В Мадриде позиция палестинцев представлялась более обещающей. Однако в Вашингтоне, после того как была решена проблема раздельных делегаций, обсуждение по существу вопроса очень скоро стало заходить в тупик (хотя при этом наметился заметный прогресс с иорданцами). С самого начала палестинцы стали уравнивать понятия “промежуточного” органа самоуправления и полноправного законодательного собрания, которое должно избираться жителями всех оккупированных территорий, включая Иерусалим. Правительство Шамира, равно как и последующее правительство Рабина, отвергало эту идею даже как тему для переговоров. Хотя палестинцы впоследствии и смягчили свои позиции, согласившись на административный совет вместо законодательного органа, никакого прогресса не удавалось достигнуть по вопросу о сфере полномочий этого совета и уж тем более о включении Иерусалима. К лету 1993 г. одиннадцать мадридских раундов переговоров (которые, разумеется, следует называть вашингтонскими раундами) закончились самым настоящим тупиком.
Политическое возрождение Израильской партии труда
Пока в Вашингтоне продвигались, хотя и без особых результатов, переговоры, в Израиле разразился неожиданный политический кризис. В середине января 1992 г. воинственно настроенные правые партии Тхия и Моледет вышли из ликудовского кабинета в знак протеста против намерений Шамира согласиться на палестинскую автономию — пусть даже и ограниченную. Лишившись своей правящей коалиции, премьер-министр был вынужден пойти на перенос даты выборов с ноября на июль этого же года. Соответственно, через полтора месяца началась предвыборная политическая кампания. Избрав стратегию, рассчитанную на то, чтобы вернуть себе поддержку крайне правого лагеря, Шамир занял жесткую и агрессивную позицию, выступая не столько против платформы Израильской партии труда, сколько против администрации Буша, и обвиняя американцев в том, что они подрывают безопасность и экономику Израиля. Это была очень опасная линия поведения.
К этому времени уже даже у неашкеназского электората Израиля возникли сильные сомнения в способности Шамира управлять страной. В последнее время значительно ухудшилось экономическое положение восточных общин. Около 18 % населения жило за чертой бедности, и неизменно увеличивавшийся разрыв между богатыми и бедными был, по сути дела, разрывом между евреями европейского и неевропейского происхождения. И еще один существенный момент: Ликуду делая ставку на низшие слои общества, к которым в основном относились израильтяне сефардского и восточного происхождения, упустил из виду новый, имеющий большое значение демографический компонент израильского общества. Речь идет о репатриантах из Советского Союза, которые в 1992 г. составляли почти десятую часть от трех с половиной миллионов израильтян, имевших право голоса. Репатрианты из СССР, будучи в основном евреями европейского происхождения и имея достаточно высокий образовательный и культурный уровень, не ощущали ничего общего с традиционным ликудовским малообразованным электоратом. Не была им близка и воинственная шовинистическая риторика, которую активисты Ликуда целенаправленно использовали для мотивации неашкеназского населения. К тому же — что весьма существенно — эти новые граждане страны осознавали, что правительство Шамира игнорирует их нужды, не обеспечивает их жильем и работой, уделяя при этом основное внимание поселенцам Западного берега. И уж совершенно не намерены были новые репатрианты терпеть раввинский диктат ортодоксальных партий, являвшихся членами правительственной коалиции. В силу всех этих причин советские евреи, в соотношении три к одному, проголосовали за левый социалистический блок.
Израильская партия труда, со своей стороны, предприняла эффективные меры, чтобы в полной мере использовать ту широкую общественную поддержку, которую давало им возникшее в обществе недовольство. В феврале 1992 г. 150 тыс. членов партии впервые за ее историю выбирали своих руководителей в ходе первичных выборов, проведенных в демократическом, американском стиле. До этого список кандидатов в кнесет определялся центральным исполнительным комитетом — и эта практика осталась в Ликуде и других партиях. На этих выборах Шимон Перес, председатель партии и ее лидер на протяжении пятнадцати лет, проиграл, хотя и незначительным числом голосов, своему извечному сопернику Ицхаку Рабину. Похоже, что были забыты все исторические достижения Переса за годы его пребывания на постах премьер-министра и министра иностранных дел: возрождение партии после сокрушительного поражения 1977 г., выход из трясины Ливанской войны, обуздание безудержной инфляции и восстановление репутации Израиля в глазах всего мира. Говорили только об одном: раз за разом Перес оказывался не в состоянии обеспечить партии решительную и триумфальную победу на выборах. В противоположность ему Рабин импонировал восточным и сефардским избирателям как сильный человек, герой Шестидневной войны, министр обороны в 1980-х гг., который железной рукой боролся с террором и интифадой. Избиратели правой ориентации доверяли ему как человеку, который в состоянии обеспечить безопасность страны. Когда Рабин, в свои 69 лет, был назван победителем на первичных партийных выборах, Перес воспринял это известие с беспримерным достоинством и тактом и, будучи вторым человеком в партии, приложил все усилия, чтобы обеспечить успех предвыборной кампании Рабина. Надо сказать, что единство в рядах Израильской партии труда в эти дни представляло собой разительный контраст с тем, что происходило в Ликуде, где имели место внутрипартийные дрязги, многочисленные интриги и столкновения, особенно между Шамиром и его европейскими коллегами, с одной стороны, и Давидом Леви и его сефардскими сторонниками — с другой.
