Ясно, что условие, требовавшее от арабов документального подтверждения проживания в Палестине, было трудновыполнимым. Большое число арабских крестьян (фаллахов) не имело никаких официальных бумаг, доказывающих, что они жили в стране до провозглашения независимости. В период мандата тысячи арабских жителей соседних государств просто пересекали палестинскую границу и селились в этой стране без всякого официального разрешения. Это было верно также и в отношении по меньшей мере 50 тысяч арабских беженцев, вернувшихся в Израиль после Войны за независимость. Никто из них не мог претендовать на получение израильского гражданства — вопреки резолюции ООН о разделе, утверждавшей, что и арабы и евреи Палестины станут гражданами того государства (арабского или еврейского), на территории которого они проживали в момент провозглашения независимости. Неудивительно, что Закон о гражданстве вызвал негодование в арабском обществе. Многие еврейские общественные деятели, включая некоторых членов Кнесета, также подвергли этот закон критике. На самом же деле, установленные законом ограничения не соблюдались в полной мере. В конечном итоге, в последующие пять лет подавляющее большинство арабских жителей Израиля получило гражданство. Возмущение арабского населения было вызвано, скорее, попыткой юридического обоснования дискриминации.
Другие административные меры в значительно большей степени осложняли жизнь арабского населения. Принятый Временным государственным советом Декрет о законодательной, исполнительной и судебной власти уполномочил Министерство обороны использовать инструкции о чрезвычайном положении — установленные еще англичанами в 1945 году для борьбы с "еврейской подрывной деятельностью” — и на их основании объявлять целые районы страны зонами безопасности, находящимися под контролем военной администрации. Этот декрет был применен в отношении стратегически важных пограничных районов, где проживало большинство израильских арабов. Здесь армия взаимодействовала с правительственными органами управления после окончания Войны за независимость. Враждебность соседних стран, непрерывная инфильтрация на территорию Израиля вооруженных арабских банд сделали невозможным реализацию прежних заявлений сионистских лидеров о равноправии арабов в еврейском государстве. Приграничные зоны безопасности охватывали большую часть районов, заселенных арабами, и именно для управления этим сконцентрированным населением была учреждена военная администрация, которой предписывалось приложить все силы для обеспечения безопасности.
На практике военная администрация действовала с достаточной гибкостью и пониманием по отношению к арабскому населению, во всяком случае, она проявляла значительно большее сочувствие к своих подопечным, чем арабская военная администрация по ту сторону границы в своем обращении с еврейским меньшинством. Фактически, только одна чрезвычайная мера неукоснительно соблюдалась на протяжении многих лет: ограничение свободного передвижения между городами и деревнями.
Правительство заявило, что ограничения введены исключительно из соображений безопасности. Оно отмечало, что арабское меньшинство находится под постоянным воздействием враждебной пропаганды соседних арабских стран и тайно или открыто поддерживает сношения со своими родственниками за рубежом. Это утверждение соответствовало действительности, но возникал другой вопрос: насколько адекватны жесткие меры, предпринимаемые правительством в отношении израильских арабов, реальной угрозе, которую они создают безопасности государства? Этот вопрос задавали и арабские и еврейские общественные деятели, и он неоднократно поднимался в прессе и в Кнесете.
Вместе с тем, уже в середине пятидесятых годов появились признаки постепенного облегчения режима военной администрации. Ограничения на перемещение внутри зон безопасности ослаблялись. Военных, подозреваемых в превышении власти, предавали суду. Решения о депортации арабов, обвиняемых в подрывной деятельности, зачастую отклонялись Верховным судом, и хотя отношения между ним и военными трибуналами в середине пятидесятых годов еще не было четко определены, появилась тенденция рассматревать дела арабов, проживающих в зонах безопасности, в гражданских судах. Словом, казалось, что отмена режима военной администрации не за горами.
Введение военного режима сопровождалось сокрушительным кризисом в арабской экономике. Он был вызван не столько последствиями войны сколько израильской земельной политикой. В резолюции ООН о разделе Палестины было сказано: "В еврейском государстве не допускается экспроприация арабских земель, кроме как на общественные нужды… Во всех случаях экспроприации предварительно должна быть выплачена полная компенсация в размере, установленном Верховным судом”. Но уже в декабре 1948 г. Временное правительство выпустило первые постановления о покинутых землях и брошенном имуществе, целью которых было предотвратить возвращение недвижимости их хозяевам — арабским эмигрантам, оставившим страну во время или сразу же после Войны за независимость. Поначалу казалось, что эти постановления относятся только к той, большей части арабского населения, которая бежала через линии фронтов в соседние арабские страны. Такова, несомненно, была цель закона, принятого Кнесетом первого созыва в 1950 г. Он уполномачивал правительственного опекуна продать покинутые арабские земли и брошенные дома Земельному управлению. То, в свою очередь, имело право сдать землю и другое недвижимое имущество в аренду различным еврейским поселениям или, если речь шла о городских зданиях, отдельным лицам.
