“Я не знаю, какова будет судьба Синая. Что для нас жизненно важно, так это береговая линия вокруг Эйлата и сам залив. Я представляю себе, что определенные силы заставят нас отступить. Я говорю об Америке, а также о России, ООН, о Неру и странах Азии и Африки — хотя, надо признаться, больше всего я опасаюсь действий Америки. Америка может вынудить нас уйти с занятых нами позиций, но самое важное для нас — это свобода судоходства”.
В ходе операции Кадеш необходимо было принимать во внимание целый ряд непредвиденных обстоятельств — как военного, так и дипломатического характера. Даян, разумеется, был готов выполнить свои обязательства в рамках Севрского договора, создав “угрозу” Суэцкому каналу и обеспечив тем самым возможность англо-французского вторжения, но он также понимал, что следует действовать с оглядкой — дабы быть готовым к тому, что египтяне могут использовать всю мощь своих ВВС и всю массу своих бронетанковых войск. В таких обстоятельствах ему пришлось не столько разрабатывать детальный оперативный план, сколько предугадывать последовательность краткосрочных тактических маневров противника как по восточным, так и по западным направлениям. Он считал, что быстрота и решительность позволят ему преодолеть тактические препятствия. А таких препятствий было достаточно. Прежде всего, это вселяющие тревогу размеры Синайского полуострова — 24 тыс. квадратных миль пустыни, где проживало примерно 40 тыс. кочевников-бедуинов, где не существовало ни оседлой жизни, ни чего бы то ни было хоть мало-мальски похожего на средства связи. Несколько небольших деревушек (Аль-Тамад, Аль-Кусейма, Нахл) на пересечении верблюжьих троп — и это все. В северной части полуострова местность была лучше — обычная пустыня, барханные пески; на юге много хуже — почти непроходимые горные цепи, с вершинами до 9 тыс. футов. Проход к Суэцкому каналу и далее, на территорию Египта, был доступен лишь по одному-единственному горному гребню, пересекающему Синай с севера на юг, и через перевалы Митла и Гиди.
Учитывая положение на местности, Даян спланировал первым делом выбросить 29 октября, в сумерках, батальон парашютистов поблизости от перевала Митла, в 40 милях от Суэцкого канала и в 180 милях по прямой от израильской границы. Остальные батальоны этой парашютно-десантной бригады должны были продвигаться вдоль южной оси полуострова и через 36 часов соединиться с десантом. Таким образом, одним маневром израильтяне “создавали угрозу каналу”, приводили в действие англо-французскую машину по уничтожению египетской авиатехники, а также путали карты египетскому командованию. Узнав о наличии израильской бригады в центральной части Синая и батальона около перевала Митла, египтяне будут вынуждены принимать решение о степени серьезности израильских намерений. Даян надеялся на то, что с египетской стороны не последует быстрой и решительной реакции. Но если для Израиля сложится неблагоприятная ситуация — либо на Синае, либо на международной арене, то можно будет отвести бригаду и представить всю операцию Кадеш как обычный ответный удар на вылазки федаинов.
Второй этап наступательной операции развивался по несколько более стандартной схеме. После перерыва продолжительностью в 24 часа вторая, более многочисленная группа израильских войск выходила из Негева и двигалась в направлении Исмаилии на берегу Суэцкого канала. Заключительный этап операции, осуществляемый в северной части полуострова, был достаточно традиционным и отчасти напоминал действия Алона на заключительном этапе Войны за независимость (Гл. XIII): стремительный короткий бросок в направлении Рафиаха для отсечения египетской береговой зоны. После взятия Рафиаха вторая бригада проводила зачистку сектора Газа. Одновременно еще одна бригада двигалась по незаселенному восточному берегу Синая в сторону Шарм-аш-Шейха, расположенного на южной оконечности полуострова. При этом Даян исходил из предположения, что египтяне будут уже полностью деморализованы и лишены способности к сопротивлению. Таким образом, боевой дух и престиж египетской армии оказывался подорванным, а также ликвидировалась угроза, которую представляли федаины в Газе, и снималась блокада с Акабского залива.
Следующее препятствие, которое предстояло преодолеть израильтянам, — это заново оснащенные египетская армия и ВВС. Даян не был склонен преувеличивать эту угрозу. Неудовлетворительные профессиональные качества египетских летчиков и технического персонала были общеизвестны. Что касается армии, то, несомненно, численность ее мобилизационного контингента к 1956 г. значительно увеличилась, составив порядка 100 тыс. человек, в основном вооруженных современным оружием. Но и в этой “новой” египетской армии существовали прежние, времен короля Фарука, классовые различия между офицерским корпусом и рядовыми. Известно было, что феллахи-рекруты легко поддаются панике и, будучи захваченными врасплох, тотчас же обращаются в бегство. Израильскому Генеральному штабу было также хорошо известно, что дислокация войск противника на Синайском полуострове была в высшей степени уязвимой. Немецкие советники египетской армии настаивали на преимуществах оборонительной позиции вдоль линии “север—юг” посредине Синая. Однако Насер не помышлял об обороне. Ему хотелось, чтобы его блистательная вновь созданная армия наводила страх на границе с Израилем, поддерживала и снабжала базы федаинов в секторе Газа. Вот почему основные силы египтян были дислоцированы не в глубине Синая, а по линии Эль-Ариш—Рафиах—Газа, вдоль побережья, а также южнее, вокруг Абу-Агейлы. Такое расположение было легко уязвимым в случае внезапного нападения израильтян. Привязанные к статичным береговым заграждениям, находящиеся на самом конце длинного и уязвимого маршрута снабжения, египетские части были подобны бронированному кулаку — но сама рука была слабой и незащищенной. Кроме того, следует заметить, что, когда возникла кризисная ситуация вокруг Суэцкого канала в конце июля 1956 г., египетское высшее командование сосредоточило в зоне канала лучшие дивизии, чтобы защитить его от англо-французского вторжения. Таким образом, помимо этих частей, египетская армия на Синайском полуострове и в полосе Газы состояла из двух недоукомплектованных пехотных дивизий, частей Национальной гвардии (боеспособность которых была невелика) и формирований пограничной охраны. В целом численность египетских сил в Синае не превышала 40 тыс. человек.
