текатини» — было по всем правилам заключено картельное соглашение, и удобрения по-прежнему продавались по ценам, намного превосходящим затраты на их производство.
Если на внутреннем рынке ЭНИ быстро вошла в обычный союз с другими монополиями, то на внешнем рынке, где позиции итальянской буржуазии были очень слабыми в результате проигранной войны, поведение ЭНИ было совершенно иным. Располагая мощным проектно-изыскательским аппаратом, ЭНИ в 1956 г. заключила соглашение с правительством Ирана о предоставлении ЭНИ концессии на разведку нефти и газа, на строительство и эксплуатацию соответствующих предприятий с полным технологическим циклом. Сам по себе этот факт едва ли вызвал бы большое внимание, если бы в соглашении не содержалось положение, произведшее в кругах мировых нефтепромышленников эффект разорвавшейся бомбы: вместо традиционного распределения прибыли от таких концессий в размере 50 % местному правительству и 50 % — концессионеру, ЭНИ предложила Ирану иные условия. Соглашение предусматривало, что 50 % акций, а следовательно и дохода передавались иранскому правительству, а остальные 50 % дохода делились пополам между ЭНИ и опять-таки иранским правительством. Таким образом, вместо традиционной колониальной формулы 50:50 ЭНИ ввела в практику новую, более выгодную для слаборазвитых стран формулу расщепления дохода 75:25. Такой курс открыл перед ЭНИ обширные новые рынки. В короткие сроки, несмотря на ожесточенное сопротивление «семи сестер», аналогичные соглашения были заключены ЭНИ со многими бывшими колониальными странами — в 1970 г. таких соглашений насчитывалось уже более 35. Как правило, благодаря хорошим научным кадрам разведка нефтяных и газовых месторождений, проводимая ЭНИ, проходила успешно, одно за другим вступали в строй и перерабатывающие предприятия ЭНИ. К тому же в Иране, Марокко, Тунисе, исходя из своих конкурентных соображений, ЭНИ организовала также и подготовку национальных кадров, хотя и в небольших масштабах. «Семь сестер» пытались оказывать давление на итальянское правительство, но тем временем у ЭНИ нашлись последователи в лице японских фирм. Гибель Маттеи в октябре 1962 г. в результате катастрофы его личного самолета при очень неясных обстоятельствах не изменила существенно направления деятельности ЭНИ.
Наконец, еще одна быстро развивающаяся отрасль — автомобильная промышленность. В Италии она представлена небольшим государственным предприятием «Альфа-Ромео», небольшой частной фирмой «Ланча» и огромным монополистическим объединением ФИАТ («Итальянский автомобильный завод в Турине»). На долю ФИАТ приходится несколько более 80 % всего производства автомобилей в Италии. Примерно ⅓ продукции ФИАТ идет на экспорт.
Администрация ФИАТ произвела в начале 50-х годов огромные вложения в основной капитал, построила новый автозавод в Турине — «Мирафиори», по размерам и техническому оснащению уступающий в Европе только западногерманскому «Фольксвагену». Конструкторы фирмы создали ряд весьма удачных конструкций микролитражных автомобилей, из которых особенно известны ФИАТ-600, ФИАТ-850 и ФИАТ-124, пользующиеся спросом широкого покупателя Италии, Европы и даже США ввиду относительно низкой цены. О росте производительности заводов ФИАТ можно судить по следующим данным: в 1952 г. на одного рабочего производилось 2,22 автомашины в год, в 1965 г. — 10,24[714]. Наряду с обновлением парка станков и улучшением организации труда в значительной мере имел место и прямой рост эксплуатации рабочих на этих предприятиях. К 1968 г. ФИАТ приобрела акции фирмы «Ланча» и нескольких других мелких автомобильных фирм.
ФИАТ — многоотраслевая монополистическая группировка. Помимо автомобилей, являющихся ее главной продукцией, на заводах ФИАТ, сконцентрированных в основном вокруг Турина, производятся тяжелые судовые дизели, тракторы, самолеты-истребители, разного рода промышленное оборудование и даже медикаменты. Кроме того, в систему ФИАТ входит мощное финансово-кредитное объединение ФИАТ — ИФИ, которое участвует в сотнях формально самостоятельных фирм практически всех отраслей промышленности или владеет их акциями. До появления объединенной «Монтэдисон» финансовая группа ФИАТ не знала конкурентов внутри Италии, а решения ее руководства в значительной мере предопределяли направление финансово-промышленной деятельности итальянского правительства. На нужды ФИАТ, а также ЭНИ и других монополий работают десятки тысяч мелких и мельчайших фирм, для которых монополии являются единственным поставщиком сырья или единственным покупателем их готовой продукции. Тем самым эти карликовые предприниматели оказываются в полной зависимости от гигантов промышленного мира, причем даже без того, чтобы эти последние снизошли до участия в их акционерном капитале.
Благодаря этому весь многообразный конгломерат отраслей и производств, охватываемый в статистике одним термином «металлообработка», смог развиваться в Италии темпами, превышающими средние по всей промышленности.