Однако в течение двух лет, прошедших с момента образования государства, выяснилось, что акты о брошенном имуществе санкционируют также конфискацию около 40 процентов земли, принадлежащей законным арабским жителям Израиля. Жертвами этой политики стали две категории жителей. Первую, меньшую, группу составляли арабские крестьяне, изгнанные из наиболее чувствительных районов в зонах безопасности — примерно 1500 человек. Тем, кто требовал компенсацию, предлагалось подождать, а затем им было обещаны альтернативные участки земли в других частях страны. В конечном итоге крестьяне получили такие участки, но часто лишь после нескольких лет ожидания, в течении которых они были вынуждены искать прибежище и заработок в хозяйствах своих сородичей. Во вторую группу экспроприируемых входили 20 тысяч палестинских арабов, которые покинули свои города и деревни после резолюции ООН о разделе, но не намеревались вовсе оставить еврейскую часть страны. В соответствии с декретом 1948 года, их имущество также считалось брошенным. Так, арабы, владевшие собственностью в Акко, Лоде, Рамле, Иерусалиме, считались оставившими свое имущество даже в том случае, если они поселились в окрестных деревнях.
Такая политика подвергалась жесткой критике со стороны еврейской общественности. Известный активист партии Мапай Моше Смилянский предупреждал в газете "Ха-арец” в ноябре 1949 года, что "когда-нибудь нам придется дать отчет за этот грабеж не только перед судом совести, но и перед судом закона”. Под растущим общественным давлением правительство назначило специальную комиссию для разбора арабских имущественных претензий. Были предприняты кое-какие меры. Но в целом правительственный опекун выпустил не более 209 сертификатов о возвращении земель их исконным владельцам. Недостаточность этих мер вызвала чувство стыда и негодования у многих членов Кнесета, принадлежавших к различным партиям. В ответ на это правительство согласилось в 1950 г. сделать ряд дополнительных изменений. Оно впервые обязало правительственного опекуна раскрыть источники его информации о брошенном имуществе и пересмотрело положение о статусе оставивших свою собственность, исключив тех арабов, которые жили на территориях, контролируемых еврейскими силами на 29 ноября 1947 г. (дата принятия ООН резолюции о разделе). Но поскольку лишь небольшая часть территории Израиля находилась в руках евреев в ноябре 1947 года, количество арабских жителей, выигравших от этой переформулировки было незначительным. Дополнительные изменения ограничили право опекуна конфисковывать коммерческие предприятия. Помимо этих предписаний, положение о брошенном имуществе не претерпело серьезных изменений.
Наконец, в 1953 году, в результате постепенной стабилизации государственной экономики, а также под давлением международного общественного мнения и критики внутри страны, правительство приняло впечатляющий Закон о приобретении земель. На практике он означал выдачу компенсации за 300 тысяч дунамов[13] земли, конфискованной у арабских граждан Израиля в целях обеспечения безопасности границ в период между 4 мая 1948 г. и 1 апреля 1952 г. Безземельные крестьяне имели право выбора между денежным возмещением и бессрочной арендой земельных участков, достаточных для прокорма их и их семей.
Арабское население испытывало и другие экономические трудности. В конце сороковых — начале пятидесятых годов общий упадок арабских деревень вынудил молодежь искать заработок на стороне. Прибывая в города, молодые люди быстро убеждались в том, что приличную работу им здесь не найти. Еврейское население испытывало к ним недоверие, Хистадрут, проникнутый сионистской идеологией в не меньшей степени, чем социалистической, долгие годы не хотел выступить в защиту арабского труда. Поэтому арабы вынуждены были удовлетворяться черной работой. Их зарплата и социальные условия всегда находились на низком уровне. Зачастую им приходилось затрачивать много времени и денег на дорогу из деревни к месту работы и обратно, так как домовладельцы Хайфы и Тель-Авива не хотели сдавать им жилье. Их общественная жизнь была скудна. Однако следует отметить, что во второй половине пятидесятых годов условия жизни арабского населения коренным образом улучшились.
Отсутствиве четко определенной политики в отношении арабского меньшинства было одновременно причиной и следствием межведомственной неразберихи. Три различных учреждения — Министерство полиции, Министерство обороны и отдел по делам арабов при канцелярии премьер-министра — занимались в основном вопросами безопасности. Другие министерства, включая министерства сельского хозяйства, внутренних дел, труда, просвещения и культуры, а также Министерство по делам религий старались прежде всего повысить уровень жизни арабского населения. Но в попытках осуществить свои благие намерения они сталкивались с непреодолимыми трудностями.