Военная служба, обязательная как для юношей, так и для девушек, с момента основания государства стала одним из факторов, сплачивающих большинство израильтян-евреев, — и тем сильнее, что участвовать в военных действиях приходится нередко. С 1963 года государство установило День поминовения павших воинов, назначив его на один из траурных (по раввинистическому календарю) дней счета омера. Накануне вечером по всей стране звучит сирена; наутро, в 11 часов, сирена раздается снова, и зажигаются поминальные свечи. В синагогах проводится общественная служба с чтением молитвы «Изкор», а все развлекательные учреждения в соответствии с законом закрыты. На следующий день, 5 ияра, отмечается День независимости; главный раввинат постановил, что траурные ограничения омера на этот день отменяются, но по закону, принятому Кнессетом, если 5 ияра выпадает на пятницу или субботу, то празднование всегда переносится на четверг, чтобы в ходе праздничных мероприятий не нарушить субботу. В раввинистических кругах немало спорили как о разработке литургии для этого праздника (для него, как и для основных праздников, выпущены особые молитвенники), так и о том, считать ли основание государства чудом, подобным тем, в память о которых празднуются Ханука и Пурим. После освобождения Старого города Иерусалима (1967) при Шломо Горене был установлен еще один праздник — День Иерусалима; он также попадает на период счета омера (28 ияра), но выходным днем не является. В этот день проводится торжественная церемония у Западной стены Храма, а в утренней молитве в синагогах читается «Ѓалель» и соответствующие благословения: ведь для еврейских паломников освобождение территории, где стоял Храм, имеет религиозный смысл. В апреле 1951 года Кнессет постановил отмечать 27 нисана как «День памяти Шоа [Катастрофы] и восстания в гетто» в память о Катастрофе и о героическом, но безуспешном восстании против немцев, поднятом евреями Варшавского гетто в апреле — мае 1943 года. В первые годы после создания государства наблюдалось неоднозначное отношение к увековечению памяти об уничтожении европейских евреев, а не о подвигах тех, кто сражался; этим объясняется решение посвятить день не только скорби о жертвах. К концу 1970-х годов для этого дня сформировались особые церемонии, например зажигание свечей, была разработана специальная литургия, а дата стала известна как «День Катастрофы и героизма» [21].
Из религиозных праздников светские израильтяне наиболее охотно отмечают Лаг ба-Омер с его фейерверками и кострами, Хануку (с акцентом на героизм Маккавеев) и Пурим, в ходе которого дети и взрослые участвуют в карнавальных шествиях под названием адлояда — от талмудического предписания пировать на Пурим ад де-ло яда («пока не перестанет отличать» проклятие Аману от благословения Мордехаю — речь о персонажах истории Эстер, см. главу 10). Дети надевают маски, и по улицам гуляют толпы веселых людей, но, вопреки предписанию раввинов пить в этот день вино, пьяных в стельку не так уж много. В первые годы существования государства предметом всеобщего помешательства светских евреев стала викторина «Танах», приуроченная ко Дню независимости: участники испытывали приятную ностальгию по детству, проведенному в религиозной школе, и тешили национальное самолюбие. Премьер-министр Давид Бен-Гурион поощрял как археологические раскопки на местах библейских городов, так и изучение Танаха, считая и то и другое важным для формирования чувства национальной идентичности, привязанной к Земле обетованной и к еврейскому происхождению, но лишенной «наносных» плодов двадцатипятивекового религиозного развития. Викторина проводится и ныне, но у светских израильских евреев появились новые пристрастия. У израильтян действительно сформировалась особая национальная идентичность, и еврейская история до XX века играет в ней совсем небольшую роль. В рамках «светского иудаизма» делаются попытки познакомить светскую израильскую молодежь с религиозным наследием евреев диаспоры, однако оно воспринимается в лучшем случае как нечто чуждое, а в худшем — как занудство и потенциальная угроза: ведь многие считают, что из этого наследия неизбежно вырастают воззрения и образ жизни ультрарелигиозной части еврейства.
Определить национальную идентичность светских евреев в мультикультурных обществах, в которых живут западные диаспоры, — задача потруднее, отсюда и расхождения в определении демографических показателей, упомянутые в начале главы. Так как общины всех деноминаций финансируют содержание общинных зданий и заработную плату раввинов не из государственных субсидий, а из частных взносов, многие общины принимают к себе любого желающего — правда, обычно лишь при условии, что он либо является евреем по рождению, либо прошел гиюр (критерии в обоих случаях разнятся от общины к общине), но вне зависимости от его религиозных убеждений или соблюдения обрядов. В 2009 году в Великобритании эта проблема неожиданно привлекла общественное внимание в связи с конфликтом по вопросу об условиях поступления в лондонскую Еврейскую бесплатную школу. В эту весьма популярную школу, которая отнюдь не жаловалась на недобор учеников, принимались только дети, чье еврейство было сертифицировано главным раввинатом. Ограничения религиозного характера на поступление в школу законами Великобритании допускаются. Но для поступления в Еврейскую бесплатную школу требовалось, чтобы либо мать ребенка была еврейкой (по рождению или прошедшей гиюр до рождения ребенка — это стандартное раввинистическое определение), либо ребенок прошел гиюр или был принят на курсы подготовки к гиюру. Одному ребенку отказали в приеме, признав гиюр его матери недействительным: она прошла его не у ортодоксальных раввинов. Отец ребенка подал в светский суд, который постановил, что такой критерий определения еврейства, как происхождение по материнской линии, представляет собой расовую дискриминацию и, следовательно, незаконен. Практическое следствие этих событий состояло в том, что Верховный суд Великобритании обязал евреев использовать для проверки еврейства тест на знание религиозных обычаев — только при этом условии они будут по-прежнему считаться религиозной группой в контексте приема в школу [22].
