Созревание революционного кризиса.Первые отзвуки в Италии на Великую Октябрьскую Социалистическую РеволюциюК. В. Кобылянский
9 ноября 1917 г. основные силы разбитой итальянской армии перешли на правый берег реки Пьяве. С 10 ноября начался первый этап битвы за Пьяве. Из прежних 65 дивизий у итальянской армии оставалось в полной боевой готовности только 33. Против нее наступало 50 австро-германских дивизий. Несмотря на усиленные атаки, австро-германской армии не удалось добиться прорыва на линии Пьяве и горного хребта.
Второй этап первой битвы на Пьяве начался 3 декабря и кончился 26 декабря 1917 г. После небольшой передышки австро-германские части возобновили свои атаки как по линии Пьяве, так и у горы Граппа. На этом участке австро-германцам сначала удалось овладеть некоторыми вершинами в горном районе в направлении реки Брента, но в целом горный массив Граппа удерживался итало-французскими дивизиями. После этого австро-германское наступление было в основном приостановлено[778].
Последствия поражения под Капоретто не преминули отразиться на уже и так неустойчивом внутриполитическом положении Италии. В первые же дни после разгрома все слои итальянского населения были охвачены паникой. Раздавались требования о заключении сепаратного мира Италии с Австро-Венгрией[779]. Даже наиболее шовинистически настроенные интервентисты впали в уныние и растерялись. Однако сформировавшееся через несколько дней после разгрома на фронте правительство Орландо попыталось сколотить нечто вроде «union sacrée» (священного союза) всех партий, от правых до левых, от интервентистов до нейтралистов. На заседании палаты депутатов 14 ноября 1917 г. казалось, что правительству это удалось. В этот день даже Джолитти произнес патриотическую сдержанную речь[780]. С оборонческой речью, вразрез с антивоенной позицией руководства ИСП, выступил реформист Прамполини, хотя он тут же оговорился, что итальянские социалисты остаются противниками воины[781].
Но «патриотическое единение» продолжалось недолго. Уже в середине декабря, когда палата депутатов провела несколько закрытых заседаний, разногласия между партиями опять обострились, причем первым на закрытом заседании выступил новый военный министр Альфиери, который возложил всю ответственность за поражение на Кадорну и его штаб. Джолиттианцы хранили молчание. 21 декабря с антивоенной речью выступил социалист-центрист Моргари, который поддержал обращение Советского правительства ко всем странам о мире, требуя, чтобы итальянское правительство к нему присоединилось и обратилось с таким запросом и к союзникам.
Тем не менее за доверие правительству голосовали и джолиттианцы, и католики, а против — только социалисты. В ответ на выступление социалистов и половинчатые выступления джолиттианцев и католиков в декабре 1917 г. по инициативе группы депутатов-интервентистов (от крайних интервентистов до социал-патриотов типа Бономи) было образовано «парламентское объединение национальной обороны», к которому примкнуло 158 депутатов и 92 сенатора. К нему присоединились как правые консерваторы, так и националисты и независимые социал-шовинисты. Основной своей задачей это объединение считало борьбу с так называемым «внутренним фронтом», т. е. против «пораженцев», «предателей», под которыми его деятели подразумевали социалистов, джолиттианцев, католиков и других нейтралистов[782].
Создание этого объединения привело к внутренней дифференциации в лагере интервентистов и к поправению значительной части так называемых «левых» (бывших социал-патриотов и национал-синдикалистов, т. е. тех синдикалистов, которые стали интервентистами). Но, с другой стороны, оно вызвало раскол в лагере самих бывших «левых интервентистов, так как такие деятели, как Биссолати и Сальвемини, не разделяли империалистическую программу большинства членов объединения. Это проявилось в особенности в вопросах внешней политики, и в первую очередь в отношении к 14 пунктам Вильсона и югославскому вопросу. Между тем в результате этой дифференциации правые либералы сблизились с националистами[783].
Последствия военного поражения резко сказались на хозяйственном положении Италии. Во время отступления в руки врага попали все склады по снабжению армии, а в наличии не было почти никаких запасов зерна[784]. Снабжение из-за границы было значительно затруднено из-за нехватки общего тоннажа морского торгового флота, который снизился во время войны на 60 %[785]. Премьер Орландо учредил комиссию по снабжению, впоследствии преобразованную в министерство, под председательством крупного миланского промышленника С. Креспи. Креспи 21 декабря 1917 г. заявил в палате: «Я теперь могу гарантировать жизнь страны только на 30 дней…»[786].
