Франция, со своей стороны, в не меньшей степени стремилась к сохранению боевого товарищества с "благородным маленьким Израилем”. В период 1956–1958 гг. ни одна другая великая держава не оказывала такого содействия укреплению и развитию Израиля. Дружба с еврейским государством была закреплена возникновением влиятельного про-израильского лобби в Национальном собрании Франции. Франко-израильское общество дружбы, организованное еще до кампании 1956 г., расширилось в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов, и в него входили видные деятели культуры и политические лидеры Французской республики. Другие проявления симпатии были еще более значительны. Так, например, вскоре после Синайской кампании французское правительство вложило 15 миллионов долларов в проект нового нефтепровода из Эйлата в Ашкелон.
Военное сотрудничество сохранялось таким же тесным, как и во время совместной операции в Синае. Все время, пока продолжалось восстание в Алжире, французские генералы говорили о ключевой роли Израиля в поддержании стабильности на Ближнем Востоке. После 1956 г. проходили регулярные встречи франко-израильской комиссии по стратегическому планированию, на которых обсуждались пути продвижения общих интересов в Средиземном и Красном морях. В 1958 г. Франция пригласила Израиль принять участие в общих морских маневрах. Военно-воздушные силы обеих государств также участвовали в общих тренировочных программах, и даже секретные службы Франции и Израиля тесно сотрудничали, снабжая друг друга важнейшей информацией о событиях на Ближнем Востоке. Франция оказывала помощь Израилю в переправке нелегальных иммигрантов из Марокко и Румынии, снабжая их подложными документами.
В последующее десятилетие Франция оставалась для Израиля главным поставщиком военного снаряжения. Израильская авиация была полностью укомплектована французскими самолетами "Мираж” нового поколения. Обе стороны извлекали пользу из такого сотрудничества. Помимо того, что Израиль являлся единственным значительым рынком сбыта для французской авиационной промышленности, французская военная техника проходила здесь боевую проверку. Многочисленные израильские предложения по усовершенствованию военного оборудования с благодарностью принимались французскими производителями.
Но если поставки вооружения продолжались до середины шестидесятых годов, то франко-израильский медовый месяц в политике длился не более двух лет. Целый ряд факторов способствовал постепенному, почти незаметному повороту. В 1960 г., спустя два года после прихода к власти де Голля, была произведена смена высшего офицерского состава французской армии из-за его причастности к алжирскому путчу. Новые военачальники не имели опыта совместной работы с израильтянами, и после решения алжирского вопроса надобность в таком сотрудничестве ослабла. К тому же в 1960 г. во Франции начался решительный пересмотр внешней политики. Де Голль выступил с новыми политическими и экономическими инициативами, обращенными к исламскому миру, — как в Магрибе, так и на Ближнем Востоке. Теперь влияния в Средиземноморье следовало добиваться иными средствами. Такой подход неминуемо должен был привести к изменению отношения к арабо-израильскому конфликту. Министры получили указание прервать свои связи с Обществом франко-израильской дружбы.
Вместе с тем, новая ориентация не привела к немедленному охлаждению отношений между Израилем и Францией. Она проявлялась косвенным образом. Так, израильские представители во французской Африке стали наталкиваться на трудности при получении разрешения на открытие консульств. До 1960 г. французы направляли из Джибути патрули, чтобы не позволять египтянам чинить помехи израильскому судоходству на Красном море. Теперь такой надзор стал нежелательным, и когда Израиль предложил разработать общую стратегию на Красном море, Париж не выказал к этому никакого интереса. В ООН пути двух партнеров также начали постепенно расходиться.
В своих отношениях с Францией и Германией израильское правительство неизменно исходило из того, что в перспективе обе эти страны — в особенности последняя — могут стать теми "окнами”, через которые Израиль проникнет в Европу и, в частности, установит контакты с Европейским экономическим сообществом (ЕЭС). В 1967 г. шесть стран ЕЭС с общим населением 180 миллионов человек произвели вместе продукции на 400 миллиардов долларов. В середине шестидесятых годов Израиль направлял в страны Общего рынка 30 процентов своего экспорта, а они, в свою очередь, покрывали 28 процентов его потребности в импорте. И хотя дефицит торгового баланса между Израилем и государствами ЕЭС был меньше, чем в израильской торговле с любым другим партнером, он все еще находился на довольно высоком уровне. Понятно, что в Иерусалиме придавали большое значение сокращению этого дефицита: никакой другой рынок не был таким многообещающим, как западноевропейский. К примеру, доля Великобритании в израильском экспорте упала с одной трети в 1950 г. до менее одной восьмой в 1968-м, а рассчитывать на какие-либо приемлемые доходы от торговли со странами Американского континента не приходилось из-за высоких транспортных расходов. Маловероятным было и увеличение объема торговли с советским блоком. Европа оставалась единственной надеждой. Но расширить доступ на рынки ЕЭС было далеко не просто, поскольку сообщество воздвигло на пути своих внешних партнеров высокий единый таможенный барьер. В сущности, этол барьер ставил Израиль в невыгодное положение не только по отношению к странам самого Общего рынка, но также и к США, Канаде, Греции, Испании и Турции, поскольку все они пользовались статусом ассоциированных членов Сообщества с вытекавшими отсюда привилегиями.