Еще одна отрасль промышленности, имеющая большой удельный вес и еще большее значение в производственном аппарате страны, развивалась в Италии относительно более высокими темпами. Речь идет о металлургии. До 1953 г. Италия располагала весьма слабой металлургической промышленностью, общей мощностью всего около 3 млн. тонн в год, и к тому же представленной устаревшими в техническом отношении предприятиями. Италия практически не имеет собственной железной руды, поэтому ее стальная промышленность работает в основном на ломе. Это предопределяет большую зависимость Италии от импортных поставок чугуна и лома.
Когда начались переговоры о создании Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), для всех его участников было очевидно, что Италия не сможет согласиться на этот договор, если итальянская металлургия не будет поставлена в особые условия. Такие условия она получила: согласно отдельной статье договора о ЕОУС итальянская металлургическая промышленность могла беспрепятственно пользоваться для сбыта всем образованным таким образом малым европейским рынком, тогда как ввоз в Италию продукции металлургической промышленности других стран — членов ЕОУС мог осуществляться только по ценам, фактически назначаемым итальянскими властями. Эта специальная защита металлургии Италии была введена на 10 лет. За это время благодаря большим капиталовложениям в эту отрасль она пополнилась мощными современными заводами и смогла поднять общее производство до 10 млн. тонн стали в 1963 г. и до 16 млн. тонн в 1968 г.
В металлургической промышленности Италии имеется лишь одна крупная частная монополия «Фальк», получившая большие кредиты еще по плану Маршалла. Почти все остальное производство находится непосредственно в руках государства. Государственные металлургические заводы управляются через государственное объединение ИРИ. Созданное еще при фашизме, в 1933 г., когда задача его заключалась в спасении потерпевших банкротство частных фирм, ИРИ чуть не было ликвидировано в 1947–1950 гг. под давлением тех групп итальянской буржуазии, которые тогда выступали за свободную конкуренцию и были против вмешательства государства в экономику. Сопротивление коммунистов и социалистов, видевших в ИРИ возможное орудие в борьбе против частных монополий, спасло ИРИ. После 1953 г. через это управление стало осуществляться усиленное финансирование различных отраслей промышленности, в частности металлургии. Для этого в рамках ИРИ использовался специальный кредитный институт финансирования металлургии — «Финсидер».
Италия издавна отличалась высокой долей государственной производительной собственности. Проникновение государства в экономику продолжалось и в рассматриваемый период. Так, если в 1957 г. на государственное объединение «Финсидер» группы ИРИ приходилось 82 % выплавки чугуна и 51 % производства стали, то к 1968 г. его доля в выплавке чугуна увеличилась до 94 % и стали до 58 %. В производстве проката доля государственных предприятий составляла примерно 60 %, а в прокате труб большого диаметра — 100 %. На долю государства приходилось в 1968 г. 80 % в судостроении, 40 % в моторостроении, около 20 % в производстве оружия и железнодорожного подвижного состава и т. д. В добыче нефти и газа доля государства более 97 %, в переработке нефти — почти 20 %. С 1 января 1963 г. в собственность государства перешла почти тысяча предприятий По производству и передаче электроэнергии — вся электроэнергетическая промышленность страны. Государству принадлежат и вся телефонная сеть, радиостанции и телевидение страны, 65 % морского пассажирского флота, почти все авиакомпании[715].
В целом в Италии по суммарной оценке примерно 30–35 % всего производственного аппарата принадлежит непосредственно государству. В ряде государственных предприятий участвует частный капитал, в том числе и иностранный, тогда как во многих случаях государственный капитал вложен в частные фирмы.
Тот же договор с ЕОУС не предоставил, однако, никакой защиты итальянской каменноугольной промышленности. В результате добыча угля резко сократилась. Возникла реальная угроза полной ликвидации этой отрасли, и только вмешательство демократических сил Италии и автономистов Сардинии заставило итальянское правительство принять проект создания на базе угольного бассейна Сульчис ряда мощных тепловых электростанций с постройкой в перспективе крупных алюминиевых заводов, для которых имеются запасы сырья в Сардинии.
К отстающим отраслям относятся пищевая, текстильная и другие отрасли легкой промышленности. Это — старые для Италии отрасли, в которых и по сей день есть сотни тысяч мелких и мельчайших предприятий. После 1953 г. и особенно после вступления в силу соглашений о создании «Общего рынка» в этих отраслях также наблюдается усиленный процесс объединения, слияния мелких фирм в более крупные.
Так, на рынке продовольственных товаров усиливается господство монополистических объединений «Мотта» и «Алеманья», а в текстильном производстве — быстро выросшей монополии с государственным участием «Ланеросси». Они, однако, не достигают размеров и мощи монополий, характерных для новых отраслей промышленности, и еще далеко не в полной мере подчинили себе другие фирмы и ремесленников, работающих в этих отраслях. Здесь процесс концентрации несравненно более медленный.