[809]. В целом левое крыло не сумело занять твердую позицию в борьбе против реформизма.
На голосование были представлены три резолюции, отражающие точки зрения трех фракций, оформившихся в партии. В проекте резолюции реформистов, внесенном депутатом Модильяни, правые не посмели открыто излагать свои оборонческие взгляды, а прикрывали их антивоенной фразеологией. За резолюцию Модильяни было подано 2505 голосов.
От центристов, именовавших себя «непримиримыми левыми», резолюцию внес Тирабоски. В ней замазывалась суть разногласий с правыми, признавалось, что отдельные «члены партии и организации допустили случайные промахи и ошибки», но утверждалось, что в целом партия осталась верной основным принципам социализма[810]. Резолюция собрала 2507 голосов.
Резолюция крайне левой фракции, называвшей себя «максималистской», была внесена Сальватори. Руководство партии обвинялось в ней «в чрезмерной терпимости» к реформистам. Резолюция обязывала парламентскую фракцию выполнять указания руководящих органов и уполномачивала руководство принимать соответствующие меры взыскания к депутатам-социалистам, вплоть до исключения из партии. Фактически, согласно этой резолюции, парламентская фракция должна была превратиться в «исполнительный орган партии».
Резолюция получила большинство голосов на съезде — 4015[811]; по вопросам международного и внутреннего положения был принят проект резолюции, предложенной Дженнари, в котором характер войны определялся как «империалистический». В заключительной части резолюции подчеркивалась необходимость приложить все усилия, чтобы помешать подавлению русской революции. Резолюция осуждала всякую попытку сотрудничества социалистов с правительством как в парламенте, так и в «представительных органах буржуазного государства». В заключение предлагалось усилить пропаганду против войны, за ускорение мира[812]. Принятие этой резолюции отражало общее полевение в партии.
Прямым следствием XV съезда ИСП явилось изменение тактики ИСП в отношении II Интернационала. Вскоре после съезда руководство ИСП отказалось принять участие в международной конференции социалистов стран Антанты, созываемой в сентябре 1918 г. в Лондоне, мотивируя свой отказ шовинистическим характером конференции[813]. 16 сентября орган ИСП «Аванти!» в передовой статье заявил, что II Интернационал фактически умер и что необходимо организовать III Интернационал.
Однако позиции реформистов в партии были еще сильны. Левое крыло ИСП, не решившееся на разрыв с ними на съезде, нередко искало компромисса с реформистами Половинчатая позиция левоцентристского руководства партии проявилась и в последний день войны. Когда стало известно о занятии итальянскими войсками Тренто и Триеста, мэр Милана социалист-реформист Кальдаоа призывал население участвовать в демонстрации, празднующей победу[814]. «Аванти!». хотя и подчеркивала, что не может присоединиться к «всеобщему энтузиазму», выражала все же свою радость по поводу занятия вышеуказанных городов, так как «это означает, что война окончена».
Несмотря на эти недостатки, Итальянская социалистическая партия оказалась единственной из всех итальянских партий и из всех западноевропейских секций II Интернационала, которая, хотя и непоследовательно, все же открыто и официально выступала против войны.
Выход Италии из войны и вести об Октябрьской революции в России развязали революционную инициативу масс. 4 ноября 1918 г. на главных улицах Турина происходил ряд демонстраций рабочих под красным знаменем. 12 ноября 1918 г. в ознаменование окончания войны состоялась внушительная демонстрация туринских рабочих у здания Палаты труда. С балкона этого здания выступали деятели ИСП и профсоюзов. Из толпы требовали освобождения заключенных товарищей, раздавались возгласы: «Да здравствует Россия!», «Да здравствует революция!». В Италии назревал революционный кризис.
6. Культура, искусство Италии эпохи РисорджиментоС. М. Грищенко, Л. С. Лебедева
Итальянская культура эпохи Рисорджименто отличается не только идейной целеустремленностью и демократизмом, но и непосредственной связью с революционно-освободительной борьбой. Искусство Рисорджименто — огромное, героико-эпическое полотно, яркая, своеобразная картина долголетней политической манифестации.
В центре внимания итальянской философии первой половины XIX в. были вопросы, требовавшие незамедлительного решения. Философия смыкалась с идеологией и политикой. Основные течения общественной мысли постепенно превращались в политические теории. В работах выдающихся философов — Винченцо Джоберти, Чезаре Бальбо, Массимо Д’Адзельо, Джузеппе Мадзини речь шла о ближайшем будущем Италии и ее народа.
