Однако для достижения этой цели также необходимы были личные контакты между Бен-Гурионом и Аденауэром. Оба они питали друг к другу большое уважение и уже давно хотели познакомиться. Предстоящий визит канцлера в США в марте 1960 г. предоставил возможность встречи на нейтральной территории. Быстро была достигнута договоренность о присуждении Бен-Гуриону почетной степени в Университете им. Луи Брандайза (Массачусетс), откуда он должен был отправиться в Нью-Йорк на встречу с Аденауэром. Здесь были заложены основы для интенсивных переговоров между Иерусалимом и Бонном, хотя более чувствительный вопрос о дипломатических отношениях не затрагивался.
Важнейшей целью Израиля в переговорах с ФРГ были поставки оружия. Бен-Гурион считал, что Израилю не следует целиком полагаться на один или два источника снабжения оружием, а именно Францию и Англию. Позднее политическая нестабильность во Франции только усилила это убеждение. Поэтому в сентябре 1957 г. Шимон Перес встретился с западногерманским министром обороны Францем-Йозефом Штраусом. Как опытному политику, Штраусу не надо было указывать на то, что контакты с Израилем могут смягчить неприязненное отношение к нему и к его партии немецких либералов. Объективно же Штраус считал, что сильный Израиль сможет воспрепятствовать советскому проникновению на Ближний Восток. Он и его коллеги из стран НАТО получили от Израиля образцы советского оружия, захваченного во время Синайской кампании, и были чрезвычайно встревожены. Поэтому в беседе с Пересом Штраус пообещал сделать все возможное для оказания Израилю требуемой помощи. Он вновь подтвердил свое обещание четырьмя месяцами позже, когда Перес и израильские военачальники представили ему длинный список требуемого военного оборудования. Затем этот список утвердил сам Аденауэр, потребовав, однако, чтобы договоренность между Израилем и Германией не афишировалась и чтобы обе стороны сохраняли полную секретность. Подразумевалось, что поставки будут осуществляться безвозмездно или почти безвозмездно.
Таким образом, в начале 1959 г. кружным путем через французские порты в Израиль стало прибывать немецкое вооружение: самолеты, вертолеты, артиллерия, ракетные комплексы, а также грузовики и санитарные машины. Когда в ноябре 1962 г. Штраус был вынужден уйти со своего поста, его преемник фон Хассель продолжил начатое дело. Оппозиционные партии, узнав о секретном военном договоре, молча смирились с его существованием.
Тем временем, наметившееся было сближение между Израилем и Германией омрачилось непредвиденными обстоятельствами. Как уже говорилось, ультиматум арабских стран рассматривался в Иерусалиме как временное препятствие на пути к установлению полных дипломатических отношений с Бонном. Процесс над Эйхманом только укрепил решимость ФРГ способствовать упрочению безопасности Израиля. В конце пятидесятых — начале шестидесятых годов участились взаимные контакты между Хистадрутом, Мапай и немецкой социал-демократической партией и профсоюзами. Штраус и его партия отстаивали интересы Израиля в националистических кругах Германии. Тем не менее, в марте 1962 г., когда Эшкол и Людвиг Эрхард — оба они занимали тогда посты министров финансов своих государств — второй раз встретились в Брюсселе, стало ясно, что Эрхард не может поддержать просьбу Израиля о приеме в Общий рынок в качестве ассоциированного члена: арабы пригрозили бойкотом немецких товаров.
Это был очень тяжелый момент. Немецкие репарации подходили к концу. Израильское представительство в Кельне резко сократилось, и таким образом, ослабла единственная псевдодипломати-ческая связь между двумя странами. Бен-Гурион принял решение действовать через самого Аденауэра, пока престарелый канцлер не выполнил своего намерения уйти в отставку. И действительно, Аденауэр вновь подтвердил, что хочет закончить свою карьеру прорывом в деле установления дипломатических отношений с Израилем. Однако в августе 1963 г. министр иностранных дел ФРГ настоятельно попросил канцлера отложить дальнейшее обсуждение этого вопроса: существовала серьезная опасность того, что арабские страны немедленно ответят признанием Восточной Германии. Предостережение исходило и от американского государственного секретаря Дина Раска, который считал, что в интересах Америки сохранить связи между ФРГ и арабскими странами. Охлажденный этими обращениями Аденауэр отказался от своих намерений. Вскоре он ушел в отставку, передав свой пост Эрхарду, и вопрос о димпломатических связях с Израилем был временно отложен.
Существовала и другая причина обострения отношений между двумя странами. В пятидесятые годы западногерманские суды стали снисходительнее по отношению к нацистским преступникам. Только процесс над Эйхманом стимулировал возобновление арестов бывших нацистов в ФРГ. Суды оказались завалены делами о военных преступлениях. Но так как в отношении таких преступлений существовал двадцатипятилетний срок давности, нацисты могли предстать перед судом только до 1965 г. Это ограничение вызвало протесты в Израиле и в других странах. Однако в преддверии выборов правящая коалиция не собиралась изменять закон. Иерусалим тотчас же выразил свое возмущение и разочарование. Негодование Израиля было усугублено тонко рассчитанным шагом правительства Восточной Германии, опубликовавшего документы о наличии большого числа скрывающихся в ФРГ нацистских преступников. В конце концов в апреле 1965 г. западногерманский кабинет продлил срок давности на четыре года. Такой "компромисс” мог вызвать только отвращение в Израиле.
