С 1 марта 1911 г. националисты располагали еженедельником «Идеа национале», основанным Коррадини и группой его единомышленников. Именно на страницах этого журнала националисты развивали идею существования богатых и бедных наций, наций «капиталистических» и «пролетарских». Они заявляли, что итальянский империализм — это «империализм бедняков». Марксистскому учению о борьбе классов национализм противопоставлял, на что обратил внимание В. И. Ленин, этот свой тезис о «капиталистических» и «пролетарских» нациях. «Итальянский империализм, — писал Ленин, — прозвали «империализмом бедняков» (l’imperialismo della povera gente), имея в виду бедность Италии и отчаянную нищету массы итальянских эмигрантов»[845]. В. И. Ленин упомянул и о Коррадини: «А вождь итальянских националистов, Коррадини, заявлял: "Как социализм был методом освобождения пролетариата от буржуазии, так национализм будет для нас, итальянцев, методом освобождения от французов, немцев, англичан, американцев севера и юга, которые по отношению к нам являются буржуазией"»[846].
Достаточно познакомиться, хотя бы выборочно с тем, что печаталось на страницах журнала «Реньо» и «Идеа национале», чтобы представить себе всю бессодержательность итальянского национализма, бедность идей, напыщенную, помпезную фразеологию, наглые и опасные рассуждения о превосходстве латинского духа, о предназначении Италии, о первенстве, о священных требованиях итальянского империализма.
Говоря о писателях — националистах и империалистах, нельзя опустить имя Альфредо Ориани (1852–1909), он и романист, и политический писатель (романы свои он издавал под псевдонимом). Еще в 1889 г. в одном из романов он дал первые наброски итальянской империалистической доктрины. Для того чтобы создать империю, нужно было, по его утверждению, иметь сильное государство, нужно было, чтобы нации «не мешала» борьба между капиталом и трудом. В соответствии с этими взглядами Ориани резко осуждал социализм и выдвигал идею корпоративного строя. В 80-х и 90-х годах Ориани выпустил несколько романов, в том числе и нашумевших. Один из них — «Разгром» — высоко оценил Кроче. В 1908 г., незадолго до смерти, Ориани написал книгу «Идеальная революция», в которой дал образ человека-вождя ницшеанского типа. Впоследствии, когда Муссолини превратится в дуче, он заявит однажды, имея в виду свое интеллектуальное формирование: «Мы принадлежим к поколению Альфредо Ориани». А Грамши, говоря о книге Ориани «Политическая борьба», замечает, что в этой книге изложена самая популярная из идеологических схем «фетишизированной истории образования итальянского государства». Ориани дал там мифологические фигуры «Федерации», «Единства», «Революции», «Италии» и т. д. Все эти мифологические фигуры выглядят на редкость убого и провинциально, что, впрочем, вполне соответствует риторическому и безвкусному итальянскому национализму. Но за дешевой шелухой образов и стилистических ухищрений стояли вполне реальные интересы определенных слоев итальянской буржуазии, которая жаждала колоний и сверхприбылей и рвалась к завоеванию своего «места под солнцем». В 1914 г. еженедельник «Идеа национале» превратился в ежедневную газету, выходившую под тем же названием; через несколько лет «империализм бедняков» прочно войдет в арсенал фашистской пропаганды, а газета будет переименована в «Трибуну» в 1925 г., когда национализм окончательно сольется с фашизмом.
В 1913 г. Папини и Соффичи основали во Флоренции двухнедельный журнал «Лачерба». Первый номер открывался редакционной статьей под шапкой: «На свете не имеет значения ничто, кроме гениальности. Пусть уничтожаются нации, пусть подыхают народы, если это необходимо для того, чтобы жил и побеждал человек-творец». «Лачерба» яростно нападала на «Воче» и с презрением писала о том, что линия «Воче» — это бунт жалких служащих против гениальности. «Лачерба» провозгласила, что новый порядок и новое равновесие в мире смогут установиться лишь после того, как беспорядок станет абсолютным. Подобно Д’Аннунцио, редакторы журнала заявляли, что единственным оправданием существования мира является искусство, призывали к «революционному воспитанию итальянского духа» и выступали против любых традиций в искусстве и культуре.
Вот типичная их тирада: «Цивилизованным, взрослым, старым, моралистам, мудрецам, благоразумным и нормальным мы противопоставляем дикаря, ребенка, преступника, безумца, гения». «Лачерба» довольно быстро сблизилась с футуристами, и в номере от 15 марта лидер футуристов Филиппо Томмазо Маринетти (1876–1944) опубликовал один из своих манифестов.
