«Затем охотники на своих лучших лошадях по команде своего предводителя выезжали из-за какого-нибудь холма, приближаясь к стаду и стараясь держаться против ветра. Заняв исходную позицию, они по сигналу предводителя выстраивались в одну линию. Каждый всадник держал ружье поперек шеи своей хорошо выезженной лошади, в кармане у него было полгорсти пороха, а во рту полно пуль. Как только бизоны бросались бежать, каждый охотник выбирал себе животное — как правило, молодую самку — и скакал рядом с ней. Метисы стреляли прямо из этого положения — поперек лошадиной шеи, под углом. Охотники с реки Ред-Ривер могли поразить добычу на расстоянии пятидесяти или даже ста ярдов, хотя обычно они стреляли с более близкого расстояния. Затем горсть пороха отправлялась в ствол ружья, пуля — в его дуло, и приклад ружья занимал свое место на бедре наездника или на его седле. Тем временем лошадь продолжала скакать галопом, чтобы настигнуть нового зверя. <…> Так это все происходило под грохот копыт, фырканье и рев стада, в пыли и ослепительном солнечном блеске летних равнин».
Метисам не нравилась бесцеремонность канадцев из восточной части страны. В колонии Ред-Ривер они были шумными и агрессивными, а кроме того, канадское правительство в Оттаве уже отправило землемеров произвести межевание, и было очевидно, что его результаты не совпадут с традиционной конфигурацией прибрежных ферм метисов. Хотя канадское правительство четко заявляло о том, что права метисов на землю следует уважать, никто из лиц, облеченных властью, не мог дать гарантии, что эти права не будут нарушены.
Риэль знал свой народ и понимал, как им можно руководить. Второго ноября 1869 г. он вместе с конным отрядом метисов захватил Верхний форт Гэрри (Upper Fort Garry)[289], основной форпост КГЗ у слияния рек Ассинибойн и Ред-Ривер. Метисы удерживали его до тех пор, пока не заставили новый доминион Канада пойти с ними на переговоры. Результатом последних явилось создание в 1870 г. крошечной провинции Манитоба и предоставление особых прав метисам и франкоканадцам.
Таким образом, Луи Риэля можно считать отцом Манитобы, каким он в некотором смысле и был. Но он делал ошибки, и одна из них была довольно серьезной. Риэль знал своих людей, имел на них влияние и мог убедить их в чем-то, а они в свою очередь восхищались им, однако Риэль не знал, что такое власть и как ею пользоваться. Внезапный захват форта Гэрри в результате удачной вылазки вызвал большую напряженность и неразбериху. Франкоязычные метисы были не единственной группой смешанного происхождения, были еще англоязычные метисы, которых Риэль также хотел увлечь за собой. Однако франкоязычные метисы были лучше организованы и сплочены, и они выступили первыми. Их действия вызвали возмущение, прежде всего у жителей Онтарио, которые считали, что район реки Ред-Ривер должен естественным образом принадлежать им, по крайней мере в будущем. Риэлю стали угрожать, и хотя эти угрозы были скорее несерьезными, но как мог Риэль это знать? Он был расстроен, справедливо полагая, что против него возник тайный сговор. К концу февраля 1870 г., когда начались переговоры с Канадой и было достигнуто соглашение об отправке весной делегации в Оттаву, когда беспорядки начали стихать на Ред-Ривер, появилась еще одна угроза со стороны группы англоканадцев из Онтарио, обосновавшихся в Портаж-ла-Прери. Люди Риэля захватили их, когда они с оружием проходили через форт Гэрри (хотя, как выяснилось, они возвращались домой), поместили их в тюрьму этого поселения и в виде предостережения расстреляли самого агрессивного и шумного из них по приговору своего суда[290]. Это было весьма неблагоразумно. Кем бы ни был Томас Скотт — протестант, недавно иммигрировавший из Северной Ирландии и устраивавший скандалы в любом месте и по любому поводу, — нельзя расстреливать людей, пусть и по решению суда. Риэль так никогда не оправился от неприятностей, вызванных расстрелом Томаса Скотта. Делегатам от Манитобы, направлявшимся в Оттаву, пришлось проехать через Торонто инкогнито из-за того, что жители Онтарио пылали возмущением. Когда же делегаты прибыли в Оттаву, их арестовали по ордерам, выданным в Торонто и Оттаве, что вызвало большое смущение сэра Джона А. Макдональда. Их освободили при тайном участии премьер-министра, оплатившего счета адвокатов, но эти аресты свидетельствовали о том, что протестанты из Онтарио занимали твердую позицию, и Макдональду нужно было принимать этот факт всерьез.
Наконец 15 июля 1870 г. Манитоба, которая на карте едва ли превосходила по своим размерам почтовую марку — 225 км (140 миль) в ширину и 175 км (110 миль) в длину, — вошла в состав Конфедерации почти на тех самых условиях, о которых велись переговоры с Луи Риэлем. На запад для подъема флага была послана военная экспедиция, и это заставило Риэля скрыться. Несмотря на то что у милиции Онтарио не было официального приказа задержать его, она никогда бы не дала предводителю метисов уйти, если бы обнаружила его. В это время Риэль был признан виновным в убийстве Скотта. В 1875 г. генерал-губернатор Канады лорд Дафферин амнистировал его при условии высылки из страны на пять лет.
