ая партия поспешила заверить, что она поддержит правительство без коммунистов. Сарагат также не возражал против исключения коммунистов, но требовал, чтобы его партии были переданы все министерства экономики. По сообщениям газет, министр внутренних дел М. Шельба приказал префектам мобилизовать полицию и армию против возможных «попыток восстания». Полицейским было роздано оружие, и многие части были переведены на боевое положение. В Риме и Милане усиленные наряды полиции патрулировали по ночам все улицы и предместья.
Эта предосторожность христианских демократов была надуманной. Коммунисты не собирались организовывать восстание. Впоследствии они не раз решительно отвергали критику экстремистами политики ИКП в период 1945–1947 гг. и упреки в ее адрес за то, что партия не поставила в качестве цели завоевание власти. Но, с другой стороны, итальянская компартия признала впоследствии, что она не смогла своевременно мобилизовать массы на борьбу против раскола национального единства. «Это промедление и осторожность, — отмечал много лет спустя Дж. Амендола, — не позволили широким слоям народа понять всю серьезность происходящего, понять, что речь шла не о министерском кризисе, а о кризисе всей политической системы, кризисе антифашистского союза, который руководил Италией во время освободительной войны…»[579]
Движение протеста против раскола национального фронта не приняло поэтому широкого характера и запоздало. Лишь 30 мая, когда вопрос был уже предрешен, на ряде крупных заводов Милана, Неаполя и других городов прошли митинги протеста против исключения представителей трудящихся из правительства.
Новое, однопартийное правительство христианских демократов во главе с Де Гаспери было сформировано 31 мая 1947 г. и получило вотум доверия большинства Учредительного собрания. Помимо христианских демократов за него голосовали правые депутаты: либералы, куалюнкисты, монархисты (274 голоса). Остальные депутаты (231 голос) были против.
В стране произошла коренная перегруппировка сил и на длительный период. С одной стороны, завершилась трансформация ХДП вправо и превращение ее в главную партию крупных промышленников. После майского переворота состоялась встреча председателя Конфиндустрии Анджела Косты с Де Гаспери, которая закрепила союз ХДП с «капитанами индустрии» и обеспечила ей финансовую поддержку на предстоявших парламентских выборах[580]. II съезд партии, состоявшийся в ноябре 1947 г. в Неаполе, констатировал, что опыт сотрудничества с коммунистами и социалистами не оправдал себя и что в будущем подобная трехпартийная коалиция невозможна[581].
После майского поворота ХДП взяла курс на то, чтобы оттянуть проведение реформ. Излагая программу своего правительства Учредительному собранию, Де Гаспери предложил отложить реформы как «несрочные мероприятия, вызывающие идеологические и партийные разногласия», до созыва будущего парламента.
Ту же позицию занял съезд ХДП. Министр сельского хозяйства А. Сеньи заявил на съезде, что партия подтверждает необходимость аграрной реформы, однако проблема требует изучения и постепенного и осторожного осуществления, ибо христианские демократы «не собираются осуществлять революцию и не хотят, чтобы ее сделали другие»[582]. По существу Сеньи отказался от принципа ограничения крупного землевладения, а выдвинул программу мелиорации заброшенных земель и последующего распределения их среди крестьян. Съезд ХДП отказался поддержать советы управления как органы рабочего контроля на производстве. Выступая на съезде, Тавиани говорил, что они могут быть сохранены лишь как органы корпоративные, для того чтобы «смягчить отчуждение предпринимателей и трудящихся»[583].
Перегруппировка сил выявилась и в лагере левых партий, Партия Сарагата и республиканцы переходят на позицию сотрудничества с христианскими демократами — в декабре 1947 г. по приглашению Де Гаспери представители этих партий вошли в правительство. Партия действия в октябре 1947 г. прекратила свое существование и слилась с ИСП.
Коммунисты и социалисты выступили против «черного правительства» Де Гаспери (отказав ему в поддержке в Учредительном собрании) и подтвердили необходимость совместной борьбы и сплочения всех народных сил для реализации социально-политических целей Сопротивления, для создания «новой демократии». В этих целях в декабре 1947 г. коммунисты поддержали предложение социалистов и создали совместно Народно-демократический фронт, который мыслился не только как избирательная коалиция, но и как постоянная организация демократических сил в борьбе за более далекие цели.
Вместе с тем коммунисты и социалисты пересматривают тактику борьбы. Анализируя причины раскола антифашистской коалиции, Тольятти на пленуме ЦК ИКП в ноябре 1947 г. отмечал, что раскол был вызван слабостью демократических сил, которым не удалось провести структурные реформы[584]. На конференции миланской федерации компартии Тольятти заявил: «Следует признать, что ХДП использует в своих целях слабость итальянской демократии, слабость, ответственность за которую падает также и на компартию, потому что ей не удалось нанести удар старой социально-экономической структуре Италии»[585].