Маринетти, сын миллионера, эпикуреец, почти постоянно жил в Париже и писал по-французски. Первый написанный им манифест был опубликован в парижской газете «Фигаро» 20 февраля 1909 г. — в нем излагалась теоретическая платформа движения. Манифест состоял из 11 пунктов. Некоторые приводятся здесь в точном переводе, другие — в изложении: 1. «Мы хотим воспеть любовь к опасности, вкус к энергии и отваге». 2. «Смелость, дерзость, мятежность будут существенными элементами нашей поэзии». 3. «До сегодняшнего дня литература воспевала задумчивую неподвижность, экстаз и сон. Мы хотим прославить агрессивное движение, лихорадочную бессоницу, стремительный марш, сальто-мортале, оплеуху и кулак». 4. В этом пункте воспевается скорость и автомобиль как символ новой эпохи. 5. Воспевается человек, сидящий за рулем и тем властвующий над Землей. 6. Поэт должен не щадить себя, весь отдаваясь искусству. 7. «Не существует красоты вне борьбы. Ни одно произведение, не носящее агрессивного характера, не может быть шедевром». 8. Очень пышные рассуждения о том, что Время и Пространство умерли вчера, сейчас наступила эпоха всепоглощающей скорости. 9. «Мы хотим прославить войну — единственную гигиену мира — милитаризм, патриотизм». 10. «Мы хотим разрушить музеи, библиотеки, всевозможные академии». Дальше говорится, что футуристы выступают против морализма, феминизма и пр. 11. Самый длинный пункт, в котором воспеваются людские толпы, «многоцветные и полифонические волны революций в современных столицах», арсеналы, верфи, вокзалы, заводы, пароходы и аэропланы. Все это изложено очень громогласно, эффектно и вызывающе.
Заканчивается манифест заявлением, что самым старшим участникам движения нет еще 30 лет и все они «бросают вызов звездам».
Отвратительно-циничный лозунг футуристов «Война — единственная гигиена мира» не может удивить, поскольку уже встречались другие его вариации в литературе националистов. Социальные корни итальянского футуризма представляются очевидными. Страна переживает период быстрого и интенсивного индустриального развития. Промышленная буржуазия, своекорыстная и агрессивная, претендует на роль класса-гегемона, олицетворяющего общенациональные интересы. Техника, машина превращаются в фетиш, миф, символ. Скорее, скорее, скорее, время не ждет. Италия должна догнать передовые капиталистические страны. XX век имеет свои железные законы — это век стремительных ритмов, гигантских заводов, динамического движения, новой, небывалой эстетики, колониальных завоеваний.
Многие итальянские критики, говоря о литературной преемственности, связывают футуристов с Д’Аннунцио. Но следует подчеркнуть не только несомненную общность (все те же вариации темы сверхчеловека), но и различие. Д’Аннунцио в смысле формы полностью оставался в пределах традиционной поэтики: его Красота, Страсть, Искусство и прочие символы (с заглавной буквы), вся система образов, набор эпитетов, пышность, сладкозвучие, характер его риторики связаны с XIX веком. Эстетика футуристов иная.
Еще в 1905 г. Маринетти основал в Милане журнал «Поэзия», в котором сотрудничали итальянские и французские писатели, в том числе Д’Аннунцио, Жан Кокто и др. В этом же году Маринетти издал свою сатирическую трагедию «Король-Кутеж». Журнал «Поэзия» выходил до того самого 1909 г., когда Маринетти опубликовал манифест в «Фигаро». В 1910 г. в Париже вышел на французском языке роман Маринетти «Мафарка — футурист», одновременно переведенный на итальянский. Это — единственный футуристический роман, известный главным образом потому, что в нем четко отражена политическая программа итальянского футуризма. Футурист Мафарка — мифический вождь, завоеватель: он воюет в Африке (роман вышел как раз накануне Ливийской войны в 1911 г., когда итальянцы захватили турецкие колонии в Киренаике и Триполитании). Убийства, насилия, жестокость, возведенная в высшую доблесть, — все это преподносится автором с глубочайшей уверенностью в своей исторической правоте. Через несколько месяцев после первого манифеста последовал второй, озаглавленный «Убьем лунный свет», затем — «Технический манифест футуристической литературы». В нем Маринетти призывал уничтожить «Я» в литературе, иными словами — всю психологию — и «ненавидеть Разум».
Футуристическое движение в разных странах носило различный характер. В Италии футуристы безоговорочно прославляли капитализм; в капиталистической конкуренции, как и в войне, они видели проявление силы, и Маринетти воспевал ее в стихах. В новой литературе, о которой мечтали футуристы, человек должен был играть совершенно подчиненную роль — не более, чем колесика в гигантском теле обожествленной машины. Футуристы заявляли, что надо отвергнуть старую структуру рассказа, когда, например, человеку, раненному в сражении, отводят преувеличенную роль по сравнению с орудиями разрушения, стратегическими позициями и атмосферными условиями.
Стремясь передать «динамику эпохи», создать ощущение стремительной скорости, в соответствии со своим первым программным манифестом, футуристы объявили «свободу слов», отказались от знаков препинания, начали употреблять глаголы в неопределенном наклонении, называли свой стиль «алогичным».
В сентябре 1914 г. футуристы организовали в Милане первые уличные демонстрации против Австро-Венгрии, за вступление Италии в войну на стороне Антанты. Вся зима 1914/15 г. проходит в лихорадочной интервенционистской пропаганде. К этому времени относится сближение футуристов с Муссолини. Начиная с 1910 г., т. е. примерно через год после появления на общественной сцене, футуризм начал приобретать довольно ярко выраженный политический характер, и в 1913 г. футуристы опубликовали свою политическую программу, несколько смутную, в которой смешивались националистические и анархические идеи. Политическая футуристическая партия была создана позднее.