Накануне голосования на Генеральной Ассамблее Пино прилетел в Лондон с тем, чтобы убедить английских союзников немедленно выбросить парашютный десант в зону Суэцкого канала. Он сказал, что израильтяне смогут обеспечить фланговую поддержку в течение трех дней, то есть на протяжении того времени, которое необходимо для подхода судов с морскими десантниками к берегам Египта. Такую идею, одобренную Бен-Гурионом, высказал накануне Даян: израильские силы захватывают Кантару на восточном берегу канала, чтобы защитить зону предполагаемой выброски французских парашютистов. Но теперь Лондон отказался от этого плана, поскольку эти действия могли только продемонстрировать, что союзники пытались ввести международную общественность в заблуждение, выдвигая в качестве обоснования своей операции необходимость “разъединить участников боевых действий”. После того как израильское предложение было отвергнуто союзниками, правительство Израиля заявило 4 ноября о своей готовности принять резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН о прекращении огня “при условии, что на это согласится также и Египет”. Англичане и французы немедленно высказали свой протест израильской стороне. Как же можно будет обосновать их вторжение в зону канала, спрашивали они, если решение о прекращении огня войдет в силу? Французская сторона обратилась к Бен-Гуриону с убедительной просьбой взять назад свое заявление. Премьер-министр Израиля, прекрасно осознавая, что это еще сильнее накалит ситуацию и подтвердит репутацию Израиля как воинственного государства, тем не менее согласился помочь союзникам. В тот же день Эвен заявил, выступая на Генеральной Ассамблее, что правительство его страны высказало свое согласие лишь при условии, что Египет также проявит добрую волю, а именно: примет резолюцию о прекращении огня, заявит об окончании состояния войны с Израилем, прекратит поддержку всех террористических операций против Израиля, начнет мирные переговоры с его страной и положит конец экономической блокаде Израиля, а также обеспечит свободный проход израильских судов через Суэцкий канал. И тут, вместо благодарности, правительство Великобритании нанесло Израилю очередной удар наотмашь: по наущению англичан, в ответ союзников на Резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН от 4 ноября была включена следующая фраза:
“Оба правительства по-прежнему уверены, что необходимо введение международных сил разъединения для того, чтобы предотвратить продолжение враждебных действий между Израилем и Египтом, чтобы обеспечить скорейший вывод израильских сил и принять необходимые меры для устранения помех судоходству по Суэцкому каналу, а также чтобы обеспечить решение проблем, существующих в этом регионе”.
Такое заявление потрясло израильтян и привело их в смятение.
Наконец, на рассвете 5 ноября, англичане и французы выбросили воздушный десант в районе Порт-Саида. В середине дня высадился второй эшелон десанта. Этой же ночью первые корабли союзников подошли к Порт-Саиду и в шесть часов утра открыли огонь по городу из судовых орудий. В шестнадцать пятьдесят началась высадка морского десанта союзников, завершившаяся без инцидентов, и город был взят после полудня. Сразу же после высадки танковая колонна двинулась на Суэц. Разведывательные подразделения англичан были уже на расстоянии всего 25 миль от этого города, находящегося на южной оконечности Суэцкого канала, когда, в восемнадцать часов, Лондон неожиданно объявил о том, что принимает резолюцию ООН о прекращении огня, со вступлением ее в силу в полночь.
Отказ правительства Великобритании от своих планов на самом пороге успеха отчасти объяснялся резким предостережением, полученным от Советского Союза. Собственно говоря, уже с 29 октября, когда началась операция Кадеш, гнев СССР был направлен против Израиля. К тому времени Советский Союз был полностью втянут в круг проблем, связанных с восстанием в Венгрии. Поэтому в последующие дни советская пресса и радио развернули кампанию против Израиля, а затем и против Великобритании и Франции, используя ближневосточные события как удобную дымовую завесу, скрывающую их позорные действия в Будапеште. 4 ноября Москва направила разъяренную ноту, обвиняя правительство Израиля в том, что оно
“… ставит под угрозу судьбы всего мира и судьбу своего народа. Своими действиями Израиль сеет ненависть к себе в сердцах всех народов Востока. Эти действия ставят под сомнение и само существование Израиля как государства… Мы убедительно рекомендуем правительству Израиля взвесить свои действия, пока еще не поздно, и прекратить все военные операции против Египта”.
Ответ Бен-Гуриона был поразительно твердым и непреклонным. “Наша внешняя политика диктуется нашими жизненными интересами, равно как и нашим желанием жить в мире, и никакое воздействие извне не может и не сможет определять наш курс”.
Однако после начала англо-французских боевых действий тон посланий Москвы, адресованных Великобритании и Франции, стал вовсе неумолимым. Вечером 5 ноября, когда были выброшены десанты на Порт-Саид и Порт-Фуад, Председатель Совета Министров СССР Н. А. Булганин направил Идену и Молле ноты, беспрецедентные по своей жесткости, в которых подчеркивалось, что Советский Союз готов сокрушить “поджигателей войны”, используя “всю силу современного оружия”. Начались разговоры о том, что СССР и КНР приступили к записи “добровольцев” для участия в военных действиях на Ближнем Востоке. Командование Вооруженных сил Великобритании и Франции подозревало, что военные специалисты стран коммунистического блока уже действуют в этом регионе. Легкий бомбардировщик британских ВВС “Канберра” был мастерски перехвачен “Мигами” на высоте 45 тыс. футов над Дамаском и поврежден; очевидно, что в Сирии работала очень эффективная радарная система. Согласно сведениям, поступавшим из штаб-квартиры НАТО, радиообмен по военным каналам связи стран — участниц Варшавского договора увеличился втрое по сравнению с обычным.