Для некоторых евреев диаспоры членство в синагоге выполняет скорее социальную, чем религиозную функцию, иногда с дополнительным стимулом в виде гарантированного права на погребение на еврейском кладбище (хотя любая еврейская община в любом случае сочтет религиозным долгом похоронить скончавшегося еврея вне зависимости от его происхождения, если только известно, что умерший был евреем, и — как правило — если тело не кремировано). Многие евреи посещают синагогу дважды в год — в Рош ѓа-Шана (Новый год) и Йом Кипур (Судный день) — и на том считают свои обязательства перед общиной выполненными, подобно тому как секуляризированные христиане приходят в церковь только на Рождество и Пасху. Для таких евреев решающим критерием, подтверждающим, что они по-прежнему верны религии отцов, стало посещение службы на Йом Кипур, представляющей собой самый торжественный элемент литургического года. Аналогичной «лакмусовой бумажкой» в домашней религиозной жизни являются пасхальный седер и ужин в канун субботы, когда за столом собирается вся семья. Пару свечей, зажигаемых перед субботой, можно увидеть во многих еврейских домах, внешне больше никак не связанных с иудаизмом; эти ритуалы подернуты неизменным ностальгическим флером.
Проследить историю иудаизма можно и по эволюции характерных блюд еврейской кухни. В ашкеназском мире это плетеный хлеб хала, жареная курица (заменившая жареного гуся или грудинку), морковный цимес (сладкие тушеные овощи), картофельный салат, картофельный кугл — для пятничного ужина; чолнт (мясо, которое оставляют тушиться на всю ночь) для субботнего обеда; холодная жареная рыба, маринованная селедка, огурцы, копченый лосось, творожная запеканка — для вечерней трапезы в субботу. Йеменские евреи оставляют джахнун — сладковатое изделие из слоеного теста — томиться на ночь в остывающей печи, и едят его днем в субботу со сваренными вкрутую яйцами и острым соусом. Иракские, иранские, ливийские, египетские, сирийские евреи — все имеют собственные кулинарные традиции. На Хануку в память о чуде с храмовым маслом ашкеназы едят жаренные во фритюре картофельные оладьи латкес, сефарды — круглые пышки с начинкой или пончики, итальянские евреи — жареное филе курицы в кляре, марокканцы — кускус с жаренной во фритюре курицей. В Пурим сефардские общины обмакивают в сироп печенье в виде ушей Амана, а ашкеназы пекут ѓоменташн — треугольное печенье с маком или сливовым вареньем. На Шавуот едят блинцес с творогом, творожную запеканку и молочные пудинги. А жесткие кулинарные ограничения Песаха, когда можно есть только пищу, не содержащую дрожжей (в память об исходе из Египта, когда евреям пришлось покинуть страну так быстро, что тесто не успело взойти), породили шедевры гастрономической изобретательности: готовится множество самых разнообразных пирогов, блинов, клецок, пышек из тертого миндаля, картофельной муки, мацемела (муки из мацы), а евреи арабского происхождения лепят кубе — шарики из дробленого риса [23].
Бережно хранимые рецепты блюд, унаследованные от бабушек, являются главным звеном, связывающим многие семьи с их религиозным прошлым: других струн в душах оно уже не задевает. Но мы еще увидим, что ностальгией и сентиментальной тоской по мирку «Скрипача на крыше» — мирку, который всегда был отчасти воображаемым, а ныне полностью исчез, — история современного развития иудаизма не исчерпывается.
17. Реформы
Первым евреем, ставшим одной из ведущих фигур европейского Просвещения и при этом сохранившим верность традиционному иудаизму, стал Моше (Мозес) Мендельсон. Впервые он прославился на всю Германию в 1763 году, когда его эссе «Об очевидности в метафизических науках» получило первый приз Прусской королевской академии наук (отодвинув на второе место конкурсную работу самого Иммануила Канта, старшего современника Мендельсона). В своей работе «Немецкий Сократ», как прозвали Мендельсона, сделал попытку рационально доказать основополагающие, по его мнению, истины естественной религии, — бессмертие души, бытие Бога и его провидение. Это было выдающееся достижение для 34-летнего сына переписчика Торы из Дессау, получившего образование в области Талмуда и средневековой еврейской философии. Он самостоятельно освоил немецкий, греческий, латинский, французский и английский языки, штудировал труды Джона Локка, Христиана фон Вольфа и Готфрида Лейбница [1].