Фашистская партия объявила кампанию по «обороне и репрессиям против санкций». «Репрессии» свелись к запрещению некоторых иностранных газет и театральных постановок. Что касается обороны, то центральное место в ней занял сбор золота, цветных металлов и металлолома. Особо торжественно была обставлена церемония пожертвования золотых обручальных колец. Был установлен специальный день, когда на главных площадях городов супруги сдавали свои золотые кольца в знак «верности родине». В Риме в вазу, установленную около могилы неизвестного солдата, первыми бросили свои кольца королева Елена и жена Муссолини. Депутаты и сенаторы сдавали золотые медали. Было также объявлено, что, подавая пример другим, Муссолини сдал все металлические предметы, находившиеся в его доме, в том числе собственные бюсты, общим весом более двух тонн.
Поступления от пожертвований населения не могли компенсировать уменьшения золотого запаса Италии в связи с войной против Эфиопии. Всего за год — с конца декабря 1934 по декабрь 1935 г. — он сократился с 5 млрд. 441 млн. до 3 млрд. 390 млн.[239] Это сильно подорвало устойчивость лиры на международном рынке, тем более что правительство широко прибегало к политике инфляции. В этот период начали проводиться мероприятия по сокращению импорта и достижению экономической независимости Италии, которые в дальнейшем получили названия политики автаркии. Сам термин «автаркия» появился в середине 30-х годов, однако первые мероприятия фашистского правительства в этом направлении относятся к 1926 г. («битва за хлеб»). Печать ополчилась против «роскоши» в личных нуждах, призывала к воздержанию от покупки импортных товаров. Были введены ограничения на потребление мяса, и населению рекомендовали разводить кур и кроликов. Для увеличения производства целлюлозы школьники собирали по домам бумагу. Автомашины были переведены на эрзац-бензин, содержавший различного рода примеси. Итальянская экономика начала испытывать трудности даже в результате столь ограниченной войны, какой была война в Эфиопии.
Шовинистическая кампания, поднятая фашистской пропагандой и построенная на тезисе о «пролетарской нации», притесняемой «богатой и эгоистичной Англией», оказала известное влияние на некоторые слои населения. Довольно широкое распространение получила иллюзия, что эксплуатация Эфиопии ликвидирует безработицу и улучшит положение населения. Большинство итальянских историков сходится в том, что война в Эфиопии, поддержанная католической церковью и королем, в известной мере способствовала укреплению позиций фашизма внутри страны[240]. В Италии не было сколько-нибудь широких выступлений против фашистской агрессии в Эфиопии.
Единственными, кто поднимал свой голос против авантюры Муссолини, были антифашистские партии. Империалистическая политика итальянского фашизма способствовала расширению контактов между партиями и политическими группами. Коммунистическая и социалистическая партии выступили инициаторами созыва конгресса итальянцев, проживающих за границей, состоявшегося 12–13 октября 1935 г. в Брюсселе. В нем приняли участие все итальянские эмигрантские объединения, за исключением движения «Справедливость и свобода». Руководитель этого движения К. Росселли считал, что в связи с войной в Италии созреет революционная ситуация и выступление в пользу санкций может повредить подготовке восстания.
В воззвании конгресса говорилось, что «война, начавшаяся в Африке, это не война Италии, а война фашизма». Авторы воззвания указывали, что нападение на Эфиопию является логическим следствием той империалистической политики, которой фашизм следовал на протяжении 13 лет. В этих условиях, говорилось в воззвании, борьба за прекращение войны в Африке является борьбой за спасение итальянского народа, за спасение человечества от ужасной катастрофы. Конгресс обращался к солдатам, трудящимся и всем свободолюбивым людям Италии, а также к членам фашистской партии с призывом добиться прекращения военных действий и вывода итальянских войск из Эфиопии. В заключение воззвания провозглашалось: «Немедленный мир с Абиссинией! Долой Муссолини!»[241]
Решение конгресса в Брюсселе, а также кратковременная деятельность образованного им комитета не могли вызвать существенного отклика в Италии. Тем не менее они демонстрировали всему миру, что фашизм не вправе говорить и действовать от имени всей Италии, как он на это претендовал. Не менее важным результатом конгресса были первые связи между партиями рабочего класса и представителями других антифашистских групп.