Тем временем, несмотря на усиление противоречий между двумя странами, было достигнуто соглашение о переправке в Израиль 150 американских танков, находившихся на немецких складах. В октябре 1964 г. сведения об этом соглашении неожиданно появились в немецкой прессе. Рздосадован-ные тем, что военные поставки предыдущих лет были скрыты от них, журналисты почти единодушно осудили оказание военной (но не экономической) помощи Израилю. В январе 1965 г. социал-демократы и свободные демократы присоединились к этому' осуждению. Канцлер Эрхард и его соратники оказались в затруднительном положении. Им было известно, что Вальтер Ульбрихт, глава коммунистической партии Восточной Германии, только что был приглашен в Египет. Этим шагом Насер открыто предупреждал, что если военные поставки Израилю продолжатся, между Каиром и Берлином будут установлены дипломатические отношения.
Никак себя не обязывая, западногерманское правительство объявило в феврале 1965 г. о прекращении дальнейших поставок оружия странам, не являющимся членами НАТО. Для Израиля это был чувствительный удар. Эшкол созвал экстренное заседание кабинета министров. Кнесет, в свою очередь, принял резолюцию, выражавшую "недоумение и возмущение” по поводу решения правительства ФРГ. В то же время Бонн предъявил решительный ультиматум Насеру, указав, что визит Ульбрихта в Египет будет рассматриваться Западной Германией как враждебный акт. Это предупреждение не возымело действия. 21 февраля Ульбрихт прибыл в Каир во главе большой делегации, и ему был оказан пышный прием. Хотя Насер и остановился на грани признания Восточной Германии, боннское правительство пришло к выводу, что его прежняя политика исчерпала себя и что единственной контрмерой может быть обмен послов с Израилем. К этому времени общественное мнение в ФРГ полностью созрело для одобрения такого шага.
Канцлер Эрхард поручил своему другу, доктору Курту Биренбаху, отправиться в Израиль и начать переговоры с правительством Эшкола. С самого начала Биренбах был вынужден сообщить израильтянам, что военные поставки не возобновятся, и этот вопрос бесполезно обсуждать. Переговоры в Иерусалиме носили временами довольно острый характер, но в конечном итоге было найдено компромиссное решение. Предполагалось обратиться к Америке за предоставлением Израилю того вооружения, которое он ожидал получить от Германии, а Бонн возьмет на себя его оплату. Биренбах также намекнул на возможность предоставления Израилю долговременных займов на выгодных условиях. Он заверил израильтян, что все немецкие ученые вскоре будут отозваны из Египта, а против тех лиц, которые попытаются завербовать немцев для работы над военными проектами за рубежом, будут предприниматься судебные меры. 9 марта израильский кабинет принял эти условия, и спустя несколько дней решение правительства было утверждено Кнесетом. 12 мая переговоры об установлении дипломатических отношений были официально открыты обменом посланиями между Эрхардом и Эшколом. В тот же вечер Ирак, Египет, Судан, Сирия, Ливан, Саудовская Аравия, Иордания, Кувейт, Йемен и Алжир разорвали свои связи с ФРГ.
19 августа 1965 г. первый западногерманский посол — доктор Рольф Паулс — прибыл в Иерусалим, чтобы вручить свои верительные грамоты президенту Залману Шазару[40]. На улицах столицы Израиля вспыхнули беспорядки; автомобиль посла был забросан камнями и бутылками. Однако в резиденции президента Паулс был корректно встречен Шазаром, Эшколом, Голдой Меир и другими официальными лицами. Никто не улыбался. Посол выступил с трогательной речью (на английском языке), в которой он сообщил, что "новая Германия оглядывается на чудовищные преступления национал-социалистического режима со скорбью и отвращением”. Оркестр сыграл государственные гимны обеих стран, и были подняты флаги Израиля и ФРГ. Спустя пять дней в Бонне первый израильский посол в Германии Ашер Бен-Натан был принят главой немецкого государства. По окончании официальной церемонии Бен-Натан посетил мемориальную службу памяти жертв Катастрофы в кельнской синагоге. Мрачная глава в еврейской и немецкой истории закончилась.
Израиль, Франция и Европейское экономическое сообщество
Тем временем между Францией и Израилем складывались новые, в определенной степени двойственные отношения. Впрочем, поначалу, сразу же после Синайской кампании, дружба между двумя странами казалась незыблемой. В Израиле чувство благодарности по отношению к "большому другу” было столь велико, что пробудило интерес к французской культуре: французский язык изучался в израильских школах и на многочисленных курсах; были открыты французские культурные центры, библиотеки, книжные магазины, усилился приток студентов на факультеты фарнцузского языка и литературы. В области дипломатии Израиль также ориентировался на Францию; израильтяне даже согласились избегать пограничных конфликтов с Сирией, чтобы не подрывать усилий Франции по восстановлению своего влияния в Леванте.