Во главе освобожденных зон стали центральные джунты, где были представлены деятели различных политических течений. Например, в центральную джунту Республики Оссола вошли социалисты (профессор Э. Тиббальди и Э. Вигорелли), которым принадлежало в ней руководство, коммунисты (член ЦК ИКП У. Террачини и Джизелла Флореанини), христианские демократы (П. Мальвестити и Л. Мари).
Джунты энергично проводили дефашизацию на местах. Народные трибуналы вершили суд над фашистскими преступниками. Взимался прогрессивный налог на имущество и вводился контроль над ценами. Излишки продовольствия распределялись среди нуждающихся. Джунты оказывали также помощь партизанам, а иногда и рабочим оккупированных городов, посылая им продукты. В свою очередь партизаны помогали крестьянам в сельскохозяйственных работах[410].
Восстанавливалось железнодорожное сообщение и средства связи. Республика Оссола имела постоянную радиосвязь с Римом и непосредственные контакты с Швейцарией. Швейцарский красный крест оказывал ей помощь продуктами и согласился приютить около 2 тыс. детей республики.
Партизанские республики становились зародышами новой демократии, за которую сражались борцы Сопротивления.
По мере развития итальянское Сопротивление, как видно, все больше приобретало характер не только национально-освободительной борьбы, но и характер антифашистской демократической революции. Левое крыло Сопротивления — коммунисты, социалисты и Партия действия — хотели, чтобы свержение фашизма в Италии привело к созданию на его развалинах нового социального строя. Наиболее последовательным сторонником единства антифашистских сил была компартия. Она считала, что речь шла не о том, чтобы осуществить социалистические преобразования в ходе самого движения Сопротивления, а о его социалистической перспективе. Коммунистическая партия не выдвигала поэтому, как в 20-е годы, лозунга «Сделать как в России!» Главной задачей Сопротивления, помимо национального освобождения, являлась ликвидация фашизма и его социальных корней. Поэтому коммунисты боролись за сохранение единства антифашистских сил и рассматривали Сопротивление как великую демократическую революцию[411], которая должна привести после освобождения страны к установлению режима новой или, как чаще говорили коммунисты, прогрессивной демократии[412].
Политика ИКП учитывала сложившееся соотношение сил на международной арене и исходила из этой реальности. Политика Национального фронта, соответствовавшая линии Объединенных Наций, вместе с тем совпадала и с национальными интересами страны. Она соответствовала и революционным интересам итальянского пролетариата. Возможность установления в Италии прогрессивной демократии, развивающейся в направлении социализма, компартия связывала с тем новым соотношением сил, которое складывалось на международной арене благодаря победам в войне Советского Союза. «Мир, в устройстве которого будет участвовать СССР, создаст условия для демократического и прогрессивного развития Италии»[413], — писала в ноябре 1944 г. газета «Ностра лотта».
Эту стратегическую линию в целом разделяло и руководство ИСППЕ. В пакте единства действий двух партий (от 28 сентября 1943 г.) говорилось, что они ставят своей общей задачей создание «народной демократии», которая будет развиваться в направлении к социализму»[414].
Однако и внутри левого лагеря Сопротивления единство достигалось в сложной идеологической и политической борьбе. В ноябре 1944 г. в Северной Италии в глубоком подполье проходила коммунистическая конференция триумвиратов (так назывались тройки по подготовке восстания). Некоторые ее участники считали, что компартия должна взять курс на непосредственную пролетарскую революцию и установление в Италии власти Советов. Большинство участников конференции поддержало, однако, линию руководства — курс на прогрессивную демократию[415].
Компартии приходилось давать отпор сектантским настроениям не только в своих рядах, но в еще большей мере — ультрареволюционным лозунгам, выдвигавшимся время от времени Партией действия и социалистами. Острую полемику ИКП вела с группой социалистов Милана, руководимой Л. Бассо, которая выступила против Национального фронта и выдвинула лозунги пролетарской революции и установления социалистической республики[416], не отвечавшие тогда ни международным условиям, ни соотношению сил в самой стране.
