На самом деле Лавон и его единомышленники не были глухи к велениям времени. Они зачастую проявляли сдержанность в требованиях о повышении зарплаты. В период 1955–1959 гг. генеральный секретарь Хистадрута учредил ряд новшеств в своем ведомстве, в том числе курсы профессиональной подготовки кадров. Но в вопросе о медицинском страховании он был непреклонен. Больничная касса являлась для Хистадрута важнейшим источником финансирования и средством привлечения новых членов. В 1958 г. Лавон, встревоженный усилением влияния Даяна, предпринял контратаку. Он обвинил Даяна и его сподвижников в карьеризме и предупредил, что если Израиль хочет остаться эгалитарным обществом, традиционная социалистическая прослойка сионистов-первопроходцев должна сохранить свою руководящую роль. Выступление Лавона не смогло повредить растущей популярности молодых активистов, тем более, что они пользовались надежной, хотя и скрытой, поддержкой самого Бен-Гуриона.
Тем временем, в апреле 1960 г. в руки Лавона попала важная информация, которая могла изменить его политическое будущее. Офицер разведки, разбиравший материалы комиссии по расследованию каирского инцидента, обнаружил явные противоречия в показаниях главы разведки полковника Гибли. Кроме того, выяснилось, что Гибли представил комиссии поддельную копию своего письма Даяну, откуда была исключена ссылка на распоряжение министра обороны. В мае Лавон представил эти новые доказательства премьер-министру и потребовал полной своей реабилитации по делу о египетском провале. Бен-Гурион назначил новую комиссию по расследованию под председательством члена Верховного суда Хаима Кохена.
Вскоре после того, как комиссия Кохена начала свою работу, ей была представлена другая, еще более шокирующая информация. На суде над агентом израильской разведки, обвиненном в предательстве[39], выяснилось, что в 1955 г. по указанию помощников Гибли он дал ложные показания перед комиссией Кнесета по расследованию провала египетской сети. Лавон был поражен этими сведениями. Вернувшись из отпуска за рубежом в сентябре 1960 г., генеральный секретарь Хистадрута намекнул в прессе, что несколько лет назад он пал жертвой политической интриги.
В октябре 1960 г. комиссия Кохена опубликовала свой доклад. В нем утверждалось, что выводы комиссии 1955 г. основывались на ложных показаниях и поэтому они не могут считаться действительными. Вместе с тем отмечалось, что для возбуждения судебного преследования виновных нет достаточных причин ввиду неофициального характера комиссии 1955 г. Вооружившись решением комиссии Кохена, наиболее авторитетный лидер партии Мапай того времени Леви Эшкол встретился с Моше Шаретом, который в 1955 г. занимал пост премьер-министра, и они вместе выработали компромиссную формулу для преодоления кризиса. Шарет заявил, что если бы в 1955 г. ему были известны ставшие теперь общим достоянием факты, он рассматривал бы их как убедительное доказательство правоты Лавона, но и в этом случае он предпочел бы принять его отставку, чем сместить Переса. Это заявление удовлетворило обе стороны, и, казалось, дело Лавона завершилось.
Однако возникли осложнения. Бен-Гурион был возмущен заявлением Шарета. Он рассматривал его как оскорбление своего любимого детища — израильской армии и, что еще хуже, как угрозу своим молодым подопечным со стороны старой гвардии Мапай. Поэтому премьер-министр отверг и заявление Шарета, и выводы комиссии Кохена и призвал к созданию новой официальной комиссии для пересмотра всего дела. Кабинет, потрясенный этим неожиданным демаршем, назначил следственную комиссию из своих членов во главе с министром юстиции Пинхасом Розеном. 21 декабря министерская комиссия пришла к единодушному выводу, что Лавон не отдавал прямого указания органам безопасности провести операцию в Египте, которая закончилась провалом. Комиссия объявила, что этот вопрос решен раз и навсегда.
Уверенность членов кабинета была преждевременной. Возмущенный Бен-Гурион теперь утверждал, что только судебное следствие может объективно проанализировать все обстоятельства дела Лавона. Поначалу центральный комитет Мапай был в нерешительности, и тогда Бен-Гурион пригрозил уходом в отставку. Этот ультиматум не на всех произвел впечатление. В январе 1961 г. группа профессоров Еврейского университета, называвшая себя Комитетом интеллигенции, опубликовала в печати заявление, осуждавшее "диктаторские” методы Бен-Гуриона и оценивавшее их как угрозу республике. Различные студенческие группы последовали примеру своих преподавателей: они образовали Комитет по защите демократии и выражали свою обеспокоенность происходящим в публичных обращениях и в прессе. Газеты, конечно, активно включились в обсуждение, в основном поддерживая Лавона. Теперь и члены кабинета из других партий — Мапам, Ахдут ха-авода, Прогрессивной партии — заявили в Кнесете, что они "поддерживают правительство, потому что оно противостоит премьер-министру…” Это необычное заявление фактически означало вотум доверия правительству без Бен-Гуриона.
