Для послевоенной реконструкции правительство выдвинуло лозунг «упорядоченного снятия контроля». Возглавлял реформы резкий в речах, ершистый, но очень талантливый инженер Кларенс Декейтер Хау — тот самый, который руководил промышленностью во время войны. Подчинявшиеся ему тогда и получавшие чисто символическую зарплату (dollar-a-year) управленцы[415] вернулись к своим «империям мирного времени», но сохранили прочные политические связи с этим членом правительства, которого уважали. Целый корпус профессиональных госслужащих, взращенных и обученных в основном во время войны, продолжал работать, чтобы придать Оттаве мирного времени статус административной столицы, которым она прежде почти не обладала. Одна из причин этого заключалась в том, что эти новые «мандарины»[416] хорошо понимали свою задачу — не допустить повторения гибельной Великой депрессии.
Вероятность возврата депрессии заставила канадцев ожидать конца войны со смешанным чувством страха и радости. Судя по публичным заявлениям влиятельных бизнесменов, они не извлекли никаких уроков из катастрофической политики laissez-faire 1920-х гг. Как и в 1919 г., наступающий мир означал свободу для прежних порядков в коммерции. Внутри правительства бушевала ожесточенная борьба между сторонниками возврата к бесконтрольному предпринимательству и теми, кто заботился о дорогостоящем, непредсказуемом будущем государства всеобщего благоденствия. В конце концов восторжествовали обе точки зрения. Социальные реформы предстояло оплатить свободному предпринимательству. Такая комбинация социальных реформ и свободного предпринимательства позволила Уильяму Лайону Маккензи Кингу одержать победу на выборах 11 июня 1945 г. с небольшим перевесом. К концу того же месяца пособия многодетным семьям получили большинство канадских матерей за пределами провинции Квебек, где деньги сначала выплачивались отцам. Национальный закон о жилье (National Housing Act) гарантировал дешевые ипотечные кредиты семьям, сумевшим скопить за время войны сумму, достаточную для первого взноса. Никто из сражавшихся стран, даже Соединенные Штаты, не предоставил своим ветеранам таких щедрых возможностей для образования, обучения и реабилитации. Страхование по безработице, которое официально вступило в силу в 1941 г., когда ее уровень был буквально нулевым, сделало переход промышленности с военных рельсов на мирные практически безболезненным. Пенсии по старости и финансируемые из провинциальных фондов пособия слепым, а также покинутым матерям помогли создать совершенно беспрецедентную для канадцев систему социального обеспечения.
Как и его друзья, К.Д. Хау с презрением относился к «Охранной бригаде» («Security Brigade»), как они называли тех, кто развернул широкую программу соцобеспечения, но он все же смог внести свою лепту в послевоенную реконструкцию, воспользовавшись стародавней канадской традицией «дотаций корпорациям». Те мощные стимулы, которые когда-то убедили промышленников преобразовать мирное производство в военное, были вновь использованы для реконверсии. К.Д. Хау распродал налогоплательщикам акции военных заводов за крохотную долю их стоимости на условиях, что эти предприятия снова откроются для бизнеса. Форсированное списание — «ускоренная амортизация» — и другие налоговые приемы в мирное время срабатывали так же, как в военное. Страхование экспорта, при том что гарантом рисков выступало правительство, стимулировало бизнесменов продавать свою продукцию за границу. Несмотря на свое неприятие социализма, Хау не видел никакого парадокса в том, чтобы защищать лучшие и технически самые прогрессивные из таких поднятых им коронных корпораций[417], как «Эльдорадо Ньюклеар» в Порт-Хоуп (провинция Онтарио), «Полимер Корпорейшн» в Сарнии (провинция Онтарио) и свое еще довоенное детище — авиакомпания «Транс-Кэнэда Эрлайнз». Оборонные контракты гарантировали авиационной промышленности, которую он создал в военное время, интересное и технически прогрессивное будущее. Расположенная под Торонто британская фирма «Авро» выпустила первый в мире авиалайнер с реактивным двигателем в 1947 г., еще до того, как был отдан приказ построить первый канадский реактивный истребитель CF-100 «Кэнак». По признанию самого К.Д. Хау, только правительство могло обеспечить канадцам будущее в науке и технике. В противном же случае, полагал он, деньги Америки, если она пожелает вложить их в Канаду, будут приняты с распростертыми объятиями.