Особое значение для социалистических сил Италии приобрела 27-я годовщина Октябрьской революции, исполнившаяся в ноябре 1944 г. Рабочие Турина и других городов отметили годовщину Октября частичными забастовками. Коммунистическая и социалистическая партии обратились в связи с юбилеем со специальным воззванием к итальянскому народу, в котором говорилось: «Никогда в такой мере, как сейчас, трудящиеся всех стран не испытывали воздействия русской революции и симпатии к Советскому Союзу. Вокруг СССР, совершившего революцию и являющегося оплотом нового бесклассового общества и движущей силой социализма, революционеры всего мира сплачивают пролетарские ряды в едином строю. Славный опыт русской революции вдохновляет трудящихся на борьбу до победного конца, вселяет в них уверенность в достижении свободы и гражданского прогресса»[417].
Вместе с тем, стремясь рассеять настроения части коммунистов, связывавших надежды на будущее Италии непосредственно с приходом советских войск, а с другой стороны, опровергая буржуазные домыслы о возможности «экспорта» революции из СССР, компартия подчеркивала, что новый строй, который возникнет в Италии после освобождения явится результатом внутренней борьбы итальянского народа, а не будет привнесен извне. В ноябре 1944 г. подпольная газета компартии «Ностра лотта» в статье, озаглавленной «СССР и Италия», писала, что Советский Союз не собирается навязывать Италии какой-то определенный строй, что выбор политического устройства страны является делом самого итальянского народа. «Таков принцип СССР, — заключала газета, — и его ленинской политики»[418].
Декабрьский кризис и его преодоление
Осенью 1944 г. противоречия между партизанским движением и союзниками приняли особенно острый характер. Неожиданные изменения военных планов союзников в Италии повлекли за собой тяжелые потери партизан. В начале сентября командование союзников сообщило КНОСИ: «Стратегическая обстановка допускает возможность, что в ближайшее время противник оставит Северную Италию прежде, чем туда войдут войска союзников»[419]. Опираясь на эту информацию, КНОСИ 20 сентября обратился к народу с призывом о подготовке национального восстания[420]. Компартия в свою очередь опубликовала воззвание, в котором она призывала «расширять, усиливать партизанскую борьбу до ее перерастания во всеобщую политическую забастовку, в национальное восстание»[421]. Однако планы союзников неожиданно изменились. Стратегическое наступление в Северной Италии было отложено в соответствии с решениями 2-й конференции в Квебеке. Этот неожиданный поворот поставил партизанское движение в чрезвычайно трудные условия. Первой испытала на себе последствия этого поворота Болонья. Восстание в Болонье, начавшееся в начале октября, не получило поддержки союзников и было жестоко подавлено немцами[422].
Воспользовавшись остановкой союзников, немцы обрушили все силы на партизанское движение. В этих целях были созданы специальные карательные отряды. По приказу Кессельринга гитлеровцы начали репрессии против гражданского населения, оказывавшего содействие партизанам. Особенно чудовищной расправе подверглось население Марцаботто (провинция Болонья). Более половины его жителей — 2 тыс. человек — погибли[423].
В истории итальянского Сопротивления осень — зима 1944 г. были наиболее драматичным периодом. Союзники почти прекратили помощь партизанам оружием и продовольствием. В результате большинство партизанских республик было вновь оккупировано немецкими войсками. Некоторые итальянские историки-марксисты приходят к выводу, что англичане и американцы «сознательно поставили под удар»[424] итальянское движение Сопротивления, развитие которого вызывало у них серьезные опасения политического характера.
Наконец, союзники предприняли маневр с целью демобилизации партизанской армии. 10 ноября главнокомандующий союзными войсками в Италии Александер обратился к партизанам с инструкцией, в которой им предлагалось в связи с задержкой наступления союзников «прекратить активные действия, начатые ранее, чтобы подготовиться к новой фазе борьбы и встретить нового врага — надвигающуюся зиму»[425]. В обращении говорилось также, что возможности снабжения партизан союзниками с самолетов в ближайший период будут ограничены. Действительный смысл этого обращения Александера к партизанам заключался в том, чтобы нанести последний удар с целью удушения итальянского Сопротивления.
Командование Корпуса добровольцев свободы решило дать воззванию Александера свою интерпретацию. Оно разослало всем партизанским отрядам инструкцию, написанную Л. Лонго. В ней говорилось, что «борьба продолжается и должна продолжаться» и что ссылки на директивы Александера в целях оправдания предложений о демобилизации партизан и «свертывании» партизанской борьбы на зимний период абсолютно не оправданы. Напротив, говорилось в документ