ли бы поставить под сомнение авторитет гражданского правительства. Премьер-министр продемонстрировал франкоканадцам свою преданность, уволив Ролстона, и теперь надеялся, что они, в свою очередь, его поддержат. Сен-Лоран, который никогда не связывал себя обязательством не вводить всеобщую воинскую повинность, принял позицию своего начальника. Последовало решение направить на фронт тех, кого мобилизовали для несения службы внутри страны. К концу войны было отправлено только 2,5 тыс. человек. Второй кризис, связанный со всеобщей воинской повинностью, как, впрочем, и первый в 1942 г., был разрешен благодаря политическому таланту Маккензи Кинга и его везению. Разделив ненавистное лекарство на две порции, премьер-министр разбавил его таким образом, чтобы избежать повторения 1917 г. Ему удалось сохранить единство страны, хотя некоторые во Французской и в Английской Канаде разочаровались в нем. Наградой Маккензи Кингу было переизбрание в 1945 г.
Тем не менее его победа на выборах 1945 г. была скорее подтверждением его заслуг в военное время. Кроме того, Маккензи Кинг был переизбран также из-за того, что его правительство решило провести подготовку к послевоенному периоду путем принятия социальных и экономических мер, которые, как предполагалось, предотвратят повторение Великой депрессии. Нужно было укрепить начатую в предвоенные годы политику осторожного претворения в жизнь базовых положений теории антициклического регулирования Кейнса. В 1940 г. к плану пенсий по старости 1927 г. добавили программу страхования по безработице. В 1944 г. была введена система семейных пособий, в соответствии с которой матери ежемесячно получали пособие по уходу за детьми. Так был заложен твердый фундамент для государства всеобщего благоденствия. Поощрение жилищного строительства, меры по обеспечению демобилизованных ветеранов войны работой и увеличение федеральной помощи здравоохранению — все это означало более активное вовлечение федерального правительства в социальную и экономическую политику страны.
Однако за вновь обретенным стремлением либералов к проведению политики социального обеспечения стояло нечто большее, чем новое экономическое мышление. Либералы, несомненно, опасались, что значительный рост поддержки ФКС приведет, как и после Первой мировой войны, к очередному распаду их партии. В 1943 г. ФКС получила достаточное количество мест, чтобы стать официальной оппозицией в Онтарио. В следующем году в Саскачеване эта партия под руководством энергичного и обладающего богатым воображением преподобного Томаса (Томми) Дугласа образовала первое социалистическое правительство в Северной Америке. Опросы общественного мнения выявили растущее влияние этой партии на федеральном уровне. Тогда Маккензи Кинг и его партия решили устранить эту угрозу слева, взяв на вооружение некоторые наиболее популярные положения курса ФКС. Как показали выборы 1945 г., эта тактика оказалась успешной. По мере того как страна продвигалась от войны к миру, Маккензи Кинг по-прежнему оставался хозяином канадской политики.
Канадская культура достигает совершеннолетия
В первой половине XX в. в материальном и культурном мире канадцев произошли глубокие изменения. Культура канадского общества, которое было преимущественно урбанистическим, становилась все более североамериканской и городской. Романы Фредерика Филипа Гроува, написанные в первые десятилетия XX в., поднимали проблемы сельского общества; в 1944 г. он опубликовал свой роман «Хозяин мельницы» («The Master of the Mill»). Это была история классового конфликта, знакомая тем, кто боролся за существование в 1930-х гг. Морли Каллаган в своем творчестве рассматривал социальные и духовные противоречия городского существования, используя более сложную повествовательную технику. Джон Хью Макленнан сначала в романе «Барометр поднимается» (1941), где описывался катастрофический взрыв в Галифаксе в 1917 г., а затем в романе «Два одиночества» («Two Solitudes», 1945), повествующем об отношениях между франко- и англоканадцами, стремился писать на ярко выраженную канадскую тематику. В Квебеке также постепенно исчезали старые гимны сельским ценностям. Идиллический миф был разрушен в романе Ринге «Тридцать арпанов» («Trente arpents», 1938), а Габриэль Руа в своем прекрасном романе «Счастье по случаю» («Bonheure d’occasion», 1945) исследовала человеческое измерение существования франкоканадского городского общества. Появились и новые поэты. На смену старому патриотическому романтизму как Английской, так и Французской Канады, пришел модернизм. В Квебеке поэтическим лидером стал Э. де Сен-Дени Гарно, а в англоязычной канадской поэзии новые тенденции проявились в творчестве таких поэтов, как Э.Дж. Пратт, Эрл Берни и Дороти Ливси. В стихотворении «Лаврентийский щит» («Laurentian Shield», 1946) Ф.Р. Скотт следующим образом выразил свои надежды на новое духовное начало:
Но звук становится глубже, и он слышен в шахтах,
В разбросанных поселках и на мельницах, это язык жизни,
И то, что будет записано во всей культуре дела,
Придет вот сейчас или завтра,
От миллионов, чьи руки могут превратить эту скалу в детей.
