[636]. Таким образом, несмотря на объединенные действия либералов и католиков, буржуазным партиям не удалось ослабить политические позиции социалистов.
Итоги выборов были красноречивым свидетельством крушения политического курса Джолитти, вынужденного прибегнуть к помощи католиков против тех самых социалистов, которых он надеялся использовать в целях упрочения массовой базы буржуазного режима. Неосторожная откровенность Джентилони, который в интервью для газеты «Джорнале д’Италиа» по окончании выборов раскрыл тайну избирательного блока, заявив, что две трети депутатов-либералов избраны только благодаря поддержке католиков, обнаружила возросшую зависимость джолиттианского большинства от правых политических сил. Характеризуя изменение в расстановке политических сил в стране в связи с выборами 1913 г., А. Грамши писал: «Промышленный блок, поддерживаемый и возглавляемый Джолитти, теряет свою эффективность, и Джолитти, перекладывает свою винтовку на другое плечо. Союз буржуазии и рабочих заменяется союзом буржуазии и католиков, которые представляют собой крестьянские массы Северной и Центральной Италии»[637]. Но подобный поворот предполагал изменение и методов правления, и внутриполитического курса, с чем не мог смириться Джолитти. В изменившихся условиях он пытался править прежними методами, что практически было уже невозможно. 9 декабря 1913 г., выступая с парламентской трибуны перед обновленным парламентом, А. Лабриола выразил смысл новой политической ситуации в ставшей широко известной фразе: «С одной стороны, есть Италия националистическая, с другой — Италия социалистическая, но нет больше Италии джолиттианской»[638].
К 1913 г. стали очевидны неудачи попыток Джолитти создать блок буржуазии Севера с промышленным пролетариатом, чтобы с помощью этого блока упрочить в Италии буржуазно-демократический режим. П. Тольятти видел причину этих неудач прежде всего в особенностях социально-экономической структуры страны и в консервативной природе либерализма Джолитти. «Итальянский империализм, — говорил Тольятти в речи о Джолитти в 1950 г., — как новый экономический строй, основанный на быстром развитии промышленности, обнаружил весьма быстро свои слабости и ограниченные возможности. Старая, отсталая, полуфеодальная структура не была им ни разрушена, ни обновлена, равно как новые экономические силы шли по старой дороге компромисса с прошлым; попытка более современного политического блока исчерпала себя; уступка всеобщего избирательного права ускорила возникновение более прочного промышленно-аграрного блока, которому католическая церковь предложила свои услуги в качестве более эффективного инструмента влияния на массы, последнего резерва социального консерватизма»[639].
Дала себя знать и внутренняя противоречивость либерального курса Джолитти, неуклонно эволюционировавшего вправо, что с особой силой обнаружилось в период Ливийской войны и избирательной кампании 1913 г. Либеральная система Джолитти при всей ее прогрессивности по сравнению с реакционными режимами последнего десятилетия XIX в. не предоставила стране ни подлинной демократии, ни коренного улучшения положения всей массы трудящегося населения. Она оказалась бессильной перед лицом резкой поляризации классовых сил итальянского общества, обозначившейся накануне мировой войны.
Монополистическая буржуазия, до поры до времени мирившаяся с политическими экспериментами Джолитти ради реальных политических и экономических выгод, обеспечиваемых ей либеральной эрой, к кануну первой мировой войны начала склоняться к правым группировкам, как более надежным выразителям своих классовых и политических интересов. Трудящиеся же массы Италии, и прежде всего сложившийся в годы промышленного подъема фабрично-заводской пролетариат, отвергли либеральную политику Джолитти, встав на путь оппозиции всему буржуазному строю. В этих условиях сторонники Джолитти из демократического лагеря — социалисты, республиканцы и даже радикалы, — разочарованные его непоследовательностью, а радикалы — блоком с католиками, также отошли от сотрудничества с ним.
Усилившаяся изоляция Джолитти обнаружилась сразу же после выборов. В результате острой внутрипартийной борьбы министры-радикалы 7 марта 1914 г. подали в отставку. Либерально-радикальный блок, на который опирался Джолитти в последние годы своего правления, перестал существовать. Вместе с радикалами-министрами ушел в отставку и весь кабинет Джолитти. Во главе нового правительства 24 марта 1914 г. встал правый либерал Саландра.
