ектакли превратились в триумфальное чествование актрисы.
В 1922 г. пришедший к власти Муссолини предложил Дузе возглавить фашистский театр. Дузе отказалась и заключила контракт на гастроли в Америке, во время которых в 1924 г. она и умерла.
Все образы, созданные Дузе, были окрашены особым колоритом: их пронизывала преследовавшая ее тоска и неудовлетворенность, в них были задушевность, лиризм и необыкновенная женственность. Несмотря на влияние модных течений, творчество Дузе осталось в своей основе глубоко реалистическим и верным в национальной театральной традиции. Дузе поднимала итальянское актерское искусство на новую ступень сценического реализма.
Частым партнером Дузе был Эрмете Цаккони (1857–1948). С наибольшей силой талант Цаккони раскрылся в начале 90-х годов, когда он создал свои лучшие роли, в которых воплотились типичные черты его актерской индивидуальности и творческого метода. Особенно прославился Цаккони исполнением ролей Освальда («Привидения» Ибсена), Никиты («Власть тьмы» Л. Н. Толстого), Василия Семеновича («Нахлебник» И. С. Тургенева), Коррадо («Гражданская смерть» П. Джакометти).
Бурные споры вызвала его интерпретация трагедий Шекспира. Стремясь максимально приблизить их к современности, Цаккони сознательно лишал характеры шекспировских героев черт исключительности и всячески «снижал» образы титанов Возрождения до обыкновенных, «средних» современных людей.
Репертуар Цаккони отличался широтой и разнообразием. Основу его составляла современная итальянская и переводная драма. Цаккони и Дузе были неутомимыми пропагандистами Ибсена в Италии. Освальд в «Привидениях» — лучшая, но не единственная роль Цаккони в драмах Ибсена. В его репертуар входили «Враг народа», «Строитель Сольнес», «Маленький Эйольф», «Женщина с моря». Цаккони играл и в драмах Гауптмана («Одинокие»), Метерлинка («Непрошенная»), Стриндберга («Отец»), Мюссе («Лорензаччо»), А. Дюма-отца («Кин»), А. Дюма-сына («Друг женщин», «Полусвет»). Большое место в его репертуаре занимали пьесы современных итальянских драматургов: П. Джакометти, Р. Бракко, Дж. Джакоза, М. Прага, Г. Д’Аннунцио. Во время гастролей Цаккони по Италии и за границей ему повсюду сопутствовал огромный успех. Вскоре актер добился мирового признания.
Цаккони стремился к предельной простоте, естественности поведения на сцене, не останавливаясь ради достижения этой цели перед антиэстетическими и патологическими подробностями.
Неотьемлемыми чертами таланта Цаккони были обнаженная искренность, и особенная «нервность» («elettricità») исполнения.
Игра Цаккони находилась на грани между реализмом и натурализмом, для которого, как известно, был крайне характерен интерес к проблемам наследственности, повышенное внимание к «анормальному» в человеческой психике и физиологии.
В конце артистической карьеры Цаккони каждое его выступление в Италии становилось событием в культурной жизни страны. Только накануне второй мировой войны он оставил сцену, но продолжал оказывать влияние на итальянский театр, воспитывая молодежь, руководя постановками в различных труппах, выступая со статьями об актерском искусстве.
Старший современник Дузе и Цаккони Эрмете Новелли (1851–1919) перешагнул традиционные границы между жанрами. Он был непревзойденным мастером комедии и с большим успехом исполнял драматические и трагедийные роли.
Его игра отличалась необыкновенной сценической свободой, легкостью и блеском. Мимика и пластика актера поражали богатством и выразительностью. Новелли владел искусством трансформации и имитации. Лучшими его комедийными ролями были роли в комедиях Гольдони («Ворчун-благодетель», «Забавный случай», «Семья антиквария»), которые он играл с большим вкусом и мастерством, в «Скупом» Мольера, в комедии П. Феррари «Гольдони и его 16 новых комедий». Отличительными чертами комедийной манеры Новелли являлись жизненность создаваемых им типов, простота и правдивость сценического исполнения и редкий дар характеристики.
В начале 90-х годов Новелли начал играть драматические и трагические роли. Особенно удавались актеру характеры, в которых сочетались драматические и комические ноты. Он умел очень тонко раскрыть душевное состояние героя на грани смеха и слез.
Одним из лучших сценических портретов Новелли был Кузовкин в «Нахлебнике» Тургенева. Играя Кузовкина, он создавал полный драматизма образ смешного, искреннего, доброго, незаслуженно обиженного человека. Самой совершенной трагической ролью Новелли стал Шейлок в «Венецианском купце» Шекспира. Кроме того, в его репертуар входили «Отелло» и «Гамлет» Шекспира, «Привидения», «Строитель Сольнес» и «Дикая утка» Ибсена.
