Никогда еще в истории Канады не было партии или политического деятеля, которые пали бы быстрее. Пообещав раздать высокие должности приближенным Трюдо, Тернер сам оказался в западне и в теледебатах с Малруни признался: «У меня не было выбора». Плохо владеющий ситуацией и странно косноязычный после стольких лет пребывания среди деловой элиты, Тернер также не имел ни нормального предвыборного штаба, ни стратегии, а через несколько недель почти лишился финансирования или поддержки. Зато Брайан Малруни, располагающий большими средствами, блестяще подготовленный и умеющий красиво говорить, легко поймал эту волну перемен в распределении голосов между партиями, которая сначала набегала тихо, а потом захлестнула Квебек. Триумф прогрессивных консерваторов даже накануне выборов был столь полным и очевидным, что переметнувшиеся было к нему сторонники НДП ринулись обратно, чтобы спасти симпатичного Эда Бродбента и его партию от полного провала. Победа Малруни 4 сентября повторила успех Дифенбейкера в 1958 г.: в парламент было избрано 211 тори против всего 40 либералов и 30 новых демократов. Сам Тернер смог победить в одном из богатых округов Ванкувера скорее благодаря состраданию, нежели доверию.
Четырежды в XX в. консерваторы приходили к власти в Канаде только для того, чтобы пасть жертвой войны или экономической катастрофы. На пятый раз стать премьер-министром Малруни помогло вполне определенное предвыборное обещание: восстановить у канадцев чувство единства. Если вспомнить, что в восьми из десяти провинций правили прогрессивные консерваторы или симпатизирующие им партии, это обещание он вполне мог сдержать. Разумеется, это было не все, чего хотел он сам, его соратники и стоящие за ним представители бизнеса. Нужно было преодолеть дефицит федерального бюджета, осуществить приватизацию ряда государственных программ и предприятий, изменить налоговую систему так, чтобы богатые смогли стать еще богаче. Несмотря на широкие полномочия и наличие подавляющего большинства в парламенте, новое правительство обнаружило, что кое в чем прежние политические правила не изменились. В регионах и провинциях единодушно поддерживали Малруни, но старые противоречия вскоре всплыли на поверхность. Процветание, медленно вернувшееся в Канаду еще перед выборами 1984 г., благоприятствовало городам и промышленным районам Центральной Канады, обходя стороной обширные внутренние регионы и оставляя их жителей недовольными. Внезапно разрешенную свободную торговлю некоторые канадцы восприняли как спасение, но для ранее защищенных тарифными стенами предприятий — от пивоварен до издательств — это был кошмар. Сокращение бюджетного дефицита далось ненамного легче; возмущение пожилых канадцев не позволило правительству сразу отменить индексацию государственных пенсий по старости. Премьер-министр, очень любивший своих близких друзей, и партия, жаждавшая 31 год покровительства, способствовали появлению в газетах заголовков, которые вызывали смущение. Как ранее либералы, консерваторы вновь открыли для себя, что региональная политика может складываться из болезненных уступок. В 1986 г. контракт на реконструкцию самолета-истребителя на сумму в 1,8 млрд долл. ушел в Монреаль, а не к подрядчику из Виннипега, предлагавшему более низкие цены. В отличие от Манитобы провинция Квебек имела больше рычагов политического влияния. Западные избиратели, сохранявшие верность тори на протяжении долгих лет правления либералов, почувствовали себя обманутыми.
Уже к середине срока правительство Малруни заметно утратило свою популярность и по опросам общественного мнения отставало даже от НДП. Через два года после блистательной победы тори маятник провинциальной политики качнулся назад. Решение Квебекской партии отложить вопрос о независимости помогло Роберу Бурасса 2 декабря 1985 г. вернуть Квебек либералам, получив в Национальной ассамблее 99 мест против 23 — у КП. В мае 1985 г. завершилось 42-летнее правление консерваторов в Онтарио. Это было обусловлено многими факторами, от общего сдвига вправо до решения предоставить финансирование католическим государственным школам. Письменное соглашение с Бобом Рэем о выполнении ряда требований НДП позволило Дэвиду Питерсону сформировать в провинции первое с 1943 г. либеральное правительство. В мае 1986 г. адвокат ливанского происхождения Джо Гиз завоевал для либералов Остров Принца Эдуарда. Консерваторы или симпатизировавшие им премьер-министры удерживали власть только в западных провинциях.