После раскола антифашистского фронта партии рабочего класса начинают по-новому ставить проблемы структурных реформ, связывая их осуществление не с верхушечными политическими комбинациями, а с борьбой масс, новыми массовыми организациями (советы управления, земельные комитеты); они выдвигают структурные реформы не как политическую перспективу, но как лозунг дня. Этот курс был принят и I Национальным съездом ВИКТ (июнь 1947 г.), который показал, что большинство в конфедерации принадлежит коммунистам (57 %) и социалистам (22 %). Съезд ввел принцип выборности и пропорционального (вместо прежнего — паритетного) представительства в руководстве ВИКТ. Большинство в нем теперь получили представители двух указанных левых течений. Генеральным секретарем ВИКТ был избран член ЦК ИКП Дж. Ди Витторио. В резолюции съезда говорилось, что необходимо добиться признания советов управления, начать национализацию предприятий общественного значения и аграрную реформу 98 99.
Осенью борьба масс за эти цели начала приобретать конкретные формы. В сентябре — октябре 1947 г. прокатилась первая крупная волна крестьянских захватов помещичьих земель в зоне латифундий. На этот раз она охватила Сицилию и область Лацио. Батраки и крестьяне занимали пустоши и явочным порядком создавали кооперативы по обработке земли. Руководили борьбой зачастую местные секции батрацких профсоюзов. Трудящиеся близлежащих городов по решению палат труда поддержали крестьян забастовками солидарности и требовали признания за ними права на пользование занятыми землями на основе законов Гулло. Таким образом, впервые был опробован механизм массового крестьянского движения и союза рабочих и крестьян в борьбе за землю, тот механизм, который будет затем широко использован в 1948–1950 гг., когда движение за аграрную реформу примет наибольший размах.
Вместе с тем уже осенью 1947 г. коммунисты и социалисты стремились придать крестьянскому движению организованный и общенациональный характер, связать его с программой коренного преобразования социальной структуры деревни. В декабре 1947 г. по инициативе ИКП и при поддержке ИСП и ВИКТ было создано Учредительное земельное собрание, которое начало разработку демократической аграрной реформы и возглавило движение земельных комитетов — крестьянских органов борьбы за аграрную реформу[586].
Борьба за национализацию промышленности в этот период еще не приобретает конкретной формы. На первое место выдвигается задача введения рабочего контроля на предприятиях. В ноябре 1947 г. развертывается движение за признание советов управления. Они были созданы в ходе национального восстания и сыграли важную роль в период восстановления промышленности[587]. Советы управления стремились утвердить на деле принцип рабочего контроля и участия рабочих в руководстве производством. Первоначально советы управления поддерживались всеми массовыми партиями, в том числе и ХДП, которые требовали законодательного признания советов управления. Министр-социалист Р. Моранди разработал в декабре 1946 г. законопроект о советах управления, но его принятие встретило противодействие промышленников.
В ноябре 1947 г. в Милане по инициативе левых сил был проведен национальный съезд представителей советов управления в промышленности. Выступивший на съезде министр промышленности христианский демократ Тоньи выразил сомнение относительно целесообразности постановки вопроса о советах управления. Делегаты его освистали. Съезд принял решение: развернуть движение за повсеместное создание советов управления на заводах и фабриках, за их утверждение законом. Съезд потребовал признать за советами управления следующие функции: участие в разработке производственной программы предприятия, контроль над использованием прибылей, над себестоимостью продукции, капиталовложениями, финансированием. В составе советов должны быть представители рабочих, служащих и предпринимателей данного завода. Выступая на съезде, Л. Лонго подчеркнул, что «вопрос о советах управления является политическим вопросом, вопросом о том, кто должен определять судьбу страны и национальной экономики: силы капитала или силы труда».
Борьбу за осуществление социально-политических идеалов Сопротивления левые силы повели, не только мобилизуя массы, но и в представительном органе — Учредительном собрании — в связи с обсуждением конституции. Ее проект был разработан специальной комиссией, в которую входили 75 депутатов Учредительного собрания, принадлежавших к различным партиям, в том числе Тольятти и Ненни. С марта по декабрь проект обсуждался в Учредительном собрании — сначала в целом, затем по отдельным статьям. Работой пленарных заседаний собрания в этот период руководил видный деятель ИКП Умберто Террачини, избранный в феврале 1947 г. председателем Учредительного собрания. 22 декабря Собрание утвердило конституцию. Ее текст подписали Э. Де Никола, У. Террачини и А. Де Гаспери. С 1 января 1948 г. конституция вошла в силу.