But a deeper note is sounding, heard in the mines,
The scattered camps and mills, a language of life,
And what will be written in the full culture of occupation
Will come, presently, tomorrow,
From millions whose hands can turn this rock into children.
Господство «Группы семи», прочно утвердившейся в канадской живописи к концу 1920-х гг., постепенно уступало дорогу новой технике и новым темам следующего десятилетия. В живописи Миллера Г. Бриттена и Параскевы Кларк ощущались отзвуки социальных бедствий периода Великой депрессии. Лорен Харрис перешел к абстракционизму, тогда как Джон Лайман и Гудридж Робертс показали, что можно писать канадские пейзажи и натюрморты не в таких однообразных тонах и резких формах, как это делали художники «Группы семи» и многие их подражатели. Лемуан Фитцджеральд и Карл Ф. Шефер обратились к местным и региональным темам, не претендуя при этом на то, что они выражают национальную эстетику.
Но наиболее радикальные новые тенденции были заметны в творчестве квебекских художников. Именно там сюрреалист Поль-Эмиль Бордюа, бывший ранее мастером по церковным интерьерам, собрал вокруг себя группу молодых последователей, включая Жан-Поля Риопеля и Фернана Ледюка, которых стали называть «автоматистами». Эти абстракционисты смело смотрели в лицо будущему и призывали стереть из памяти прошлое. Они соединили достижения художественных школ Парижа и Нью-Йорка необыкновенным и оригинальным образом. В своем манифесте 1948 г., озаглавленном «Глобальный отказ» («Refus global»), эти художники требовали радикальной переделки франкоканадского общества и полной свободы творческого воображения. Однако в мире, где канадцам и жителям других стран пришлось столкнуться с разрушительной силой, выпущенной на волю в августе 1945 г. при расщеплении атома в Хиросиме и Нагасаки, даже Бордюа и его друзья не могли понять до конца значение своего собственного тезиса: «Наши мечты простираются дальше всяких пределов».
Глава 6Десмонд МортонТРУДНОСТИ БЛАГОСОСТОЯНИЯ. 1945-2011[413]
Послевоенное процветание
В Канаду мирная жизнь приходила постепенно. Война с Гитлером закончилась 8 мая 1945 г., и гражданские власти получили распоряжение вывесить повсюду разноцветные флажки и государственные флаги Великобритании, а также организовать празднества. В Галифаксе, где это распоряжение не выполнили, военнослужащие и местные женщины устроили себе развлечение, разграбив пивоваренный завод и магазины в центре города и отомстив владельцам за спекуляцию в годы войны. День победы над Японией менее чем через четыре месяца был более спонтанным и не столь шумным: Тихоокеанский театр военных действий никогда не являлся для Канады таким значимым, как европейский, если не считать голода среди канадских военнопленных и беспокойства их родственников[414]. Большинство канадцев были по-прежнему обращены на Восток, в сторону их исторической родины.
В послевоенное время канадцы вступили в период такого процветания, о котором ни их предки, ни, конечно, разлетевшиеся по миру современники-соотечественники даже не мечтали. Большинство жителей страны скоро забыли про дефицит, трудные времена и лишения, считавшиеся раньше обыденными. В Канаде родилось и достигло зрелости поколение людей, которые воспринимали привилегии благополучной жизни как должное, роптали на побочные эффекты реформ, а стиль жизни немногочисленного сословия богачей превратили в стандарт массового потребления, характерный для общества всеобщего благоденствия.
Военные годы — со всеобщей занятостью, устойчивыми доходами и щедрыми обещаниями либералов установить «Новый социальный порядок» — стали предтечей грядущих десятилетий. Для большинства канадцев Вторая мировая война ознаменовала конец Великой депрессии, для остального же мира она была по меньшей мере вдвое ужаснее Первой мировой войны. Из этой войны Канада вышла, потеряв 42 тыс. человек, что составляло три четверти потерь страны в предыдущую войну, но ее военно-морской флот стал третьим в мире по величине, а военновоздушный — четвертым. Большая часть военной экономики страны была направлена на расширение промышленной базы. Военный долг контролировался, а национальные хранилища наполнялись иностранной валютой. Не имевшая затратных колоний или заморских территорий Канада не попала в те финансовые затруднения, которые оказались ловушкой для ее более могучих союзников. Она была мало связана с Африкой, Индией и странами Карибского бассейна. К концу 1946 г. последний канадский солдат из дислоцированного за пределами страны контингента благополучно вернулся домой и демобилизовался.