Решительный перелом в ходе военных действий в Эфиопии произошел в марте 1936 г. Применяя авиацию и газы, итальянские моторизованные колонны начали продвижение к Аддис-Абебе. Несмотря на подавляющее преимущество, командующий главными силами Бадольо действовал весьма осторожно, не стремясь к быстрым успехам. Его войска вошли в столицу Эфиопии лишь 5 мая. Через некоторое время организованное сопротивление эфиопских войск прекратилось по всей стране. По случаю взятия столицы Муссолини приказал устроить второй слет итальянского народа. Опять площади заполнили толпы, мобилизованные фашистской партией. Выйдя на балкон, Муссолини торжественно объявил о полной победе и установлении «римского мира», который заключается «в простом, необратимом и окончательном факте: Эфиопия принадлежит Италии». Через день итальянский король удостоил Муссолини высшего ордена — большого военного ордена Савои — за то, что в качестве военного министра он «подготовил, руководил и выиграл самую крупную колониальную войну, которую знает история, во имя величия фашистской родины»[242]. Помимо явного преувеличения, в этой мотивировке обращало на себя внимание отождествление Италии с фашизмом, которого до недавних пор представители королевского двора избегали.
9 мая состоялось заседание Большого фашистского совета. После его окончания Муссолини опять вышел на балкон Палаццо Венеция. Он объявил, что Италия стала империей, а к титулу итальянского короля добавлен титул императора Эфиопии. В заключение речи он призвал всех возрадоваться «возрождению через 15 веков империи на вечных холмах Рима». Абсурдность подобного сравнения была очевидна: римская империя включала в себя почти все Средиземноморье кроме Эфиопии, империя же Муссолини состояла из одной Эфиопии.
Фашизация национальной жизни
Окончание войны в Эфиопии знаменовало собой начало нового этапа фашизации жизни в Италии. В июне 1936 г. специальное постановление руководства фашистской партии говорило о том, что «возросшая историческая ответственность фашизма» требует строгого соблюдения всей страной «фашистского стиля». Выступая на ту же тему, Муссолини выдвигал требование «поднять на имперский уровень всю национальную жизнь страны». «Триумфальные победы Муссолини, — писал один из основных идеологов империалистической политики итальянского фашизма П. Орано, — показали, что итальянцы — истинные колонизаторы и по своим методам и средствам они имеют более чем кто-либо право на колонии… Италия родилась для роли мировой державы и для выполнения миссии животворного господства… У нее есть плуги для того, чтобы вспахать весь земной шар, рабочие руки для того, чтобы возделать все континенты, корабли и самолеты для того, чтобы бороздить все моря и реять в небе всей земли!… Италия Муссолини сродни древнему Риму эпохи цезарей, и она способна быть его наследницей в Европе и во всем мире»[243]. Все эти напыщенные формулировки скрывали за собой стремление увеличить роль фашизма в национальной жизни, милитаризовать население, облегчив подготовку и осуществление новых, более широких захватнических авантюр.
Проводником этой политики был секретарь фашистской партии А. Стараче, с именем которого связаны настойчивые попытки итальянского фашизма превратить итальянцев в толпу безропотных исполнителей воли Муссолини. Один из основных методов его действий — запись в фашистскую партию максимального числа итальянцев, что должно было «дисциплинировать нацию». Для государственных служащих обязательная запись в фашистские организации устанавливалась специальным постановлением, подобные же меры принимались и в отношении других категорий населения. Результатом этого было новое увеличение численности фашистской партии, которая в марте 1937 г. насчитывала в своих рядах более 2 млн. человек.
Чтобы привить итальянцам «фашистский стиль», «быстроту, решительность и динамизм», проводились различные мероприятия, среди которых особое место занимали «фашистские субботы». В соответствии со специальным решением совета министров все итальянцы должны были посвящать субботу военной, политической и спортивной подготовке. Газеты печатали фотографии Муссолини и его приближенных, совершавших заплывы через Неаполитанский залив или соревновавшихся в беге с барьерами. Это должно было служить примером для итальянцев всех возрастов, побуждая их следовать примеру руководителей.
Особое внимание обращалось на подрастающее поколение, из которого стремились формировать «нового человека эры Муссолини». Существовавшие до этого массовые молодежные и детские организации, носившие названия «Дети волчицы», «Балилла», «Авангардисты», «Молодые фашисты» и т. д., в 1937 г. были объединены в единую организацию «Итальянская ликторская молодежь» (ДЖИЛ), главнокомандующим которой был назначен секретарь фашистской партии Стараче. Это была организация военного типа, в задачи которой входило обучать молодежь «жизни в фашистском коллективе» и давать ей военную подготовку. Лозунг ДЖИЛ, так же как и фашистской партии, гласил: «Верить, повиноваться, сражаться». В шесть лет маленькие итальянцы давали клятву служить фашизму, «не жалея собственной крови», и становились «детьми волчицы»; с восьми до одиннадцати они принадлежали к организации «Баллила», с одиннадцати до пятнадцати они были «Балилла-мушкетерами», вооруженными деревянными карабинами и т. д.