Новый кабинет первоначально напоминал промежуточные и недолговечные кабинеты Фортиса. Соннино, Луццатти, прокладывавшие вновь и вновь дорогу к власти «диктатору из Кунео». Саландра первоначально выдвинул программу реформ в духе Джолитти. Он обещал ввести прогрессивный подоходный налог, пересмотреть финансовое законодательство, увеличить оклады служащим, улучшить условия труда и жизни городского и сельского населения и т. д. Однако на этот раз уход Джолитти знаменовал завершение либеральной эры. Новый кабинет все больше шел на поводу у окрепшей к концу первого десятилетия XX в. крупной монополистической буржуазии, тянувшей страну на путь активной внешней политики и отказа от либеральных методов правления, а сам Саландра с его идеей сплочения всех сил либерального лагеря и правых группировок оказывался для буржуазно-помещичьего блока наиболее подходящей фигурой, способной проводить в жизнь последовательно антисоциалистический курс.
Сплочение политических группировок правящего блока на выборах 1913 г. в свою очередь вызывало ответное стремление трудящихся масс Италии, правда, достаточно смутное и неопределенное, создать блок народных сил, противостоящий буржуазному государству и самому буржуазному обществу[640].
Успех социалистов на выборах ободрил сторонников непримиримой тактики в рядах социалистической партии и рабочих организаций. На XIV съезде социалистической партии в Анконе 26–29 апреля 1914 г. были подведены итоги деятельности социалистов после перехода руководства партией в руки «революционной фракции». С 1912 г. число членов партии возросло ко времени съезда с 28 689 до 49 148 чел.[641], что свидетельствовало о возросшем авторитете партии в массах. Съезд прошел под знаком полного преобладания сторонников «непримиримой» политики. Даже реформисты, которые не прекращали своей полемики против руководства, обвиняя его за подстрекательство масс к действиям, чреватым ответными убийствами и террором, были вынуждены признать, что «непримиримая тактика» является для данного момента наиболее подходящей ввиду изменившейся обстановки в стране[642]. Съезд одобрил предложенную руководством «непримиримую тактику» в предстоявшей избирательной кампании 1914 г. по выборам в местные органы власти. В принципиальном отношении этим подчеркивалась социалистическая природа пролетарского движения и противоположность его интересов буржуазии, а также непримиримое отношение к буржуазному строю. Но в то же время в этой тактике было немало от сектантства, от пренебрежения общедемократическими задачами сплочения вокруг пролетариата союзников в лице крестьянства и средних городских слоев при обеспечении гегемонии социалистической партии.
Страстную полемику на съезде вызвал вопрос об отношении к милитаризму. Нараставшая угроза войны, опыт недавней колониальной авантюры, решения Базельского конгресса II Интернационала (1912 г.), направленные на борьбу против военной опасности и милитаризма, наконец, возмущение участившимися фактами применения правительством войск против бастующих рабочих и крестьянских выступлений — все это обусловило решительное осуждение съездом всех проявлений милитаризма. Съезд одобрил протест парламентской фракции против увеличения военных расходов в 1913–1914 гг., антивоенную деятельность молодежных социалистических организаций, призвал усилить антивоенную пропаганду во всех организациях и обратился с призывом ко II Интернационалу определить на очередном Венском конгрессе решительные меры борьбы с военной угрозой[643].
К лету 1914 г. проблемы борьбы с военной опасностью и ростом милитаризма в Италии заняли также важное место в деятельности республиканской партии, особенно в Анконе, где левые республиканцы во главе с Пьетро Ненни ратовали за революцию против эволюции, за социальную республику против «буржуазной милитаристской монархии» и выступили с признанием «прямого действия» и всеобщей забастовки[644]. Это открывало, несмотря на официальный разрыв политического союза республиканской и социалистической партий, возможность сотрудничества в борьбе против общего врага.
Значительную силу, несмотря на преобладание в руководстве реформистских элементов, представляла к 1914 г. Всеобщая конфедерация труда, насчитывавшая в своих рядах до 300 тыс. членов. Наряду с ВКТ немалым влиянием пользовался Итальянский синдикальный союз (УСИ), созданный в 1912 г. по инициативе «революционных синдикалистов» из автономных профсоюзных организаций и Палат труда, представлявших главным образом сельскохозяйственных рабочих и каменщиков. В 1913 г. в рядах Итальянского синдикального союза насчитывалось 101 729 членов. Особенно были сильны его позиции в Эмилии, Ломбардии и Тоскане. Программные установки руководства союза исходили по-прежнему из анархо-синдикалистских концепций: восхваление профсоюзов как единственных организаций, способных обеспечить освобождение пролетариата, и всеобщей стачки как единственного средства экспроприации буржуазии и борьбы против буржуазного государства.
Летом 1914 г. ИСП и ВКТ призвали трудящихся провести повсеместно 7 июня выступления против милитаризма. Это предложение поддержали республиканцы, УСИ, а также анархисты во главе с Э. Малатеста, лидером анархизма, незадолго до этого возвратившимся в Италию. Правительство Саландры ответи