение — все, конечная цель — ничто». Объективно программа, предложенная Бономи, в случае ее претворения в жизнь обрекала ИСП на роль при