масоретский текст Библии. Разработавшие его ученые-масореты (от ивр. масора — «предание», «традиция») жили в основном в Земле Израиля; главный итогом их деятельности стал текст Библии, зафиксированный тивериадской школой в X веке. Масореты, в частности, отмечали все места, где читаемый вслух текст (кри) не совпадал с написанным (ктив). Из-за этого смысл того или иного отрывка мог измениться до неузнаваемости. Так, слово ло, написанное через букву «вав», означает «ему», «для него», а ло, написанное через «алеф», означает «не(т)». В результате в Книге пророка Исаии (Ис. 63:9) вместо «Не посланец или ангел, но Его присутствие спасало их» масореты понимали стих следующим образом: «Он был их спасителем. Во всякой скорби их и Он скорбел»[84], делая из этого важный вывод о том, что сам Бог страдает, когда страдает Израиль. Стремление прояснить таким образом текст, а также тщательный подсчет количества слов, случаев использования той или иной буквы и прочих подобных деталей говорят о возрастающем преклонении перед текстом Танаха как таковым. Хотя такое преклонение возникло самостоятельно, на поздних стадиях его развития определенную роль, возможно, сыграли караимы как фундаменталисты, не признававшие авторитета иных источников, кроме текста Библии (см. главу 12).
В некоторых общинах литургическое чтение Торы по-прежнему сопровождалось, как и во времена Второго храма, последовательным переводом ивритского текста на арамейский язык. Арамейские таргумы (некоторые — с многочисленными комментариями к переведенному оригиналу) продолжали использоваться на протяжении по крайней мере половины 1-го тысячелетия; в конце концов около V века отдельные таргумы были приведены к окончательному виду и приняты различными общинами. Так, в Вавилонии использовался Таргум Онкелоса; ряд различных таргумов известен и в Палестине — один из них, сохранившийся в единственной рукописи, был открыт лишь в 1956 году в Ватикане.
Разъяснением текста занимался даршан, или «толкователь»; Вавилонский Талмуд называет даршаном члена общины, на которого была возложена обязанность читать проповеди по субботам и праздникам. Некоторые примеры библейской экзегезы, сохраненные раввинистической традицией со времен поздней античности, как представляется, были созданы для произнесения в синагоге. Таков, вероятно, цикл мидрашей палестинского происхождения «Псикта» (арам. букв. «отрывок», «стих»), где истолковываются отдельные стихи из Пятикнижия и Пророков; этот текст существует в двух версиях (одна из которых была, судя по всему, создана в основном в V веке, а вторая — в IX) и следует календарному циклу, начиная с Рош ѓа-Шана. В «Псикте» содержатся и законодательные толкования стихов, и притчи, служащие целям проповеди. В качестве аргументации один библейский стих обычно сопоставляется с другим:
«Но праведник будет крепко держаться пути своего, и чистый руками будет больше и больше утверждаться» (Иов 17:9). «Праведник» — это Пресвятой, о ком сказано: «Ибо Господь праведен, любит правду» (Пс. 11:7); «и чистый руками» — тоже Пресвятой, о ком сказано: «Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния» (Ав. 1:13); «будет больше и больше утверждаться» — опять же Пресвятой, который утверждает силу праведников, чтобы они могли исполнять Его волю. Другое мнение: «Праведник будет крепко держаться пути своего» — относится к Моше, о ком сказано: «исполнил правду Господа и суды с Израилем» (Втор. 33:21)[85]… Рабби Азария со слова рабби Йеѓуды бар рабби Шимона говорил: «Когда праведники исполняют волю Пресвятого, они укрепляют силу Всевышнего» [13].
Община, для которой была разработана вся общественная литургия, состояла преимущественно из мужчин; неизвестно, ходили ли женщины в поздней античности в синагогу вообще. Однако в средневековых синагогах уже нередко предусматривалась женская часть, которую отделяла от мужской символическая преграда (мехица). В позднем Средневековье в Провансе женщины наблюдали за службой через решетку в потолке помещения, расположенного под самой синагогой. В Германии женщинам для молитвы отводилась отдельная комната рядом с мужской. В мусульманских странах для женщин обычно не было предусмотрено отдельного помещения, но они могли следить за службой снаружи через окно [14].
Община, построившая синагогу для совместной молитвы, часто брала на себя и устройство других необходимых культовых сооружений, которыми могли пользоваться все ее члены, — например, бассейнов для очищения после ритуального осквернения. Нам неизвестно, кто строил многочисленные ритуальные бассейны (миквы) в еврейских поселениях в Палестине IV–VI веков и кому они принадлежали. Многие из них — вполне возможно, и большинство — могли быть частными. Но в целом ряде стран средневековой Европы бассейны для ритуального омовения были собственностью общин и считались необходимым условием религиозной жизни, особенно важным для очищения женщин после менструации и родов. Некоторые европейские общины, например в городе Шпайере в XII веке, тратили значительные средства на грандиозное архитектурное оформление миквы [15].