Однако на решение Великобритании отказаться от завершения операции “Мушкетер” повлиял не только советский нажим. 6 ноября Иден получил сообщение из Вашингтона о том, что ответ на просьбу Великобритании о предоставлении ей Международным валютным фондом срочного кредита на сумму в 1 млрд долларов будет обусловлен ее реакцией на требование о прекращении огня. Будучи и без того человеком не очень здоровым, Иден в такой ситуации полностью обессилел и упал духом. Он позвонил Молле и сказал: “Меня загнали в угол. У меня нет сил выносить все это. Все меня бросили. Мой верный соратник Энтони Наттинг, государственный министр, ушел в отставку. Я не могу даже рассчитывать на единодушную поддержку своей Консервативной партии… Все против меня! Содружество грозит развалом. Неру заявляет, что он выйдет из Содружества. Эйзенхауэр постоянно звонит мне — и мы не сможем существовать без Америки… Нет, это невозможно”. Молле едва упросил Идена подождать еще немного — пока войска не овладеют полностью Суэцким каналом, и тот согласился отложить прекращение огня до полуночи 6 ноября. Вскоре, однако, стало ясно, что французам в одиночку не удастся завершить операцию — слишком многое, на всех уровнях и командных постах, было связано с англичанами. Разочарованный и удрученный, чувствуя, что для победы не хватило буквально нескольких часов, Молле согласился принять позицию англичан. Суэцкая операция должна была прекратиться в полночь.
Израильтяне сохраняли твердость своих намерений. Во всяком случае, главной цели в ходе Синайской кампании они добились. 7 ноября, в состоянии упоения одержанной победой, Бен-Гурион довел до сведения кне-сета о наличии у него самых серьезных намерений аннексировать Синайский полуостров. “Ведь, в конце концов, Синай никогда не был египетской территорией”, — задумчиво сказал он. На волне победной эйфории большинство израильтян сочло эту мысль отнюдь не столь уж необоснованной. Один из участников операции Кадеш, Шломо Барер, вспоминал:
“Группа за группой начали совершать восхождения на гору Синай. Пилоты-любители летали туда на своих легких самолетиках. Не успело пройти буквально несколько дней после окончания боев, как уже израильские географы, геологи, археологи, и особенно археологи, изучающие доисторическую эпоху, филологи и гебраисты оказались в этой пустыне и принялись тщательно ее прочесывать вдоль и поперек в поисках следов, оставленных коленами Израиля во время Исхода из Египта. Ботаники искали — и нашли — растения, которые могли быть манной небесной. Разбив по всему полуострову множество лагерей и биваков, десятки и сотни человек проводили свое свободное время, странствуя в своих запыленных джипах и открытых военных машинах по песчаным дюнам, руслам высохших потоков и розовым каньонам… любуясь мифической Горой Бога, освещенной мистическим светом, и флагом Израиля, трепещущим на деревянном флагштоке.
Весь народ Израиля, лишь недавно вернувшийся в Землю обетованную, вдруг увидел свою колыбель — такой, как она выглядела на заре цивилизации”.
Но премьер-министру недолго довелось наслаждаться своим несомненным триумфом. Все торжество было сведено на нет посланием Эйзенхауэра, содержавшим угрозу возможного прекращения “дружественных связей между двумя нашими странами”. Нахум Гольдман предостерег Бен-Гуриона, что даже еврейская община США может оказаться не в состоянии поддержать Израиль, если он силой захочет удержать завоеванные территории. Тогда премьер-министр решил сменить тональность разговора с Америкой. В ответном послании Эйзенхауэру, написанном на следующий день, он заверял, что выведет войска из Западного Синая, как только силы ООН войдут в зону Суэцкого канала. Но президент США не дал себя уговорить. В следующем послании он предупредил, что в случае нападения на Израиль при поддержке Советского Союза израильскому правительству не следует рассчитывать на американскую помощь.
К вящему смятению Бен-Гуриона, Великобритания пошла еще дальше Соединенных Штатов. Министр иностранных дел Соединенного Королевства Селвин Ллойд в неофициальном порядке потребовал от Израиля вывода войск — правда, под определенные гарантии: подписание мирного договора, соблюдение которого будет гарантировано Великими державами (пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН — США, СССР, Великобританией, Францией и Китаем), обеспечение неприкосновенности границы, а также свобода прохода через Суэцкий канал и Акабский пролив. Высказывая эти условия в беседе с послом Израиля в Лондоне, Ллойд, несомненно, рассчитывал успокоить Нури Саида, премьер-министра Ирака, спасая тем самым уже изрядно пошатнувшееся партнерство в рамках Багдадского пакта. Все эти меры насильственного воздействия способствовали мучительному пересмотру ориентиров и партнерских связей в израильском кабинете. Даже Франция и та оказалась ненадежной опорой. Пино проинформировал израильского посла Цура, что “Франция готова поделиться с Израилем всем, что у нее есть, но даже наши объединенные ресурсы недостаточны для того, чтобы противостоять всей мощи советской угрозы. В складывающихся обстоятельствах мы можем лишь посоветовать вам вывести свои войска”.