дой и США производили впечатление, но премьер-министр был более осторожен. Защита взаимности — вариант свободной торговли, сторонником которого был Уилфрид Лорье, — стоила Уильяму Лайону Маккензи Кингу на выборах 1911 г. места в парламенте. Хорошая память и нарастающее беспокойство по поводу американского доминирования вынудили его в конечном итоге наложить на проект вето. Он даже пошел дальше. Накануне отказа от власти в 1948 г. он предупредил коллег, что если вопрос о подобной схеме будет еще хоть раз поставлен на рассмотрение, он вернется из отставки, только чтобы провести кампанию против собственной партии. Свободная торговля была снова «заморожена»[419].
Как бы там ни было, но континентальная интеграция стала реальностью. Одним из ее признаков послужило решение ньюфаундлендцев войти в состав Конфедерации в 1949 г. Доводы популярного радиоведущего Джоуи Смолвуда, подкрепленные процветанием материковой части Канады, взяли верх над концепцией «независимой бедности»[420]. Аналогичное влечение вся Канада испытывала к Соединенным Штатам. Торговые барьеры, гордо воздвигавшиеся политическими деятелями, от Джона А. Макдональда до Ричарда Б. Беннетта, быстро рухнули, когда после войны Канада подписала Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), ставшее попыткой западных держав ликвидировать торговые барьеры — основной фактор Великой депрессии. Но и без таможенной стены американским корпорациям было легко обосновать строительство в Канаде своих дочерних заводов и инвестиции в устойчивый и постоянно растущий рынок. Британский капитал финансировал развитие канадского транспорта по линии Восток — Запад; американскими деньгами с 1920-х гг. оплачивались связи с Севером. Пилоты маленьких самолетов открыли геологоразведчикам доступ на Канадский щит. В послевоенные годы вертолеты и технология дистанционных исследований расширили области изысканий. Две мировые войны истощили богатые залежи красного железняка (гематита) в Месаби-Рейндж, в Миннесоте[421]. С 1894 г. канадские геологи знали о сопоставимых по величине запасах руды в труднопроходимых внутренних районах Квебека и Лабрадора, но чтобы добраться до них, нужно было потратить полмиллиарда долларов. Для жителей Канады это было слишком дорого, однако к концу 1940-х гг. у американских производителей стали уже появились и деньги, и мотивация. В 1951–1954 гг. усилиями 7 тыс. человек от Сет-Иля (известного также как Севен-Айлендс)[422], стоящего на реке Св. Лаврентия, через 2 туннеля и 17 мостов была проложена железная дорога на север — к Шеф-фервиллю — городу, возникшему в результате экономического подъема. Протяженность дороги, заходящей далеко в центр квебекской части полуострова Лабрадор, составила 576 км (358 миль).
Годами канадцы и американцы обсуждали достоинства углубленного водного пути по реке Св. Лаврентия (будущего Морского пути Св. Лаврентия. — Ред.), но лоббисты развития железных дорог и судоходства в районе побережья Атлантики опасались конкуренции, а конгрессом США управляли именно они. Канада еще не могла позволить себе действовать в одиночку. Послевоенное процветание и лабрадорская железная руда вселили в канадцев новую веру. В 1951 г. Оттава объявила, что страна больше не намерена ждать. Год спустя, убедившись, что намерения Канады серьезны, конгресс США, вновь подталкиваемый сталелитейным лобби Огайо, рвущимся к лабрадорской железной руде, в конце концов, согласился на совместное освоение Морского пути Св. Лаврентия и его гидротехнического потенциала. В 1954 г. было подписано соглашение. Однако очень многие канадцы были этим откровенно разочарованы, ведь они только отважились сделать это самостоятельно.
Американский капитал финансировал резкий подъем добывающей и обрабатывающей промышленности по всей Канаде. В 1945–1955 гг. доля капитала США в стране удвоилась с 4,9 до 10,3 млрд долл., а прямые инвестиции даже утроились. В отличие от британских инвесторов, обычно ссужавших капитал под проценты, американцы предпочитали покупать предприятия сразу в прямую собственность и приобретать контрольный пакет акций. Критики из числа как консерваторов, так и социалистов давно предостерегали от американской «долларовой дипломатии». В 1950-е гг. их тревогу разделяло еще меньшинство канадцев, но число недовольных постоянно росло. В качестве примера того, во что обходится корпоративный империализм, ФКС могла указывать на обедневшую, плохо управляемую Центральную Америку. Консерваторы утверждали, что инвестиции США ослабляли связи Канады с Великобританией. В 1956 г. обе партии наконец объединили свои усилия, чтобы противостоять предложенному К.Д. Хау грандиозному проекту трансканадского газопровода, потому что за капиталом и экспертизой он обратился к техасским компаниям.