Программа итальянского романтизма, особенно в период его формирования, была тесно связана с философскими и эстетическими положениями просветительской идеологии. На нее оказали влияние и национальные просветительские традиции («II Café». Верри, Беккария), и мысли французских энциклопедистов. Все эти тенденции особенно ясно прослеживаются в журнале «Кончильяторе» (1818–1819) — центральном органе миланских романтиков, сыгравшем большую прогрессивную роль в общественной жизни Италии в начале века. На страницах «Кончильяторе» — в статьях талантливого литературного критика Эрмеса Висконти, поэта Джованни Берше, философа Д.-Д. Романьози и драматурга, редактора журнала Сильвио Пеллико — были впервые сформулированы важнейшие эстетические идеи эпохи Рисорджименто.
В годы реакции, наступившей после Венского конгресса (1815), «Кончильяторе» способствовал духовному возрождению Италии.
Энтузиасты «Кончильяторе» стремились включить Италию в общеевропейское культурное движение, преодолеть ее замкнутость и отсталость. Вдохновленные европейским романтическим движением, они не отрывались, однако, от родной почвы, при решении любых проблем всегда имели в виду главную цель своей политической и литературной деятельности — судьбу родины, которую они мечтали изменить.
Висконти, Пеллико, Романьози были убеждены в том, что духовное возрождение Италии возможно только при условии ее политического возрождения. Отсюда они сделали вывод о необходимости непосредственной связи культурной, гражданской и политической деятельности. Такой же точки зрения придерживался и Алессандро Мандзони, который формально не входил в состав редакции журнала, но был единомышленником энтузиастов «Кончильяторе». Выдвинутая ими мысль о неразрывной связи литературного дела с гражданским (letterario-civile) стала одной из ведущих идей века. «Кончильяторе» принадлежит заслуга открытия и утверждения ведущей тенденции итальянской культуры XIX в. — единства момента эстетического и этического.
Важнейшие эстетические проблемы эпохи разрабатывались на материале литературы, главным образом драматургии.
Главной задачей литературы и искусства итальянские романтики считали воспитание национального сознания. Романтики определили новую литературу прежде всего как «литературу действительности», настоятельно подчеркивая необходимость правдивого отражения жизни в произведениях литературы и искусства.
Итальянские романтики обратились к изучению национальной истории, чтобы понять исторические причины упадка Италии, причины «умаления итальянской нации», напомнить народу, боровшемуся за независимость и единство родины, о его славном прошлом, вдохновить его примерами героической борьбы предков. Используя исторический материал, итальянские романтики выражали, разумеется, свое отношение к современности. В самом понимании историзма они впадали то в одну крайность — призывая к обнаженной тенденциозности в трактовке исторических событий и оценке их с позиций и потребностей сегодняшнего дня, то в другую — крайность объективизма, считая, что цель писателя в точном и достоверном воспроизведении истории без выражения какого-либо своего отношения к происходящему.
Итальянские романтики (как и их единомышленники в других странах) уделяли большое внимание проблемам национальной самобытности литературы и искусства. Выражая общий взгляд сторонников «Кончильяторе» на национальное искусство, Пеллико в статье «Театр Мари Жозефа Шенье» писал, что национальным является лишь то произведение, которое Проникнуто любовью к родине и служит ее благу. Впервые в Италии эту точку зрения выдвинул и отстаивал в многочисленных критических статьях Д. Берше. Он подчеркивал, что литература должна обращаться ко всей нации, а не к замкнутым кружкам «избранных» и отбирать из истории то, что может быть близко, понятно и поучительно для большинства современников-итальянцев. Берше, Висконти и особенно Мандзони высказывали мысль о том, что цель писателя — в отражении и осмыслении судьбы своего народа, умении верно уловить в действительности и выдвинуть в литературе важнейшие проблемы народной жизни.
1830-е годы знаменуют начало второго периода в развитии итальянского романтизма. В области эстетики заслуживают внимания в это время работы вождя итальянского национально-освободительного движения Джузеппе Мадзини и находившегося под его влиянием известного драматурга Д. Никколини.
Литература была лишь одной из многих сторон политической деятельности Мадзини, стороной яркой, интересной, но второстепенной. Мадзини хотел видеть литературу и искусство основанными на «высшем коллективном принципе всеобщей правды», которая должна быть выражена писателем через его идеал. Эту «всеобщую правду» Мадзини рассматривал в трех аспектах: как правду историческую (факты, реальность), моральную (идейный смысл) и абсолютную (отвлеченная философская идея), которая ведет к богу. Правду моральную, а тем более правду абсолютную он ставил выше реальной правды фактов. «Истинно европейский писатель, — утверждал Мадзини, — должен быть философом с лирой поэта в руках». Центральными образами его произведений должны стать идеальные герои, которые могли бы служить для современников примером мужества и верности революционному идеалу.