По мере того как предвыборная кампания набирала обороты, становилось все очевиднее, что значительное число сторонников как Израильской партии труда, так и Ликуда обеспокоены одной и той же проблемой: кризисом израильской образовательной системы. Активно финансируя поселенческие программы на Западном берегу, руководство Ликуда на протяжении уже длительного времени вынуждено было урезать ассигнования на национальное образование и сокращать учебный день; при этом немалая часть образовательного бюджета уходила на нужды религиозной системы образования, находящейся в ведении религиозных партий — политических союзников Ликуда. Так, исследование, проведенное в 1991 г. Министерством образования, показало, что 14 % учащихся третьего класса в израильских школах с трудом могут прочесть простой текст или понять прочитанное. Итак, впервые в истории страны избиратели обратили особое внимание на те партии, которые ставили проблемы образования во главу угла своей политической платформы. Июньские выборы также показали, что избиратель устал от бесконечного дробления партий на малые фракции, равно как и от неизбежно следующей за этим череды политических сделок при формировании правящей коалиции. На этот раз израильтяне голосовали за стабильность. Ультраправая партия Тхия не смогла взять ни одного места в кнесете. И напротив, Шинуй, Мапам и Рац (Движение за гражданские права) объединились в блок Мерец, который получил 12 мандатов.
Но самое главное: подавляющее большинство израильтян сознавало, что с них довольно бесконечных вооруженных конфронтаций и гибели солдат. Даже на самых убежденных сторонников твердой линии произвели отрезвляющее впечатление недавняя Война в Персидском заливе и осознание того, что ракетным атакам могут подвергнуться крупные населенные пункты страны. К тому же невозможно было больше игнорировать посыл президента Буша, прозвучавший однозначно и убедительно: Израилю придется выбирать между идеей Шамира о “неделимой Эрец-Исраэль” и традиционной экономической и дипломатической поддержкой могущественных Соединенных Штатов. Похоже, что Шамир оказался не в состоянии уяснить в полной мере всю важность этого послания. Так, через несколько месяцев после провальных для него выборов Шамир, не скрывая, признавал, что он намеревался протянуть переговоры о палестинском самоуправлении еще по меньшей мере десять лет, а тем временем “мы бы довели численность еврейского населения в Иудее и Самарии до полумиллиона человек”. Напротив, Рабин дал ясно понять, что в его намерения входит достижение соглашения с палестинцами через год после прихода к власти. “Я не намерен выкидывать миллиарды шекелей на строительство еврейских поселений на территориях, — постоянно повторял Рабин на протяжении всей предвыборной кампании, — в то время, как у нас имеются серьезные проблемы с абсорбцией новых репатриантов и в стране не хватает рабочих мест”. Он заявил также со всей прямотой о своем намерении “оздоровить” отношения между Израилем и Вашингтоном.
После подсчета голосов в ночь 23 июня 1992 г. стало ясно, что Ликуд потерпел самое сокрушительное поражение за последние 15 лет: количество полученных партией мандатов упало с 40 до 32. Израильская партия труда, напротив, увеличила количество своих мандатов с 39 до 44. Мерец получил 12 мандатов, и это были голоса союзников Израильской партии труда. То же самое можно было сказать и о пяти голосах арабских партий, хотя из соображений чисто прагматических Рабин вряд ли мог включить их в правительство. Суммарные 56 мандатов, которые получили Израильская партия труда и Мерец, плюс эти пять, составляли то большинство, которое блокировало дальнейшие притязания Ликуда на власть. Тем временем Рабин приступил к переговорам с партиями, которые на первый взгляд представлялись маловероятными политическими соратниками. Одной из них была Шас, партия недовольных сефардов-ортодоксов. Другой — партия Цомет генерала Рафаэля Эйтана (успех которой на выборах объяснялся тем, что в своей программе она уделяла очень много внимания необходимости совершенствовать систему национального образования). Однако еще до завершения переговоров Рабин смог занять пост премьер-министра, а Перес получил знакомый ему портфель министра иностранных дел.
Президент Буш был очень доволен сменой власти в Израиле — настолько, что стал первым из глав государств, поздравившим Рабина с победой на выборах. Шесть недель спустя, в августе, Рабин посетил президента в его летней резиденции Кеннебанкпорт (штат Мэн) и заверил Буша в том, что его правительство решительно отходит от политики территориальных приобретений. В свою очередь, Буш объявил о готовности Соединенных Штатов предоставить Израилю гарантии на заем в 10 млрд долларов — чего долго и безуспешно добивался Шамир. Высказывания президента США, благожелательные как по сути, так и по форме, и, ко всему прочему, его заявление, что Соединенные Штаты и Израиль являются “стратегическими партнерами”, — все это символизировало окончание затянувшегося и крайне неприятного кризиса в американо-израильских отношениях.