К периоду раннего Средневековья общины также стали считать своим религиозным долгом приобретение участка земли под еврейское кладбище и уход за могилами. В Палестине III века Мишна обязывает общину помечать могилы во избежание нечаянного осквернения. А в Вавилонском Талмуде впервые формулируется принцип, согласно которому желательно быть похороненным рядом с праведником, а следовательно, с одним из собратьев-евреев:
Ибо р. Аха бен Ханина говорил: «Откуда выводится, что злодей не может быть похоронен вместе с праведником?» — Из стиха: «И было, что, когда погребали одного человека, то, увидев… полчище, погребавшие бросили того человека в гроб Елисеев; и он при падении своем коснулся костей Елисея, и ожил, и встал на ноги свои»… И как не хоронят злодея рядом с праведником, так и ужасного злодея не хоронят рядом с тем, чьи злодеяния умеренны. Тогда не возникает ли нужда в четырех кладбищах? Обычай гласит: не больше двух.
Аналогичные представления, вероятно, лежат в основе обычая, имевшего место с III по VI век в Бейт-Шеариме (Нижняя Галилея): останки умерших приносили издалека в оссуариях, чтобы похоронить рядом с прославленными раввинами. У евреев диаспоры, желавших быть похороненными рядом с собратьями по вере, было в обыкновении приобретать для этой цели определенные участки земли; таковы еврейские катакомбы Рима (использовавшиеся для захоронений с III по V век) и катакомбы Венозы — города на юге Италии, в Апулии (их использовали с IV по VIII век). Кладбище само по себе не считалось освященной землей, но к раннему Средневековью еврейские общины и в христианских, и в мусульманских странах покупали земельные участки под общинные захоронения. Среди наиболее ранних примеров кладбище в Вормсе, известное с X века [16].
В то время как из общественной религиозной жизни женщины и дети были частично исключены, в домашней литургии они были полноправными участниками. Уже в Мишне принимается как должное, что ответственность за поддержание религиозной жизни дома в ряде важных ее аспектов лежит на жене хозяина (и влечет серьезные последствия в случае пренебрежения): «За три нарушения Торы женщины умирают при родах: за недостаточно тщательное исполнение законов о ниде [ритуальной нечистоте], о хале и о зажигании [субботнего] светильника». Согласно Мишне, на закате солнца перед субботой мужчина должен отдать домашним три приказа, и один из них — «зажечь светильник». В большинстве направлений иудаизма женщины доныне вечером пятницы зажигают субботние свечи [17].
Для женщин, таким образом, подготовка к субботе была делом ответственным, зато они были полноправными участницами самого празднества, когда в пятницу вечером хозяин дома произносил благословение над вином и хлебом:
Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь вселенной, освятивший нас Своими заповедями, и благоволивший нам, и давший нам в наследие, по любви и благосклонности, святую Субботу Свою в память о Сотворении мира, — первый из святых праздников, напоминающий о выходе из Египта. Ибо нас избрал Ты, и нас освятил среди всех народов, и святую Субботу Свою по любви и благосклонности дал нам в наследие. Благословен Ты, Господь, освящающий Субботу!
А когда суббота подходила к концу, наступал черед обряда авдалы (ѓавдалы) — буквально «отделения» (субботы от рабочей недели), и схожее по форме благословение произносилось над вином, благовониями и зажженной свечой:
Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь вселенной, отделяющий святое от будничного, свет от тьмы, Израиль от народов, день седьмой от шести дней будних. Благословен Ты, Господь, отделяющий святое от будничного!
В нескольких вариантах службы авдалы, появившихся в позднем Средневековье, упоминается грядущее пришествие пророка Элияѓу, предвестника Мессии. Это отражение верований (зародившихся, судя по всему, у евреев Северной Европы после крестовых походов, вероятно, как отражение эсхатологических чаяний во времена жестоких страданий), согласно которым Элияѓу придет вечером в субботу [18].
Гибель Храма никак не отразилась на соблюдении субботы, однако в других аспектах литургический год значительно изменился: вместо паломничества в Храм трижды в год, которое прежде было центральным элементом культа, а теперь стало невозможным, появился годичный цикл праздников и постов, сохранившийся до наших дней. Главным событием весеннего праздника Песах стало чтение Агады (рассказа об исходе из Египта) во время пасхального седера — трапезы в канун Песаха. Постепенно, на протяжении веков, прошедших с 70 года, чтение Агады обрастало сопутствующими обычаями, рассказами и песнями:
Чем отличается эта ночь от всех других ночей? Во все другие ночи мы едим