Реконверсия промышленности, усиленная взрывом покупательной способности, исключала малейшую вероятность послевоенной депрессии. После небольшой заминки в 1945–1946 гг. объем производства вскоре превысил пиковые показатели военного времени. Для ветеранов и рабочих военных заводов нашлись постоянные места в промышленности мирного времени. Благодаря гарантированной заработной плате канадцы смогли после войны позволить себе дома, автомобили, мебель и бытовую технику, которые последние 15 лет были им не по средствам или просто отсутствовали в продаже. Профсоюзы, которым во время войны Указом-в-Совете гарантировали юридическое признание и заключение коллективных договоров, выбрали 1946 г., чтобы доказать своим новым членам свою способность добиться для них нового процветания. В результате серьезной забастовки, вспыхнувшей в 1945 г. на автозаводе компании «Форд Мотор Компани» в городе Виндзор в провинции Онтарио, было введено обязательное удержание профсоюзных взносов, что давало канадским рабочим такую финансовую безопасность, какой они прежде никогда не знали. Активность профсоюзов в сочетании с процветанием, в свою очередь, помогли рабочим добиться высокой заработной платы, оплачиваемых отпусков и дополнительных льгот, почти неизвестных в довоенные годы. К 1949 г. профсоюзы были распространены в обрабатывающей и сырьевой промышленности и почти 30 % канадских промышленных рабочих обладали профсоюзными билетами.
Каким бы невероятным это ни казалось, послевоенная Канада превратилась в развитое социал-демократическое государство. Охватывающие все население социальные программы, сильное профсоюзное движение и государственное обязательство создать рабочие места и устранить региональное неравенство завершили начатую в 1930-х гг. эволюцию. Это стало возможным благодаря опыту военного времени и послевоенному процветанию. Действиями ФКС и молодого напористого премьер-министра провинции Томми Дугласа Саскачеван был спасен от банкротства и превратился в лабораторию социальных инноваций. Другие провинции оставались более традиционными. Растущие доходы они направляли на строительство автомагистралей, школ или больниц для нужд быстро увеличивающегося населения. Инициативы шли от Оттавы.
Процветание Канады, как всегда, зависело от торговли. Индустриализация увеличила зависимость Канады от иностранного капитала, высококвалифицированных профессионалов, специализированного производства и не имевшегося в стране сырья. Послевоенный же мир, в свою очередь, нуждался во многом из того, что могла произвести Канада. Оплата, разумеется, была особой статьей. Программа ленд-лиза, которую Вашингтон проводил во время войны, с наступлением мира сразу прекратилась. В 1945 г. Великобритания и все прочие обанкротившиеся, разоренные союзники по антигитлеровской коалиции столкнулись с жестким американским требованием заплатить[418]. В Вашингтоне бизнес был просто бизнесом. В Оттаве же, отчаянно нуждавшейся в рынках сбыта, бизнес был сложнее. Иностранным покупателям немедленно предоставлялся кредит в 2 млрд долл., который в расчете на душу населения оказывался куда более щедрым, чем профинансированный Соединенными Штатами План Маршалла 1948 г.
Кредитная схема Оттавы была политикой четко обозначенных норм. Чем больше товаров Канада производила на экспорт и для внутреннего потребления, тем больше должна была импортировать из США. Промышленные товары канадских фабрик зачастую были отягощены компонентами американского происхождения. Благоприятный торговый баланс от 250 до 500 млн долл. в послевоенные годы служил слабым утешением, когда Канаде приходилось продавать в кредит, а расплачиваться твердой валютой — долларами США. В 1947 г. послевоенный валютный запас страны сократился с 1,5 млрд до 500 млн долл. и продолжал таять со скоростью 100 млн долл. в месяц. Премьер-министр У.Л. Маккензи Кинг в это время находился в Лондоне на свадьбе принцессы Елизаветы, а созвать парламент в его отсутствие было невозможно. Вместо этого министр финансов просто ввел валютный контроль и запретил любой импорт из США, который сам К.Д. Хау и его чиновники сочтут ненужным. Канадцы, которым хотелось свежих овощей, той зимой могли лакомиться лишь капустой или турнепсом. Народ роптал и подчинялся. Парламент проявлял нерешительность.
Кризис миновал. Нарастающая «холодная война» между Соединенными Штатами и Советским Союзом и их союзниками вскоре направила инвестиционные американские доллары в Канаду. В момент растущих валютных проблем незамеченной осталась 134-я попытка компании «Империал Ойл» пробурить скважину в окрестностях Эдмонтона, давшую 13 февраля 1947 г. фонтан нефти. Скоро новая отрасль обеспечила жителей Альберты высокодоходной статьей экспорта и помогла на миллионы долларов снизить стоимость канадского импорта. В 1948 г. в своем новом Плане Маршалла помощи зарубежным странам конгресс США возобновил для Канады большинство преимуществ, которыми оба соседа пользовались согласно соглашению в Гайд-Парке 1941 г. Коль скоро Европу следовало спасать от коммунизма, то бизнес не мог оставаться просто бизнесом. Канада стала также ближайшим и самым безопасным источником полезных ископаемых, от никеля до урана, которыми американские органы стратегического планирования хотели запастись на случай, если «холодная война» станет «горячей».
Экономический кризис 1947 г. и его последствия являлись сигналами, если таковые требовались, того, что теперь процветание Канады полностью зависит от Соединенных Штатов. Талантливый экономист Джон Дойч, сын фермера из Саскачевана, убеждал своих коллег — государственных служащих — в том, что пришло время проверить теорию практикой. Если таможенные тарифы — зло, их следует отменить. На некоторых министров-либералов аргументы Дойча в пользу свободной торговли между Кана