За колонией Ред-Ривер, в тех местах, которые теперь стали официально называться Северо-Западными территориями, широкие равнины простираются на запад, постепенно поднимаясь на высоту 750 м (2,5 тыс. футов) к обширным котловинам, находящимся в лугах южной части Альберты. Там Скалистые горы, наконец, «распрямляют свои плечи» и охватывают весь западный горизонт. На так называемых западных «равнинах» жили гордые племена ассинибойнов, кри, черноногих; большинство индейцев из этих племен имели лошадей, которые распространились из Мексики на север и к середине XVIII в. дошли до северных равнин. Равнинные племена охотились на бизонов, которые были для них всем. Американские торговцы из Форт-Бентона (штат Монтана) уже спаивали этих аборигенов, особенно черноногих, обитавших в южной части Альберты, дешевым и некачественным виски. Вскоре и Канаде предстояло столкнуться с этой трагической проблемой.
Колония «золотой лихорадки»
Ситуация в Британской Колумбии, ограниченной с одной стороны 49-й параллелью, а с другой — Аляской, купленной американцами (в марте 1867 г.), складывалась совершенно иначе. Ей нужно было принять непростое решение. «Золотая лихорадка», начавшаяся на реке Фрейзер в 1858 г., переместилась к северу в район Карибу[291], в Баркервилл — небольшой городок с дощатыми тротуарами, дощатыми домами и дощатым кладбищем. Теперь Баркервилл превратился в дощатый памятник «золотой лихорадке». Уже в 1865 г. золото в этом городке стало иссякать, золотоискатели уезжали, долг колонии увеличивался. Поэтому британское правительство решило, что ему не нужны две западные колонии — Остров Ванкувер и Британская Колумбия, у каждой из которых были свои собственные почтовые марки, чиновники и столицы. В ноябре 1866 г. их принудительно объединили в одну колонию с названием, как у материковой, но со столицей в Виктории. Однако с этим объединением несчастья Британской Колумбии не закончились, так как приобретение американцами Аляски создавало для жителей этой колонии серьезные трудности.
Выходов из данной ситуации было немного, и все они были неблагоприятными. В Британской Колумбии проживало, по всей вероятности, не более 11 тыс. белых поселенцев и 2620 аборигенов. Жители колонии ощущали, что живут в далекой глуши, в уютном уголке (cul-de-sac)[292] на благодатном побережье Тихого океана. Они были отрезаны от остального мира; чтобы послать письмо из Виктории в Оттаву, нужно было рядом с маркой Британской Колумбии наклеить американскую, иначе почтовая контора в США в городе Сан-Франциско, находившегося в 80 км (500 милях) южнее Британской Колумбии, не принимала письмо к отправке. Это было унизительно и несправедливо. Учитывая все эти обстоятельства, жители Британской Колумбии спрашивали себя, почему бы им не стать американцами. Некоторая часть населения Виктории была лояльна к Британской империи, но в целом в Британской Колумбии идея присоединения к Соединенным Штатам не казалась столь явно изменнической, как на востоке Канады. Она трезво обдумывалась как законная возможность. Однако население долины реки Фрейзер было настроено в пользу Конфедерации гораздо сильнее, чем жители Острова Ванкувер; несмотря на огромные расстояния и почти не разведанную континентальную территорию, доминион Канада был им все-таки ближе. В 1857–1860 гг. экспедиция сэра Джона Паллисера обследовала южную часть Саскачевана и Альберты, обнаружив новый перевал Кикинг-Хорс (Брыкающаяся Лошадь). Конечно, исследование местности не означает ее колонизацию; тем не менее приобретение Канадой территории КГЗ в 1869 г. давало законный аргумент «канадианистам» из континентальной части Британской Колумбии.
Но что мог новый доминион Канада предложить этому обширному первозданному краю с его горами и морским побережьем? Как оказалось, Канада смогла предложить ему довольно много — и даже больше, чем можно было здраво предположить. Летом 1870 г. делегаты Британской Колумбии выехали на восток, в Оттаву. Это был долгий путь пароходом из Виктории в Сан-Франциско, затем душным поездом по совсем новой трансконтинентальной магистрали «Сентрал Пасифик» — «Юнион Пасифик», проложенной только год назад через Омаху, Чикаго и Торонто. Джон А. Макдональд тогда был практически не у дел, так как в начале мая у него случился сильный приступ желчно-каменной болезни и он только начинал выздоравливать от казавшегося смертельным недуга. Всеми делами временно занимался Жорж-Этьен Картье. Британской Колумбии была нужна гарантия как минимум прокладки дороги для гужевого транспорта из Виннипега к заливу Беррарда. Однако Картье пошел дальше, кое-что зная о железных дорогах и о том, что их можно использовать как средство экспансии. Если американцы могли это сделать, то канадцам это тоже было под силу. В итоге Картье сказал делегатам Британской Колумбии: «Зачем вам вообще нужен проезжий тракт? Зимой он абсолютно непригоден, да и летом