Израильские попытки приобрести современное оружие были не более продуктивны, чем его усилия получить гарантии безопасности. США не намеревались компенсировать советские военные поставки, направлявшиеся в Египет. 7 февраля 1956 г. государственный секретарь США Джон Фостер Даллес заявил группе конгрессменов, что Израиль в любом случае проиграет в гонке вооружения с арабами. Он пояснил, что население еврейского государства не превышает двух миллионов человек, и для обеспечения своей безопасности ему лучше рассчитывать на ООН. Полностью разделяя это мнение, президент Эйзенхауэр заметил французскому премьер-министру Ги Молле, что бессмысленно продавать Израилю оружие, так как 1,7 миллиона евреев не смогут противостоять 40 миллионам арабов.
Однако, как бы Ги Молле не относился к этому высказыванию, именно во Франции израильские усилия по приобретению оружия наконец стали приносить плоды. Французское правительство по-прежнему стремилось сохранить хорошие отношения с мусульманами Северной Африки и Леванта. Вместе с тем израильтяне знали, что во Франции они могут рассчитывать на традиционное взаимопонимание. Французские левые питали симпатию к евреям еще со времен дела Дрейфуса, и существование социалистических правительств в обеих странах только укрепило эту традицию. Французские правые, в свою очередь, разделяли с евреями опасения по поводу растущего арабского национализма. К тому же, осенью 1954 г. отношения между Парижем и Каиром резко обострились после того, как египетское радио выразило решительную поддержку алжирским повстанцам[35]. Таким образом, в декабре французское правительство утвердило израильский заказ на 12 реактивных истребителей "Ураган”. Позднее была достигнута договоренность о поставке еще 12 таких самолетов и — впервые — такого же количества новых истребителей "Мистер-4”, не уступавших модели МиГ-17, которую получили египтяне.
Поставка Израилю современных боевых самолетов вызвала недовольство США. Но Ги Молле, глава социалистической партии Франции, и его партнер по коалиции лидер радикалов Морис Бурже-Монури всеми силами стремились противостоять растущему влиянию Насера. Ги Молле сообщил Вашингтону, что истребители "Мистер-4” будут проданы Израилю независимо от американского согласия. С этих пор Франция пыталась укрепить свое положение на Ближнем Востоке при помощи Израиля. И хотя важную роль играло здесь соответствие интересов двух стран, особенно в свете поставок египетского оружия алжирским повстанцам, подоплека французско-израильской дружбы имела более романтический характер. Французская общественность испытывала определенный эмоциональный подъем, помогая "отважному маленькому Израилю”. Французское правительство, приняв этот курс, создавало себе более современный, подкупающий имидж, особенно по сравнению с конкурирующей коммунистической партией.
Насер бросает вызов
23 июля 1956 г., выступая в Александрии на праздновании четвертой годовщины "революционного переворота”, Насер сделал сенсационное заявление: Компания Суэцкого канала будет национализирована, а ее доходы пойдут на строительство Асуанской ГЭС. Эта новость вызвала ликование в Египте. Насера прославляли как национального героя, его позиция в стране никогда еще не была настолько крепкой, а его репутация как лидера арабского мира — настолько высокой.
Когда намерения Насера стали известны на Западе, английский премьер-министр Энтони Иден созвал чрезвычайное заседание правительства. Великобритания больше других западных государств была затронута национализацией канала. Ее правительство имело контрольный пакет акций Суэцкой компании. Приблизительно четвертая часть английского импорта проходила через канал, и треть всех судов, использовавших этот водный путь, были английскими. Речь шла также и о престиже Великобритании в арабском мире. Иден никоим образом не мог допустить его падения. Оказываемое на премьер-министра интенсивное давление исходило не только от его партии, но и от многих лейбористов. В любом случае английский политик не нуждался в напоминании о плодах политики умиротворения другого диктатора шестнадцатью годами раньше. Такое напоминание было излишним и для Ги Молле, чей нюх на "новый Мюнхен” был еще более острым и кто часто характеризовал Насера как "Гитлера с Нила”. Социалисты, голлисты и радикалы во французском правительстве одинаково ненавидели "насеризм” и его влияние в Магрибе. Поэтому и Англия, и Франция первым делом отозвали своих граждан из Египта.
В Соединенных Штатах, между тем, это был год выборов. Эйзенхауэр в ходе предвыборной кампании играл роль "хранителя мира”. Американцы зависели от Суэцкого канала в значительно меньшей степени, чем их западные союзники. Только 15 процентов американского импорта проходило через канал, и вложения США в Суэцкую компанию были мизерны. Кроме того, воинственный настрой Лондона и Парижа несколько смутил Эйзенхауэра, так как он разделял мнение Даллеса о том, что в этой ситуации нет законного основания для применения силы. Поэтому по распоряжению президента государственный секретарь немедленно отправился в Лондон с целью любой ценой предотвратить военную конфронтацию. Иден и Ги Молле неохотно согласились на проведение предложенной Даллесом чрезвычайной конференции "морских держав”. На открывшейся в Лондоне 16 августа конференции стороны пришли к соглашению менее чем за неделю. Выпущенная ее участниками декларация признавала суверенное право Египта на пользование каналом, но настаивала на установлении международного контроля над этим водным путем. Однако все усилия оказались тщетны. 9 сентября Насер отверг лондонскую декларацию.