Людские ресурсы израильских вооруженных сил были, по всей видимости, еще менее значительными. Регулярная армия существовала в сокращенном составе, и для полного ее укомплектования необходимо было поставить под ружье фактически всю страну. Тем не менее система мобилизации сработала эффективно. Когда 25 октября было объявлено чрезвычайное военное положение, все состоявшие в запасе прибыли в свои части, включая и тех, кто по каким-либо причинам не получил повестки. Почти 90 % от 100 тыс. человек, находившихся в запасе и подлежавших мобилизации, явилось по месту прохождения службы — то есть существенно больше ожидавшегося, и на такое количество людей просто не было заготовлено соответствующего обмундирования и снаряжения. Действительно, касок и обуви не хватало даже для тех 32 тыс. человек, которые по плану должны были участвовать в Синайской операции. Требовалось 13 тыс. автотранспортных средств для перевозки военнослужащих в Негев, но лишь 60 % грузовиков и фургонов оказались в рабочем состоянии. Доставленные в Израиль, пусть и с опозданием, несколько сот французских бронетранспортеров буквально спасли ситуацию. Далее, явившись в свои части, резервисты, в основном люди старше тридцати, должны были в течение трех дней пройти ускоренный курс обучения, чтобы освоить французскую технику, и их подготовка шла с переменным успехом. И до самого последнего дня все были уверены, что их направляют на Иорданский фронт.
Наконец, 29 октября 1956 г., в три часа тридцать минут пополудни, эскадрилья израильских транспортных самолетов пересекла границу Негева и на предельно малой высоте 500 футов пронеслась на Синай, не попав в поле зрения египетских радаров. Затем “Дакоты” и “Норды” набрали высоту 1500 футов в районе находящегося менее чем в шести милях от прохода Митла Мемориала Паркера, который был задан в качестве ориентира, и там был выброшен парашютный десант (батальон). Этим же вечером, в семь тридцать, батальон достиг заданной позиции на расстоянии одной мили к востоку от перевала Митла. Даян отдал приказ окопаться в этом месте, чтобы предотвратить возможность обнаружения с воздуха — перевал Митла находился буквально в двух минутах летного времени от ближайшего египетского аэродрома. Тем временем основная часть 202-й парашютной бригады под командованием полковника Ариэля Шарона[21] продвигалась по Синаю; перед ней была поставлена задача соединиться с подразделением, уже находившимся у перевала Митла. Значительная часть транспортных средств бригады и почти вся артиллерия увязли в песке, и Шарон велел их оставить. Не было времени ожидать прибытия подкреплений; основная задача заключалась в том, чтобы не позднее чем через двадцать четыре часа добраться до места выброски первого батальона их бригады. Две первые цели, деревни Аль-Кунтилла и Аль-Тамад, удалось взять без особого труда. Но к этому времени колонна Шарона уже выбилась из графика.
Даже к полуночи 29 октября египетское командование все еще не могло должным образом оценить ситуацию. Хотя их и удивила выброска десанта возле перевала Митла, в сорока милях от канала, но они все еще были склонны считать происходящее диверсионной акцией, полагая, что после нанесения запланированного удара израильтяне начнут продвигаться к своей границе. Однако, когда израильские силы под командованием Шарона продолжили продвижение в глубь полуострова, пересекая Синай, Насер начал опасаться, что происходит нечто более серьезное, и отдал приказ перебросить подкрепление через канал. К полуночи египетская танковая бригада пересекла канал в районе Исмаилии и двинулась в направлении перевала Митла. Тут же Насер вступил в контакт с главами других арабских государств и призвал их объявить войну Израилю. Этот призыв не имел под собой реальной почвы. Сирия и Иордания могли подвергнуть территорию Израиля артиллерийскому обстрелу, но вряд ли были в состоянии начать полномасштабные военные действия в течение двадцати четырех часов. Тем не менее фактор времени становился критическим для израильтян. Шарон продвигался к перевалу Митла с максимальной быстротой. Его бригада взяла Нахл, не потеряв ни единого человека, и 30 октября, в половине одиннадцатого вечера, вышла к перевалу Митла, где их радостно встретили бойцы первого десантного батальона. Через некоторое время французские самолеты сбросили им боеприпасы, пайки и ГСМ.