Все же дебаты 1956 г. по поводу строительства трубопровода носили политический и идеологический, а не экономический характер. В необходимости трубопровода, равно как и любого другого рода разработок, ускоренных иностранным капиталом, не сомневалась ни одна из партий. Большинство канадцев в довоенные годы жили слишком бедно, чтобы задавать бестактные вопросы об источниках послевоенного процветания. Красноречивые политики, возглавлявшие правительство либералов, слишком нетерпимо относились к экономическому национализму. Политики знали, что экономический рост — благодатная почва для привлечения голосов. Рабочие заявили, что работодатели США часто платят лучше, чем их канадские конкуренты. В октябре 1958 г. трубопровод от Берсталла в провинции Саскачеван до Монреаля протяженностью 3,7 тыс. км (2,3 тыс. миль) был спокойно и к общей пользе достроен.
Общее процветание отвлекало внимание от тех регионов и отраслей промышленности, которые не затронул послевоенный бум. Парализованная повсеместным переходом на нефть и природный газ добыча угля на обоих побережьях и в Альберте находилась в глубоком упадке. Европа больше не могла позволить себе импортировать канадский сыр, говядину, бекон или яблоки. Больше не было империи, служившей защищенным рынком для изготовленных канадцами легковых автомобилей, хотя внутренний рынок, расширяющийся в результате роста благосостояния жителей, компенсировал потери на уровне самого высокого экспорта канадских промышленных товаров в предвоенные годы. Расстояния и нехватка долларов в зарубежных странах вынуждали Канаду все больше увеличивать экспорт в Соединенные Штаты. Большинству промышленных товаров не было ходу через американские таможенные барьеры, однако имелись лазейки для поставок на рынки США канадской газетной бумаги, древесины и никеля. Хотя после 1952 г. положительное сальдо внешнеторгового оборота исчезло, приток американских инвестиционных долларов все еще помогал Канаде поддерживать платежеспособность, а ее жителям, безусловно, такую комфортную жизнь, какой еще не бывало в их истории. Согласно переписи 1911 г., тогда большинству канадцев заработка не хватало даже на предметы первой необходимости. То же самое наблюдалось в 1921, 1931 и 1941 гг. По данным переписи 1951 г., бедные в Канаде уже стали меньшинством; к 1961 г. бедняки составляли лишь 15 % населения.
Довольные люди знали, кого благодарить. Пятнадцатого ноября 1948 г., превзойдя сэра Роберта Уолпола[423] по продолжительности пребывания на посту премьер-министра за все годы деятельности Британского парламента, У.Л. Маккензи Кинг наконец ушел в отставку. Избранный 7 августа на съезде Либеральной партии ее новым лидером Луи-Стефан Сен-Лоран три месяца пребывал в состоянии нелепой неопределенности. Ведущий квебекский юрист, родившийся во франкоирландской семье лавочников из восточных тауншипов провинции Квебек, оказавшийся в 1941 г. в Оттаве, куда его вызвали в качестве временной замены недавно умершего Эрнеста Лапуанта, близкого друга и единомышленника Маккензи Кинга, он проявил интеллект, дальновидность и совершенно неординарное видение мира. В 1942 г., будучи министром юстиции, он не побоялся решить расколовший англо- и франкоканадцев спорный вопрос о всеобщей воинской повинности и сохранил при этом свое кресло. Вовлеченный в послевоенную политику волею случая в надежде заниматься международными делами, Сен-Лоран в результате оказался единственным очевидным преемником Маккензи Кинга. Не менее красноречивый, толерантный, осмотрительный и проницательный, он управлял делами Канады с достойной сдержанностью хорошего адвоката. Его качества лишь укрепили решение, с которым многие канадцы, вероятнее всего, шли на выборы в 1949 г. В отличие от сухого, неохотного одобрения, полученного Маккензи Кингом в 1945 г., эти выборы Сен-Лоран выиграл с таким огромным перевесом, какого еще не было в парламенте с момента создания Конфедерации: либералы получили 193 места, консерваторы — 41, ФКС — 13 и Партия «Социального кредита» — 10.
Четыре года спустя выдвигать кого-то другого не было никаких веских причин. Послевоенное процветание легко справилось с проблемами бедной провинции Ньюфаундленд, грандиозным перевооружением, вызванным «холодной войной», и беспрецедентным демографическим взрывом (беби-бумом). Никогда еще процветание не длилось так долго, и если бы ему вдруг пришел конец, в ход пошло бы страхование от безработицы, распространявшееся даже на рыбаков с их сезонной занятостью. При таких достижениях правительства либералов какие еще были нужны новые обещания? Поэтому потеря в 1953 г. двадцати мест, аккуратно распределившихся среди оппозиционных партий, для либералов была не более чем реакцией на их переизбыток в парламенте. Благодаря процветанию либеральное правительство стало казаться бессмертным.
Жизнь в достатке
Послевоенное процветание произвело в жизни большинства канадцев почти никем из них не замеченную революцию. До 1940-х гг. люди по большей части были действительно бедны и не могли обеспечить себе даже сносного существования в рамках так называемых минимальных стандартов пристойной жизни. Трудящимся приходилось выживать в условиях сезонной занятости, слишком многочисленных семейств, неурожая, циклической безработицы и угрозы нищей старости. После 1945 г. многие из этих проблем нивелировались пособиями многодетным семьям, страхованием от безработицы, пенсиями по возрасту и прежде всего быстро развивающейся экономикой. При минимуме в 5 долл. на одного младенца бонус за ребенка