Все же Малруни был хитрее, чем могли себе представить его критики. Чтобы заменить либералов в качестве партии «естественного большинства», он задабривал их традиционный оплот, Квебек, такими связями, покровительством и такой заинтересованностью в его языке и культуре, какие только могли позволить реднеки[532] на предвыборных партийных собраниях. Во время кампании 1984 г. Брайан Малруни обещал преуспеть там, где потерпел неудачу Пьер Эллиот Трюдо: «с честью и энтузиазмом» присоединить Квебек к конституции. Удобным случаем для него стало возвращение Робера Бурасса. После того как его правительство существенно снизило свои требования, два раунда длительных переговоров со всеми провинциальными премьерами — в местечке Мич-Лейк 30 апреля и в Оттаве 3 июня 1987 г. — позволили достичь общего соглашения. В будущем списки претендентов на должности сенаторов и судей Верховного суда будут формировать провинции, а премьер-министр будет принимать по ним окончательное решение. Оттава должна будет разделить с провинциями ответственность за иммиграционную политику и обеспечить им полную компенсацию в случае, если они не захотят участвовать в каких-либо федеральных программах. Кроме того, Квебек признавался «особым сообществом» в составе Канады. Осознавая достигнутое, Тернер и Бродбент сразу же пообещали поддержку своих партий. Критики проконсультировались с Трюдо и, подстрекаемые кипящей яростью бывшего премьер-министра, начали копить силы. Вскоре после Мич-Лейкского соглашения скандал, разгоревшийся из-за частной жизни премьер-министра Ричарда Хэтфилда, привел к тому, что консерваторы Нью-Брансуика лишились своих мест: на выборах 13 октября 1987 г. безоговорочную победу в провинции одержали либералы Фрэнка Маккенны. Ховард Поли, глава единственного в Манитобе правительства НДП, потерпел поражение полгода спустя, став жертвой недовольства избирателей двуязычием и высокими взносами по государственному автомобильному страхованию. Маккенна и новый лидер либеральной оппозиции Манитобы, Шэрон Карстейрс, денонсировали Мич-Лейкское соглашение, а премьер-министр Манитобы Гэри Филмон, возглавлявший правительство меньшинства, решил проявить сдержанность. Два политика, подписавших Мич-Лейкское соглашение, сошли со сцены, и хотя причиной их падения была не конституция, она все же сыграла свою роль.
Конец Конфедерации?
Пока внимание премьер-министра и большей части его кокуса было поглощено Квебеком, очень многие тори хотели добиться большей близости с рейгановской Америкой свободного предпринимательства. Первая официальная встреча Малруни с президентом США произошла в городе Квебеке и закончилась совместным исполнением известной песни «Когда улыбаются ирландские глаза». «Краеугольным камнем нашей внешней политики будут хорошие отношения, суперотношения с Соединенными Штатами», — заверял Малруни в интервью газете «Уолл-стрит Джорнел» («Wall Street Journal»). Тех канадцев, которые надеялись на решение проблемы кислотных дождей, порицали США за вооружение «контрас» в Никарагуа и волновались о последствиях установки очень дорогой американской системы противоракетной обороны, постигло разочарование. Соединенные Штаты настойчиво требовали открыть международный доступ в Северо-Западный проход[533] и разрешить войти туда американскому ледоколу. Это подвигло канадское правительство на обещание построить аналогичное судно — нужно было лишь «поскрести по сусекам» при ближайшем сокращении бюджета. Находясь в оппозиции, консерваторы обещали, что оборона страны, слабая в глазах союзников по НАТО, будет усилена. Впрочем, не Трюдо ли оставил канадские военные корабли ржаветь? В «Белой книге по обороне» 1987 г. предлагалось перевооружить и усовершенствовать армию, флот и военно-воздушные силы, чтобы противостоять мощной советской военной угрозе. Впрочем, явно утопический проект создания эскадры атомных подлодок, способных действовать в трех океанах, был быстро потоплен объединенными усилиями движения пацифистов и Пентагона. Тем не менее 12 новых фрегатов и 3 дивизии «тотальных сил»[534] могли бы вернуть Канаду в натовский строй, если бы только Варшавский договор не начал разваливаться.
Представленный вскоре после прихода консерваторов к власти доклад королевской комиссии под руководством Дональда С. Макдональда дал им поддержанный либералами довод в пользу безотлагательных переговоров о всеобъемлющем соглашении о свободной торговле с Соединенными Штатами. По собственному признанию Макдональда, такое соглашение было бы «верой в непредсказуемое», но как иначе могла Канада удержаться на рынке, куда шло четыре пятых ее экспорта? Будучи в оппозиции, Малруни выступал против свободной торговли, напоминая ее сторонникам уроки 1911 г. Однако заняв кресло премьер-министра, он стал проявлять больше гибкости. Свободная торговля обеспечивала Малруни готовой экономической политикой, которой ему так не хватало. Главное корпоративное лобби Канады, Деловой совет по национальным проблемам, было решительно «за». Поддержал это и президент Рейган, во время своей предвыборной кампании 1980 г. он агитировал за создание североамериканской зоны свободной торговли. На канадском Западе в свободную торговлю верили с давних пор. Даже в традиционно протекционистски настроенном Квебеке новая франкоязычная деловая элита, казалось, полностью пересмотрела свои взгляды, а Робер Бурасса считал, что свободная торговля очень важна для того, чтобы обеспечить продажу квебекской воды и электроэнергии американцам.