Сразу же вслед за этим начались англо-французские военные приготовления. Уже 5 августа общее командование приступило к разработке плана интервенции в Египет. Его штаб располагался в Лондоне и имел филиалы в Париже, на Мальте и на Кипре. Планируемая операция получила кодовое название "Мушкетер”.
В Вашингтоне вскоре стало известно о происходящем. Обеспокоенный развитием событий, Эйзенхауэр послал Идену резкое письмо с предостережением против использования силы. В своем решительном ответе Иден сравнивал Насера с Гитлером и заявлял, что "если мы допустим свое поэтапное уничтожение, это будет бесславным концом нашей долгой истории”. Вашингтон стоял на своем. Раздосадованные Иден и Ги Молле были вынуждены уступить американскому давлению и задержать военную операцию. 23 сентября они передали спорный вопрос на рассмотрение Совета Безопасности ООН. Этот маневр провалился: Советский Союз воспользовался своим правом вето для предотвращения любой серьезной резолюции, осуждающей Египет. Таким образом, с точки зрения правительств Англии и Франции, все возможности мирного урегулирования оказались исчерпаны. Начало операции было назначено на 8 октября.
Тем временем самоуверенность Насера по отношению к французам и англичанам проявилась и в интенсивной антиизраильской кампании. Еще в марте 1956 г. начался новый виток насилия в секторе Газа. 22 марта одиннадцать израильтян были ранены возле киббуца Гвулот в северном Негеве. 3 апреля один израильский солдат был убит и двое других ранены в вооруженном столкновении в районе киббуца Нирим. 4 апреля недалеко от киббуца Кисуфим были убиты трое израильских военнослужащих. После целого дня артиллерийской перестрелки, в ходе израильской бомбардировки Газы 5 апреля погибло 56 жителей города. Несколькими днями позже рейды федаюнов возобновились, и 11 апреля их жертвами стали десятки израильтян; среди убитых было пятеро детей из религиозной школы возле Рамлы. Между тем египетская пресса прославляла федаюнов как "вернувшихся с поля боя героев”.
19 июня Насер в публичном выступлении открыто объявил о своих намерениях в отношении Израиля: "Мы должны быть тверды, чтобы силой вернуть права палестинцев”. Насер находился тогда в зените своей славы. Оставалось только сокрушить Израиль, чтобы закрепить за собой славу современного Саладина. Поэтому в период между 29 июля и 25 сентября обученные египтянами федаюны предприняли целый ряд атак на Израиль со своих баз в Газе, Иордании и Сирии. В ходе этих нападений 19 израильтян были убиты и 28 ранены.
В это время в Израиле произошел окончательный раскол между Бен-Гурионом и министром иностранных дел Моше Шаретом. Будучи утонченным дипломатом старой выучки, Шарет оставался принципиальным сторонником умеренного подхода; он осознавал ограниченные возможности дипломатии малого государства и смертельно боялся, что широкомасштабный ответный удар восстановит против Израиля международное общественное мнение на Западе. Противники министра иностранных дел — Бен-Гурион, Даян, широкие круги в Мапай, а также вся партия Херут — считали, что проявленная умеренность привела только к усилению агрессивности Насера. Когда Бен-Гурион выразил в конфе-денциальной беседе свои намерения прорвать рано или поздно египетскую блокаду Эйлатского залива, Шарет почувствовал, что его дни в Министерстве иностранных дел сочтены. И действительно, 18 июня 1956 г. Бен-Гурион потребовал от своего старого товарища уйти в отставку и заменил его Голдой Меир, бывшей до этого министром труда и социального обеспечения. Так была подготовлена почва для решительных действий Израиля против своего главного врага. Выборы 1955 г., почти удвоившие представительство партии Херут в Кнесете, явно указывали, в каком направлении меняется израильское общественное мнение. Теперь Бен-Гурион только выжидал удобного момента для начала военных действий.
Израиль начинает действовать
Франция предоставила Старику эту возможность. В начале сентября французский министр обороны Бурже-Монури прямо спросил у Шимона Переса, генерального директора израильского Министерства обороны, находившегося во Франции в связи с закупками вооружения, готов ли Израиль атаковать Египет 20 октября вместе с англичанами и французами. К этому времени стало ясно, что французское руководство заинтересовано не столько в создании повода для вторжения, сколько в действенном учас