Волны эмиграции из Йемена и Ирака были только частью массового исхода евреев из мусульманских стран. Вскоре началась алия из Ливии, где евреи жили еще во времена Карфагена. В 1945 г. — по иронии судьбы именно во время английской оккупации — в Ливии вспыхнули антиеврейские беспорядки, в результате которых несколько сотен евреев были ранены и убиты и более тысячи еврейских домов и магазинов разграблены. Эта вспышка насилия была связана с ростом ливийского национализма, и события в Эрец-Исраэль лишь обострили ситуацию. В июне 1948 г. враждебные действия возобновились и привели к дополнительным жертвам среди евреев. К этому времени немногие местные евреи еще надеялись на то, что можно будет остаться в Ливии. К счастью для них, Еврейскому агентству удалось наладить прямое морское сообщение из Бенгази в Хайфу. В результате, к лету 1951 г. практически все ливийские евреи — около 30 тысяч человек — распродали за бесценок свое имущество и покинули страну. Они прибыли в Израиль совершенно нищими.
Еврейские общины в Сирии и Ливане имели столь же древнюю историю, как и община Ливии, но при этом они были значительно богаче и влиятельнее. Под властью французов евреи в этих странах занимали видные посты в гражданской администрации, и даже кратковременное правление режима Виши не подорвало их положения. Тем не менее, из стран Леванта евреи и христиане начали эмигрировать задолго до возникновения Израиля. С начала XX века до 1945 г. не менее 40 тысяч ливанцев и сирийцев эмигрировали в Европу, в Северную и Южную Америку, а также в Египет и Палестину. Что касается евреев, то возникновение суверенных арабских государств после второй мировой войны только стимулировало их эмиграцию. Так, в Сирии получение независимости сопровождалось вытеснением евреев из государственного аппарата и банковского дела, а также антисемитскими эксцессами. Но именно резолюция ООН о разделе Палестины стала началом конца сирийского еврейства, так же, как и всех других еврейских общин в арабском мире. После 1948 г. дамасские власти заморозили банковские вклады евреев, приостановили реализацию их собственности, а затем ввели в еврейских кварталах комендантский час. Многие евреи, к счастью, сумели пересечь границу с Ливаном и оттуда (при неофициальном попустительстве бейрутского правительства) пробрались в Израиль. В период с ноября 1947 г. по февраль 1949 г. 14 тысяч сирийских и ливанских евреев прибыли в Израиль.
Египетское еврейство отличалось от других ближневосточных общин славной многовековой историей и несколько менее драматичным ее завершением. Почти все 75 тысяч евреев, зарегистрированных египетской переписью 1948 г., считали себя "европейцами”, то есть интегральной частью той социальной и экономической элиты, в которую входили также 350 тысяч греков, 200 тысяч итальянцев и 40 тысяч англичан, французов и армян.
Первые проявления враждебности по отношению к евреям были связаны с формированием египетского национального движения, которое было направлено, в первую очередь, против англичан, а затем — и против других национальных меньшинств, доминировавших в египетской экономике. Что касается евреев, то враждебность к ним была, конечно же, усугублена палестинским вопросом. Так, после провозглашения государства Израиль несколько еврейских компаний в Египте были национализированы. Позднее египетское гражданство стало обязательным условием для занятия врачебной практикой и членства в хлопковой бирже. Эти меры повлекли за собой постепенное разрушение еврейской экономики в Египте.
Для многих тысяч египетских евреев эмиграция была самым логичным решением. Но не так просто было его реализовать. Хотя правительство и сняло запрет на эмиграцию в августе 1949 г., оно ввело различные штрафы, которые в конечном итоге приводили к такому же обнищанию еврейских эмигрантов, как в Ираке, Сирии и повсюду на Ближнем Востоке. Дома, домашний скот, предприятия — все это необходимо было спешно реализовать, и в большинстве случаев собственность евреев переходила к государству. 20 тысяч евреев, которым удалось бежать в ноябре 1949 г., были обнищавшими представителями когда-то могущественной буржуазии. Многие остались в Европе, чтобы попытаться начать все сначала, но в 1950 г. около 7 тысяч из них направились в Израиль. На некоторое время репатриация из Египта стала самой большой из всех волн алии.
Эмиграция евреев из Турции и Ирана не сопровождалась такими драконовскими мерами, как это было в других ближневосточных государствах. В 1948 г. в главных турецких городах жило 82 тысячи евреев. Под старым оттоманским режимом евреи пользовались всеми правами терпимого и даже покровительствуемого меньшинства. Только в двадцатые годы, под властью Кемаля Ататюрка[16] они стали испытывать последствия турецкого национализма. Тогда усилилось давление на евреев и на другие меньшинства, чтобы они переходили на турецкий язык, принимали турецкие имена, отдавали своих детей в турецкие школы и брали в свои коммерческие предприятия турецких партнеров. Во время второй мировой войны, когда турецкое правительство поддерживало настороженно-дружеские отношения с нацистской Германией, государственная политика по отношению к евреям стала явно антисемитской. Тяжелый налог на капитал, который был введен для всех национальных меньшинств в государстве, означал для турецких евреев экономическую катастрофу. Чувствуя себя неуютно в этой воинственной и суровой мусульманской стране, тысячи турецких евреев приветствовали рождение сионистского государства немедленным прошением о выезде. Правительство не чинило препятствий, и к 1950 г. 33 тысячи турецких евреев прибыли в Израиль.
