есь кооперативная сеть, объединяющая крестьян — мелких собственников земли, что характерно для этих районов, находилась под прямым контролем церкви и многомиллионного Союза мелких производителей, — политически контролируемого христианско-демократической партией через ее ставленника Бономи. Поэтому проникновение компартии в эти районы наталкивалось не только на политическое, но и на экономическое сопротивление, и это было чрезвычайно сильным оружием. Выборы 1968 г. показали, однако, что настроения мелких крестьян начали меняться, что они были уже не столь уверены в том, что коммунисты — это якобы враги их права собственности на землю. Конечно, по сравнению с данными по крупным городам, цифры «белых районов» могли показаться весьма скромными: 14,4 % (11,7 %) в Вероне, 15,7 (14,0) в Падуе, 9,3 (7,9) в Виченце, 10,4 % (8,5 %) в Бергамо и т. д. Но это не только проценты, завоеванные в очень упорной и трудной борьбе, но и голоса в значительной мере нового для компартии трудового социального слоя Италии.
Еще одно крупное достижение, о котором свидетельствовали выборы 1968 г., — это явный приток к компартии голосов наиболее молодой части избирателей. В этом плане очень показательны данные о выборах в Риме, городе чиновников и учебных заведений, в котором нет значительного роста промышленности. Здесь компартия собрала 28,2 % голосов против 26 % пять лет тому назад. Есть все основания полагать, что этот прирост произошел прежде всего за счет студентов. Дело в том, что столь характерные в этот период для Западной Европы студенческие волнения первыми начались в Италии осенью 1967 г. Они, так же как и в других странах, сопровождались столкновениями с полицией и попытками безответственных левацких элементов спровоцировать беспорядки. Компартия в общем своевременно обратила серьезное внимание на студенческое движение, выработала свою позицию по поставленным студентами проблемам демократизации системы народного просвещения, упорно защищала ее в парламенте и в стране, благодаря чему ИКП и была признана значительными студенческими массами той партией, которая достойно представляет их интересы. Благодаря оппозиции компартии в парламенте не прошел закон о реформе университетов, против которого выступали студенты.
Трудным для Итальянской коммунистической партии районом оставался Юг страны. Но и здесь политическая география изменилась в общем в благоприятном для нее направлении. Относящийся по всем статьям к Югу остров Сардиния на этот раз проголосовал «по-северному»: количество поданных за компартию голосов увеличилось с 22,5 до 23,7 %. В континентальной части страны и на Сицилии позиции партии практически не изменились.
Тот факт, что на политических выборах на Юге компартия имела лучшие результаты, чем на выборах местного характера, указывал и на причины этого явления. Прежде всего — на местных выборах не голосуют эмигранты. На парламентских выборах избиратель голосует в основном соответственно своим политическим симпатиям, а на местных выборах — учитывая также и соображения клиентелистского, как говорят в Италии, характера: обещания того или иного лица построить в данной деревне завод, дорогу, открыть контору или дать иную возможность подработать. В большей мере при местных выборах сказывается и прямой подкуп избирателей.
Парламентские выборы 19–20 мая 1968 г. были первым испытанием такого рода для Итальянской социалистической партии пролетарского единства. Она его успешно выдержала. Собранные ею 1,4 млн. голосов, или 4,5 %, свидетельствовали о том, что она приобретала массовую поддержку, прежде всего в небольших городах. До выборов правая печать утверждала, что ИСППЕ якобы явится на выборах соперником не социалистической партии, а отнимет часть голосов у компартии и что, таким образом, общее влияние левых партий не увеличится, а просто произойдет некоторое перераспределение сил между ними. Эти прогнозы самым категорическим образом были опровергнуты майскими выборами: ИСППЕ собрала сотни тысяч голосов дополнительно к миллионам голосов компартии, причем — и это очень характерно — наибольший успех унитарные социалисты имели как раз в тех районах и городах, где и компартия имела наибольшее продвижение вперед.
Не смогли помешать общему сдвигу влево итальянских избирателей и левацкие группки и партийки, выступавшие перед выборами с открыто антикоммунистических позиций. Это относилось как к более «серьезным», давно существующим в Италии троцкистским группам, так и к чисто авантюристическим группкам политических проходимцев, которые были созданы в Италии в 1963–1968 гг. китайским руководством. Их призыв опускать в урны недействительные или незаполненные бюллетени не имел практического эффекта: число таких бюллетеней по существу не отличалось от результатов прошлых выборов.
