В 1810–1820-х годах Мандзони создает поэтический цикл «Священные гимны», в которых современники (и прежде многих других энтузиасты журнала «Кончильяторе») увидели «не поэтизацию основных эпизодов христианского календаря и не призыв к смирению, а христианизацию основных идей просветительства XVIII века, идей свободы и человеческого братства. Призывы к стойкости и терпению воспринимались современниками не как призывы к капитуляции и смирению, а как ободрение духа будущих борцов за национальную независимость»[818]. Недаром эти гимны писались в одно время с такими откровенно политическими стихотворениями, как «14 апреля» (1814), «Риминийское воззвание» (1815), «5 мая» (на смерть Наполеона, 1821) и «21 марта» (о пьемонтской революции 1821 г.). Христианство Мандзони не выходило за рамки эстетической проблематики и носило чисто светский характер.
Мандзони видел назначение искусства в его способности к гражданскому и нравственному совершенствованию общества. Эти цели искусства были для Мандзони неразделимы. Его политические стихи 1814–1821 гг. с их гражданско-философским осмыслением этических задач искусства представляют собой полный внутреннего единства цикл гражданской лирики Мандзони.
Мандзони был не только одним из самых выдающихся итальянских поэтов XIX столетия, но и драматургом и автором всемирно известного исторического романа «Обрученные»[819].
Исторические трагедии Мандзони «Граф Карманьола» (1820) и «Адельгиз» (1822), наряду с «Франческой да Римини» Пеллико, положили начало итальянской романтической драматургии. Они обе по существу посвящены одной теме — историческим причинам упадка Италии. В них звучала скорбь о судьбе Италии, истерзанной феодальными раздорами и чужеземным гнетом, и призыв к объединению в борьбе против врагов родины. Протестом против чужеземного ига и порабощения свободного народа грубой военной силой проникнут и роман Мандзони «Обрученные», один из лучших исторических романов не только итальянской, но и мировой литературы. В «Обрученных» ярко изображены феодально-аристократические нравы, бесправие, произвол, жестокость, господствовавшие в Италии в XVII в., и с большим сочувствием описаны жизнь и страдания народа. Помимо произведений художественного творчества, перу Мандзони принадлежали труды исторические и лингвистические. Известна его книга «Католическая мораль» (1819 г. — 1-е издание; 1855 г. — 2-ое, дополненное издание), подготовившая путь таким известным итальянским философам XIX века, как Джоберти и Росмини. Иной характер носило творчество современника А. Мандзони — замечательного итальянского поэта Джакомо Леопарди (1798–1837). Излюбленные темы лирики Леопарди: одиночество человека в мире, невозможность счастья, жестокая власть природы над человеком.
«Песни» (1816–1836) принесли Леопарди славу одного из крупнейших мировых лириков; кроме того, его перу принадлежат «Дневник» (1817–1832), который представляет собой как бы ежедневную исповедь поэта, и «Моральные сочинения» (1820–1825), небольшие трактаты, в большинстве своем написанные в форме диалогов-споров.
Мировоззрение Леопарди противоречиво. Если в лучших произведениях раннего периода творчества, в одах «К Италии» (1818) и «На памятник Данте» (1818), поэт призывал итальянцев к борьбе за свободу и величие родины, к мести, к подвигу, то его «Диалоги» (1827) проникнуты духом пессимизма. В годы реакции после поражения карбонарских революций 20-х годов Леопарди переживает тяжелое разочарование. Идею родины он провозглашает пустым фантомом, клеймит эгоизм и ограниченность буржуазии, сомневается в возможности общественного прогресса вообще. Поэт приходит к мрачному выводу: «Жизнь — печаль и скука, а мир — ком грязи». По мнению Леопарди, все в мире подчинено закону всеобщего страдания. Поэт пишет о жестокой власти природы над человеком, о тщетности всех человеческих усилий и порывов, об иллюзорности счастья.
Конечная цель человеческого бытия — смерть. Но человечество этого не в состоянии понять, так как ослеплено размышлениями о загробной жизни или надеждами на возможные общественные преобразования. В стихотворении «Палинодия» поэт резко и саркастично высмеивает новый век и его идеологов, подчеркивая, что общественный прогресс сводится лишь к материальному прогрессу. Никого не заботит прогресс нравственный. Пессимистическая философия Леопарди часто вступает в противоречие с его творчеством. Лучшие стихотворения поэта полны любви и сострадания к человеку, в них звучит протест против горестной судьбы человечества.
По словам Франческо де Санктиса, «Леопарди внушает чувства, противоположные своим намерениям: он не верит в прогресс, но заставляет тебя страстно его желать; он не верит в свободу — и заставляет любить ее; славу, добродетель, любовь называет он пустой иллюзией — и при этом возбуждает в твоей груди неуемную к ним тягу».
С карбонарским движением был связан и основоположник итальянского романтизма в живописи Франческо Гайец (1791–1882).