На следующий день Бен-Гурион ошеломил своих коллег подачей заявления об уходе в отставку. Потрясенный центральный комитет Мапай, стремясь убедить его изменить свое решение, исключил Лавона из своих рядов и снял его с поста генерального секретаря Хистадрута. Это было серьезной ошибкой. Ряд влиятельных членов Мапай, независимо от своих личных взглядов на молодое руководство и эффективность государственного управления, были потрясены этими волюнтаристскими методами. Под руководством Комитета интеллигенции они создали идеологическую фракцию, выступавшую за демократизацию партии (их требования парадоксальным образом напоминали заявления Переса и Даяна). Не сумев добиться отмены увольнения Лавона, эта группа впоследствии вышла из Мапай. К середине февраля другие коалиционные партнеры Мапай официально прекратили свое сотрудничество с этой партией до тех пор, пока ее кандидатом на пост главы правительства является Бен-Гурион. После того, как интенсивные межпартийные переговоры зашли в тупик, были объявлены новые выборы — менее чем через два года после убедительной победы Мапай на выборах 1959 г.
В новой избирательной кампании Мапай подчеркивала свои успехи в области достижения мира, безопасности и экономического процветания, но на этот раз реакция населения была сдержанной. Дело Лавона нанесло серьезный удар по престижу Бен-Гуриона. В результате Мапай потеряла на выборах пять мандатов. Два месяца потребовалось для создания пестрой коалиции. Хотя Бен-Гурион сохранил за собой пост премьер-министра, парламентская база его правительства на этот раз была значительно уже, так как ни Мапам, ни либералы не вошли в коалицию. В результате Старик не мог чувствовать себя уверенно, он был ограничен и связан как никогда. По существу, дело Лавона приблизило конец его политической карьеры.
Последствия дела Лавона Преобразование партий
Кризис Мапай был незамедлительно использован ее противниками. Весной 1961 г. Общие сионисты и Прогрессивная партия начали переговоры об объединении. Обе партии понимали, что пришла пора потеснить Мапай на политической арене. Поэтому в апреле, после интенсивных переговоров лидеры обеих партий объявили об объединении. Новая партия стала называться Либеральной. Разъясняя свою идеологическую платформу на выборах в Кнесет пятого созыва, либералы выступали за изъятие всех социальных служб из ведения Хистадрута, за расширение частной инициативы, за ограничение правительственного вмешательства в экономику; особое внимание они уделяли охране личных свобод. На выборах 1961 г. новая партия получила 17 мест в Кнесете.
Такое же число мандатов получила другая оппозиционная партия — Херут. Таким образом, ни одной из оппозиционных групп в отдельности не удалось сломить господство рабочих партий. Поэтому в 1964 г. в правых и центристских партиях стали раздаваться голоса в пользу создания общего парламентского блока. Большинство либералов и членов партии Херут одобрили этот план. Однако 7 из 17 депутатов Либеральной партии, выражая общую позицию бывших членов Прогрессивной партии, не захотели присоединиться к новой группировке. Херут был для них слишком агрессивен, и они предпочли создать Независимую либеральную партию, последний оплот либерализма центральноевропейского толка в Израиле. Нимало не смущаясь этим расколом, большинство либералов и Херут образовали общий парламентский блок под названием Гахал. Однако его программа была практически идентична платформе Либеральной партии 1961 г., и на выборах 1965 г. Гахал получил всего лишь 26 мандатов.
В Мапай, тем временем, не происходило никаких особенных перемен. Казалось, партия преодолела кризис, связанный с делом Лавона. Вместе с тем, позиции Бен-Гуриона становились все слабее, так как теперь он возглавлял кабинет, сформированный не им, а Леви Эшколом. К тому же в самой партии крепла оппозиция премьер-министру: ее опорой стала группа ветеранов в центральном комитете, сплотившаяся вокруг Голды Меир. Конфликт между молодыми подопечными Бен-Гуриона и старой гвардией не был разрешен. Молодежь продолжала бороться за внедрение новых технократических идей и эффективность в управлении. Ветераны, в союзе со сторонниками Лавона, критиковали новые веяния, утверждая, что они несовместимы с традиционными ценностями социалистического сионизма, и разъясняли, что в представлении Мапай социалистическая идеология является базой для строительства израильского общества. С течением времени разрыв между двумя партийными группировками стал казаться непреодолимым. Измученный фракционной борьбой, Бен-Гурион в июне 1963 г. неожиданно ушел в отставку. Возвратившись в Сде-Бокер, старый боец дал понять, что его отход от руководства является окончательным. Посвятив всю жизнь борьбе за создание еврейского государства, он привел свой народ к независимости. Старик играл ведущую роль в государственной жизни в течение 15 лет, не считая одного короткого периода. Теперь, в возрасте 76 лет, возвращаясь к простой сельской жизни, он готов передать бразды правления другим. Его уход стал поводом для серьезных раздумий. Несмотря на капризность и вспыльчивость Бен-Гуриона в последние годы, даже его противники признавали, что ни один из его современников не был так предан идее возрождения еврейского народа и не работал так целеустремленно над ее воплощением. Такого лидера у народа больше не будет.