В драматических и трагедийных ролях Новелли стремился к углубленному психологизму и создавал предельно реалистические, подчас не свободные и от черт натурализма, характеры. «Новелли был мастером реалистического направления, хотя самый реализм его творчества подчас принимал легкий, едва заметный привкус веризма»[857]. Талант Новелли был глубоко национален. Его творчество отражало переходный период в итальянском сценическом искусстве. В нем сочетались черты традиционного народного искусства, шедшего еще от мастеров комедии дель арте, и принципы исполнения трагедии, созданные Г. Моденой, видоизмененные, однако, в соответствии с новыми вкусами и не избежавшие влияния натурализма.
Наряду с литературным театром на итальянском языке в Италии существовал с давних пор и существует поныне театр диалектальный. Корни его — в национальной истории. Театр на диалектах (возникший в результате раздробленности страны) — очень своеобразное явление. В разных частях Италии судьба его складывалась по-разному.
Диалектальный театр каждой области был глубоко связан с историей этой области, в частности, в XIX в. — с местом, которое она занимала в национально-освободительной борьбе. Кроме того, на театр оказывали влияние уровень экономического развития той или иной области, острота социальных противоречий, уровень культуры и, наконец, различия в психологии, в складе характера (неаполитанец по темпераменту, отношению к жизни, вкусам не был похож на ломбардца или уроженца Пьемонта).
Тем не менее можно выделить ряд общих черт, присущих диалектальному театру. Он был тесно связан с повседневной жизнью, молниеносно, живо и остро откликался на важнейшие события дня. Искренность и особая достоверность снискали ему любовь и популярность в широких кругах зрителей. Диалект — язык «простонародья», богатый яркими и живыми идиомами родного языка, всеми своими корнями уходил в повседневную жизнь. Диалект придавал диалогу особую живость и непосредственность, делал язык выразительнее, ярче, разнообразнее.
Диалектальный театр жил собственной самостоятельной жизнью, отличной от жизни литературного театра. Официальные власти не признавали театра на диалектах. Актеры подвергались преследованиям и гонениям.
Цензуру доводили до исступления неуловимые для запретов импровизации актеров. Закрывали театры, разгоняли труппы, запрещали спектакли, но театр на диалектах продолжал существовать. Он отличался удивительной жизнеспособностью благодаря непосредственной близости к зрителю.
Театр на диалектах достиг своего расцвета во второй половине XIX в., в разгар борьбы за объединение Италии. Расцвет регионального искусства по времени совпал с борьбой за победу национального начала над региональным. Это кажущееся на первый взгляд парадоксальным совпадение объясняется рядом причин, и прежде всего тем, что борьба за объединение шла во имя наиболее полного раскрытия сил и способностей всего народа, и лучшее в региональном искусстве приобретало, по словам Антонио Грамши, общенациональное значение.
Театр на диалектах способствовал духовному сближению и лучшему взаимопониманию итальянцев. Это вынуждены были признать даже его противники. Истоки его уходят далеко в глубь веков. Он тесно связан со славными традициями комедии дель арте.
Репертуар диалектального театра был очень пестрым и неравноценным. Шли комедии Гольдони, пьесы «на злобу дня» диалектальных драматургов, переводы с французского, переделки пьес, нашумевших на сцене литературного театра («Ромео и Джульетта», «Дама с камелиями», «Франческа да Римини» и др.). Часто сами актеры писали пьесы для себя. В истории диалектального театра второй половины XIX в, особенный интерес представляет комедия. В то время как трагедия тяготела к мелодраме, комедия была связана с критическим осмыслением действительности.
Огромный подъем духовных сил народа в эпоху национально-освободительной борьбы сказался и в театре и особенно проявился в расцвете актерского искусства на диалектальной сцене.
На фоне ярких актерских дарований, появившихся на миланской диалектальной сцене, самой выдающейся фигурой был Эдуардо Ферравилла (1846–1916).
Ферравилла создал обширную галерею сценических образов, и они оказались настолько жизненны и правдивы, что продолжали жить за стенами театра как фольклорные персонажи. Каждый из героев Ферравиллы был и ярко индивидуален, и типичен. Актер поднимался до широких обобщений, показывая живые характеры своих современников. Этим и объяснялись успех и популярность его сценических портретов.
Репертуар Ферравиллы состоял из весьма посредственных диалектальных комедий, переводных фарсов и водевилей, которые служили ему лишь толчком для творчества. Актер кардинально переделывал текст пьес, вставлял новых персонажей, переписывал целые сцены. На спектакле он часто импровизировал, отталкиваясь непосредственно от реакции публики. Благодаря редкой наблюдательности и огромной фантазии Ферравилла сам, почти независимо от драматурга, создавал тот или иной образ. А затем долгое время не изменял сути характера, перенося его из пьесы в пьесу, показывая своего героя в разнообразных жизненных ситуациях. Все его герои были как бы выхвачены из жизни.
Расцвету миланского диалектального театра способствовали и такие популярные и талантливые актеры конца века, как Г. Збодио, Д. Карнаги, Э. Джиро, Э. Ивон и многие другие. Но сила театра на диалектах заключалась не только в ярких актерских дарованиях, но прежде всего в непосредственной связи с жизнью, в умении молниеносно откликаться на самые важные события дня.