В правительственном лагере результаты выборов оказались неодинаковыми для составляющих правящую коалицию партий. Крупнейшая из них — христианско-демократическая — формально даже несколько улучшила свои позиции: за нее проголосовали почти 12,5 млн. избирателей, что составляет 39,1 % всех действительных бюллетеней. Это означало рост избирательного корпуса этой партии на 0,8 %. Однако это произошло за счет притока избирателей, ранее голосовавших за правые партии, тогда как часть тех, кто за пять лет до этого отдавал свои голоса католической партии, ныне проголосовала за более левые политические силы. Важно также отметить, что при голосовании многие избиратели ХДП отдавали предпочтение тем деятелям этой партии, которые были известны своими левыми взглядами (в Италии избиратель не только отмечает на бюллетене, за какую партию он голосует, но и в списке кандидатов этой партии указывает, кому лично он отдает предпочтение). В результате среди 266 депутатов и 135 сенаторов от ХДП стало значительно больше, чем раньше, людей с более прогрессивными взглядами, особенно по социальным вопросам.
Республиканская партия, получившая на предыдущих выборах 1,4 % голосов, улучшила свои позиции, собрав 2 %. Достигнуто это было путем более или менее демагогических критических выступлений против политики того самого правительства, в которое входили и республиканцы. Политические позиции лидеров республиканской партии, прежде всего Ла Мальфа, были очень близки к типичным социал-демократическим взглядам. Так, Ла Мальфа усиленно пропагандировал так называемую политику доходов в ее реакционном понимании как линии, якобы обеспечивающей достижение социального мира при одновременном увеличении производительности труда. Не имея собственной политической линии, республиканские лидеры, как правило, выступали в примитивной роли постоянных младших партнеров ХДП. Впрочем, их роль логически вытекала из антикоммунистических предрассудков, от которых они не могли освободиться.
Несмотря на прирост голосов этих двух партий, в целом коалиция левого центра, на которой базировалось итальянское правительство, потерпела на выборах поражение. Правда, потери больше всего коснулись Объединенной социалистической партии, оказавшейся глиняным горшком среди чугунков.
На предыдущих выборах две партии, входившие ныне в объединенную социалистическую партию, собрали около 20 % голосов избирателей. В 1968 г. за них проголосовали лишь 14,5 %. Их представительство в парламенте значительно сократилось.
Инициаторы сдвига прежней социалистической партии вправо, а затем ее вхождения в правительство и позже слияния с социал-демократической партией, т. е. деятели типа Ненни, Каттани и других, составившие позже так называемое министерское крыло в ОСП, полагали, что такая эволюция социалистической партии непременно вызовет энтузиазм у всех сторонников объединения социалистических сил в Италии. В перспективе они уже видели не только превращение ОСП в ведущую партию рабочего движения Италии вместо потерпевшей поражение и исчезнувшей компартии, но даже и занятие социалистами командных постов в правительстве вместо ХДП. Выборы должны были подтвердить развитие в этом направлении. Но сложилась как раз обратная ситуация.
Выборы 19–20 мая показали, что близорукая антикоммунистическая политика лидеров ОСП, оторванная от всякой действительности, привела эту партию к тяжелому политическому поражению. Избиратели не одобрили ее правосоциалистической линии. Психологический шок, а главное — полный провал целой политической линии, созданной ценой огромных жертв и унижений для славной в прошлом Итальянской социалистической партии, во много раз усилили эффект политического поражения, которое понесла ОСП. Все присущие этой партии противоречия резко обострились. Кризис в ОСП оказался настолько глубоким, что фактически он так и не был преодолен в рамках этой партии.
Выборы 1968 г. показали, что в Италии сложилась в значительной мере новая политическая обстановка. Широкий политический маневр итальянской буржуазии, именуемый политикой левого центра, был в общем отвергнут широкими массами населения и если не потерпел полный провал, то оказался близок к этому. Около одной трети всех избирателей прямо высказались против левого центра, выступая за новую политику, учитывающую реальные нужды страны. Это осознали и сами сторонники левого центра, испытывавшие теперь глубокое замешательство. Политический тупик, в который зашла правительственная политика, усугублялся тем, что в результате ослабления в парламенте крайне правых партий ХДП уже даже арифметически не могла прибегнуть к варианту правого центра, если она не хотела заключать союза с неофашистами. А политически это было бы крайне трудной операцией.
Следовательно, перед итальянской буржуазией в принципе открывался весьма небольшой выбор; или попытаться пойти по пути реакционных авантюр с риском потерпеть поражение от объединенных демократических сил страны, или же, идя на существенные уступки трудящимся, искать определенный модус вивенди с теми политическими силами, которые выражают интересы трудового народа.
Но и то, и другое было делом довольно длительной перспективы. Что же касается ближайших месяцев после выборов, то правящие круги предприняли попытку «склеивать горшки», побитые при избирательной встряске в «красном мае».