Приблизительно по такой же схеме проходила эмиграция из Ирана. Здесь, как и в Ираке, находилась одна из самых древних еврейских общин на всем Ближнем Востоке, существовавшая еще во времена Второго храма. Тем не менее, во всей Азии и Африке вряд ли можно было найти более обездоленную еврейскую общину.
Еще в начале XX века несколько тысяч иранских евреев перебрались в Эрец-Исраэль. Однако большинство предпочитало дожидаться, когда в Палестине сложится более благоприятная экономическая ситуация. Многие сделали свой выбор после создания государства Израиль. Тегеран не возражал против еврейской эмиграции, и в период с мая 1948 г. по октябрь 1956 г. в Израиль прибыло 39 тысяч иранских евреев — около половины еврейского населения Ирана. Не все приехали без средств: были среди иммигрантов и немногочисленные коммерсанты с определенным капиталом. Но подавляющее большинство, так же, как большинство репатриантов из других исламских стран — Йемена, Ирака, Ливии, Алжира, Египта, Турции и маленьких, забытых общин в Афганистане, на Кавказе и в Китае, — не имело ни гроша за душой. Волны этих беженцев грозили захлестнуть молодую еврейскую республику, которая не справлялась с их элементарным устройством.
Иммиграция имела далеко идущие демографические последствия. В период 1948–1953 гг. в Израиль переселилось 7 процентов всех евреев мира, так что к концу 1953 г. здесь проживало 13 процентов мирового еврейства. За первые четыре года существования государства его население удвоилось, а к концу 1956 г. — утроилось, достигнув 1 миллиона 667 тысяч человек. При этом рост происходил в основном за счет эмиграции из стран ислама. В 1948 г. евреи европейского происхождения составляли 75 процентов населения Израиля; к 1961 г. этот показатель снизился до 55 процентов и продолжал падать в последующие годы. Это означало этническую революцию в стране, которую никто из ее руководителей не ожидал даже после Катастрофы. Вместо того, чтобы стать форпостом западного мира в Азии, Израиль сам стал частью Востока, и его облик стремительно левантизировался.
Муки абсорбции
Небольшое еврейское государство было мало приспособлено к приему такого огромного потока иммигрантов. Поначалу многие репатрианты просто вселялись в покинутые арабами дома в Хайфе, Иерусалиме, Яфо, Цфате, Рамле, Лоде и в других городах и деревнях. Но вскоре этот резервуар пустующего жилья был исчерпан, а поток беженцев не иссякал. Тогда Еврейское агентство импортировало тысячи сборных "финских” домов. В это же время была основана государственная компания "Амидар” для строительства постоянного жилья с использованием как можно более дешевой технологии (например, сборки домов из производимых на месте бетонных блоков). Но все это занимало слишком много времени, а главное не было достаточно.
Между тем репатрианты все прибывали. Самым простым решением было строительство временных лагерей. В последние годы мандата Еврейское агентство размещало репатриантов во временных бараках возле Хайфы и Хедеры. В начале 1948 г. к ним прибавились импровизированные времянки в Раанане и Реховоте. Все это давало возможность предоставить кров еще 5 тысячам человек, что было совершенно несоизмеримо с темпами алии. Можно было бы использовать военные казармы, недавно оставленные британской армией, но по приказу из Лондона англичане перед уходом приводили покидаемое жилье в негодное состояние, так что уцелели только остовы зданий. Тем не менее и эти казармы были спешно отремонтированы и заселены евреями, освобожденными из английских лагерей на Кипре.
В этих обстоятельствах не было другого выхода, как строить палаточные городки. Вначале они возникли возле Хайфы, но вскоре оказались забиты до отказа, и Еврейское агентство было вынуждено разбивать лагеря для репатриантов повсюду: в других прибрежных городах, в "иерусалимском коридоре”, в Галилее, на севере Негева. Условия жизни везде были одинаковы: пища поставлялась из общей кухни, одежда — со склада Сохнута, импровизированные школы создавались правительством. И на фоне всего этого — безработица. С окончанием войны демобилизованные израильские солдаты вернулись на свои прежние места работы, и в течении ближайших двух лет для новые репатриантов оставалось мало возможностей найти себе применение вне лагерей.
Это было тяжелое время для новых репатриантов. Они жили в нищете и скученности — до 50 человек в одной палатке — на ничтожное месячное пособие. Их "жил