Тем не менее, в результате настойчивых усилий Израилю удалось к 1960 г. достичь некоего соглашения с ЕЭС. По этому соглашению, ограниченный ассортимент израильских товаров получил двадцатипроцентную скидку с таможенного сбора. Увы, многие важные израильские товары, приносившие самый высокий валютный доход, — цитрусовые, яйца, текстиль, многослойная фанера, — не вошли в этот список. В 1967 г. соглашение было продлено еще на пять лет.
Одной из главных причин, препятствовавших упрочению положения Израиля в ЕЭС, было стремление членов "шестерки” сохранить европейский характер Общего рынка, а с ним и надежду на создание в будущем объединенной Европы. Дополнительным и еще более серьезным препятствием были возражения некоторых средиземноморских и ассоциированных членов Сообщества — Италии, Франции, Испании, Греции и стран Магриба, — которые опасались конкуренции израильских цитрусовых. Наконец, арабский бойкот и неудача Израиля в его попытках наладить основательные торговые связи в других районах мира вызывали у стран ЕЭС сомнения в значимости и перспективах израильского рынка. В результате, несмотря на самые искренние усилия Западной Германии и Нидерландов, энергично лоббировавших в пользу Израиля, ему никак не удавалось пробиться на Общий рынок.
Отношения с развивающимися странами
И все же, невзирая на неудачу попыток вступить в ЕЭС, Израиль проявлял в глазах Запада жизнеспособность и стремление к прогрессу и постепенно превращался в интегральную часть западной системы. А в пятидесятых — шестидесятых годах на мировой политической арене появился новый фактор, который, по всей видимости, сулил Израилю серьезные шансы прорвать кольцо арабской дипломатической и политической изоляции. Это был "третий мир” складывающихся африканских, азиатских и латиноамериканских государств. Как мы помним, первые попытки Израиля сблизиться с молодыми государствами Азии и Африки не были особенно вдохновляющими. Ни одно из них не имело традиционных связей с Израилем. И напротив, сионизм для многих из них отождествлялся с Западом и, еще хуже, с "западным империализмом”. Синайская кампания 1956 г. очевидным образом усилила это впечатление.
Но у медали была и другая сторона. Открытие выхода в Красное море наконец-то предоставило Израилю возможность установить связи с африканскими и азиатскими странами, недавно обретшими независимость. В своих усилиях Израиль полагался на два фактора, которые могли особенно привлечь освободившиеся от колониальной зависимости страны, — свой опыт развития промышленности и сельского хозяйства и наличие квалифицированных специалистов.
Еще в 1950 г. несколько членов бирманской делегации остановились в Израиле по пути на международный профсоюзный конгресс в Белграде. Они увезли с собой самые радужные впечатления от деятельности израильских профсоюзов. Последовавшие затем переговоры между израильскими и бирманскими представителями на паназиатской социалистической конференции в Рангуне в 1953 г. в конце концов привели к установлению дипломатических отношений между обеими странами. Израильским послом в Бирме был назначен видный деятель партии Мапай Давид Хакохен, бывший директор хистадрутовской строительной компании "Солея боне”. По предложению Хакохена бирманское правительство в 1954 г. направило в Израиль воєнную делегацию, которая договорилась, что израильские эксперты будут обучать обслуживающий персонал бирманских военно-воздушных сил. В следующем году премьер-министр Бирмы У Ну продемонстрировал свою заинтересованность в укреплении связей с Израилем, посетив еврейское государство; а надо заметить, что в те времена визиты политических деятелей такого ранга в осажденную страну были большой редкостью. Визит У Ну повлек за собой еще большее сближение между двумя странами и, в частности, участие Израиля в планировании широкомасштабной программы развития бирманского сельского хозяйства. В Иерусалиме поняли, что нащупали самый многообещающий путь к сближению с развивающимися странами. Первым попытался использовать новые возможности министр иностранных дел Шарет, но наследовавшая ему в 1956 г. Голда Меир значительно расширила диапазон этих попыток.
Разрабатывая программы помощи африканским государствам, Израиль в определенной мере опирался на ту помощь, которую он сам получил от других стран, в особенности от Соединенных Штатов. Однако большинство тех четырех тысяч израильских советников, научных консультантов и техников, которые, начиная с 1958 г., работали в странах "третьего мира”, специализировались в тех областях, в которых Израиль, в процессе развития своего общества, приобрел собственный уникальный опыт, — в сельском хозяйстве и ирригации, в планировании сельских поселений, в формировании поселенческих и молодежных движений, в профессиональном обучении. По той же причине большинство иностранных студентов, учившихся в Израиле после 1958 г., избрали эти или родственные области. К примеру, новые сельскохозяйственные технологии повсеместно внедрялись в экономику развивающихся стран, методы израильских моша-вов и киббуцов оказались особенно привлекательными для африканских государств, а израильские планы регионального развития вызвали большой интерес в странах Южной Америки, Азии и восточного Средиземноморья.