В 1818 г. в Милане Гайец сблизился с Пеллико и Мандзони и вскоре стал главой итальянских художников-романтиков, выступивших против официального академического классицизма. Национально-освободительные идеи нашли отражение в его исторических полотнах. Одна из лучших картин Гайеца — «Беглецы из Парги», изображающая эпизод греческого восстания 1819 г., послужившего сюжетом и для упоминавшейся уже одноименной поэмы Д. Берше. Другая картина художника — «Граф Карманьола» — по теме близка одноименной романтической трагедии А. Мандзони[820]. Вот что пишет о ней Стендаль (в «Салоне 1824 года»): «В Италии только и говорят, что о картине этого молодого венецианца, выставленной в Милане и изображающей графа Карманьолу, идущего на смерть и прощающегося с женой и дочерьми…»[821] К значительным достижениям Гайеца относятся и его небольшие картины, полные непосредственного, живого чувства (например, «Прощание Ромео и Джульетты»), а также его поздние реалистические портреты (А. Мандзони, М. Д’Адзельо, Д. Россини и др.).
Патриотизм остается синонимом романтического направления в итальянском искусстве и на втором этапе движения Рисорджименто. Романтизм этого периода приобретает все более демократические черты. Самый пристальный интерес у писателей, поэтов, музыкантов и художников вызывает историческая тема, в произведениях раскрывается роль народа как основного носителя героического начала.
В литературе этого времени основными жанрами становятся исторический роман, продолжающий традиции Мандзони, и историческая драма.
Литературу 30-х годов представляют два писателя-республиканца, принявшие деятельное участие в движении Рисорджименто, — Франческо Доменико Гуеррацци (1804–1873) и Джан-Баттиста Никколини (1782–1861), творчество которых складывалось под влиянием Мадзини.
Гуеррацци был связан с карбонариями Ливорно. Он сотрудничал, как и Никколини, в журнале «Антолоджа», а с 1828 г. сам основал в Ливорно журнал «Индикаторе ливорнезе», запрещенный властями в 1829 г. Гуеррацци — автор горячо встреченного итальянцами историко-патриотического романа «Осада Флоренции» (1836). В нем он гневно заклеймил тиранию и прославил мужество республиканцев Флоренции.
Никколини был одним из создателей исторической трагедии Рисорджименто. Его патриотическая трагедия «Джованни да Прочида» (о сицилийском восстании 1282 г.) с огромным успехом шла в январе 1830 г. во Флоренции. Лучшая трагедия Никколини — «Арнольд Брешианский» — долгое время была запрещена к постановке. Герой пьесы — мужественный народный трибун, погибающий в борьбе с императором и папой. Важное место отведено в пьесе народу, представляемому хором. «Арнольд Брешианский» проникнут героическим пафосом и романтической устремленностью к подвигу. Отпечатанные в 1843 г. в Марселе экземпляры «Арнольда Брешианского» попали вскоре в Италию и тайно распространялись среди патриотов-республиканцев, для которых произведение Никколини стало настольной книгой. На сцене трагедия была поставлена лишь в 1860 г.
В 30–40-е годы в итальянской литературе появляется романтическая сатира, которую представляют два поэта — Джузеппе Белли (1791–1863) и Джузеппе Джусти (1809–1850).
Белли — певец римского простонародья, которому он воздвигнул «монумент» из 2300 сонетов (1830–1849). Поэзия Белли дышит ненавистью к католическому духовенству: в его «Римских сонетах» проходит целая вереница духовных лиц, не исключен даже сам папа римский — Григорий XVI. Антиклерикальные сонеты Белли запрещено было печатать, но они широко распространялись в списках (поэт писал на римском диалекте).
Мастером политической сатиры был Джусти, писавший на тосканском диалекте. В своих язвительных и гротесковых «шутках», виртуозно используя народные поговорки и каламбуры, поэт высмеивает «либеральных арлекинов» и увертливых «флюгеров», преуспевающих дельцов и выскочек из вчерашних жуликов, трусливых обывателей, вырождающееся дворянство, бичует низкое раболепство пособников тирании, внутренних врагов единства Италии, обличает завоевателей-иноземцев и их папских прислужников.
В ногу с ширившимся движением Рисорджименто 40–50-х годов шагает гвардия поэтов-гарибальдийцев: Алессандро Поэрио (1802–1848), Гоффредо Мамели (1827–1849), Алеардо Алеарди (1812–1878), Луиджи Меркантини (1821–1872). Поэзия гарибальдийцев отличалась несколько напыщенной декламационностью, но привлекала искренностью и эмоциональностью, романтически приподнятым выражением героизма народных масс, пламенной верой в светлое будущее Италии.
В дни революции 1848 г. звучали патриотические гимны, созданные Поэрио (павшим в битве с австрийцами в 1848 г.) и Мамели (погибшим при обороне Римской республики в 1849 г.).