Гражданскому населению были навязаны большие ограничения: введены хлебные карточки, запрещена продажа мяса три раза в неделю, ограничено потребление топлива (ввиду снижения импорта угля из-за границы), запрещено применять каменный уголь на бытовые нужды (его не хватало даже для промышленности)[787]. По утверждению Креспи, в некоторых районах Калабрии в те дни уже 15 дней не было хлеба. Перед продовольственными магазинами в остальной части Италии выстраивались нескончаемые очереди[788].
В феврале 1918 г. вновь собралась палата депутатов, на заседаниях которой опять разгорелись прения по вопросу о дальнейшем ведении войны. Реформист Тревес выступил с пацифистской речью и в связи с опубликованием Советским правительством тайного Лондонского договора между Италией и союзниками охарактеризовал этот договор, как «империалистический», требуя его пересмотра и обращения ко всем державам с мирными предложениями. Тревеса поддержал независимый социалист Артуро Лабриола (бывший лидер итальянского анархо-синдикализма), который, несмотря на то, что в начале войны сам был интервентистом, на этом заседании выступил с требованием поддержки мирных предложений Советского правительства и восхвалял русскую революцию и Ленина. «Союзные правительства, — заявил он, — должны поддерживать деятельность Ленина за мир»[789]. Но Соннино резко выступил против этого предложения, его поддержали интервентисты всех направлений.
Для второго наступления на Пьяве, начавшегося 15 июня 1918 г., австро-венгерское командование сосредоточило 58 дивизий, вооруженных 7500 первоклассными орудиями против 57 итальянских дивизий (в том числе 52 итальянских и 5 франко-английских), обладавших 7043 орудиями[790]. В авиации итальянская армия уже добилась превосходства, так как располагала 606 самолетами против 480 самолетов у австро-венгерцев[791].
Австро-венгерское наступление началось на фронте в 150 км. Первоначально австрийцы добились некоторых успехов, захватив несколько холмов и вершин на подступах к горному массиву Траппа. В то же время реку Пьяве, несмотря на сильное поднятие уровня воды, австрийцам удалось форсировать в ряде пунктов. Но продолжавшийся разлив реки и нехватка резервов, а также сильная артиллерийская контрподготовка дали возможность итальянцам приостановить наступление врага.
Со времени приостановки июньского австро-венгерского наступления на итальянском фронте до осени происходили только операции местного значения.
Только в начале октября итальянское командование решилось, наконец, начать генеральное наступление, назначив его на 18 октября. Но в связи с плохой погодой и поднятием уровня воды на реке Пьяве итальянское командование наступление отсрочило до 24 октября. В наступлении, развернувшемся в районе Граппа и плоскогорья Азиаго, участвовало 57 пехотных дивизий (в том числе 51 итальянская, 3 британских, 2 французских, 1 чехословацкая дивизия и 1 американский пехотный полк) и 4 кавалерийских дивизии. Всего в состав войск входило 704 батальона и 912 000 бойцов. Эта армия была вооружена 9400 орудиями. Против них оборонялись 5772 австро-венгерских дивизий, поддержанных 6 кавалерийскими, всего — 1 050 000 бойцов и 7000 орудий. У австрийской армии было превосходство в людской силе, а у итальянской в вооружении[792].
В первые дни наступления австро-венгерская армия оказала упорное сопротивление в горном районе, к тому же на Пьяве плохая погода и подъем уровня реки значительно препятствовали переброске союзных войск на левый берег. Только 28 октября итальянским войскам удалось сломить австрийское сопротивление по всему фронту протяжением в 360 км и в ряде пунктов прорвать вражескую линию обороны. Между тем еще накануне итальянского наступления, в то время как передовые части австро-венгерской армии еще были готовы оказать сопротивление, тыловые ее части уже охватила паника, а некоторые из них, состоявшие из венгерских, чешских, хорватско-словенских солдат, взбунтовались и начали добиваться отправки на родину[793]. 29 октября началось общее отступление австрийских войск от Пьяве, и в этот же день итальянцы заняли важный узловой центр Витторио Венето[794]. В ночь на 31 октября разгром австрийской армии был уже почти всеобщим. Итальянские войска вступили в город Фельтре, а кавалерийские их части дошли до реки Тальяменто. 1 ноября части, наступавшие в горном районе, вступили в Трентино и заняли город Роверето, а 3 ноября передовые части вступили в Тренто, столицу этой области; итальянские берсальеры в тот же день высадились в Триесте