– Твой папа дурак! – неожиданно сказал мальчик, и тут же получил удар кулаком в грудь. Не прошло и мгновения, как под ёлкой завязалась драка, которую Снегурочке пришлось активно разнимать, а ещё через минуту стайка ребятишек уже бежала через площадь к переулкам. Под ёлкой остались только двое, Снегурочка в помятом платье и маленький мальчик с подбитым глазом.
– Ну и зачем ты это устроил? – строго спросила Снегурочка, встав на корточки и прикладывая ледышку к щеке побитого мальчика. – Ты и в школе так всегда делаешь?
– Мам… Не в этом дело.
– А в чем?
– А в том, что я хочу увидеть, как это будет! Как люди полетят заселять другие планеты! – пробормотал мальчик и всхлипнул носом. Его душили слезы.
– Мечтать об этом мало. Надо что-то делать. Учиться, работать… А не молоть языком, как дядя Лёня.
– Нет, – угрюмо возразил мальчик. – Мечтать тоже надо. И говорить. Иначе все забудем, и станем только есть, пить да телевизор смотреть. Как наши соседи. Я так не хочу. Я лучше буду мечтать.
– И как же ты будешь мечтать? Тоже станешь всем рассказывать про космос?
– Нет. У меня есть волшебная сила. Я загадаю сейчас желание, и оно сбудется!
– Какое желание?
– Вот это. Про другие планеты. Пусть, если все сбудется, мне на руку упадёт снежинка.
– Откуда? – Снегурочка посмотрела на небо. – Смотри, уже солнце выглядывает!
– Вот буду тут стоять, пока не упадёт. Замёрзну, а дождусь.
– Ну что за глупости…
И в этот момент снежинка решительно отцепилась от ветки и полетела вниз. Она сама не понимала, зачем это делает. Не то чтобы ей так хотелось, чтобы мальчик не расставался со своей мечтой. Главное чтобы не замёрз, конечно…
– Ой, смотри! – воскликнула мама, указывая на неё.
Мальчик протянул руку в пёстрой вязаной рукавичке, и снежинка мягко спланировала прямо ему на ладонь.
– Да, снежинка! – последний раз шмыгнув носом, прошептал мальчик. – Вот!
Несколько мгновений снежинка лежала на влажной вязаной рукавице, и чувствовала, что делает что-то очень важное. А потом заметила, что её прекрасные лапки начинают исчезать. Она быстро таяла, и вновь превращалась в каплю воды.
– Ну ладно, пойдём домой! – услышала она, и уже почти не почувствовала, как мальчик взмахнул рукой, стряхивая её вниз, как приближается мёрзлая земля, как её водяное тело вновь превращается в холодный лёд.
Она упала в чей-то след на снегу и потеряла сознание.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, В КОТОРОЙ КАПЛЕЙ ТУШАТ ПОЖАР
Все знают, что в северных странах вода зимою спит. Спят сугробы, спит лёд на реке. Даже в городе, на дорогах и площадях, где воду стараются разбудить, посыпая лёд крупной серой солью, чтобы он растаял, вода почти не просыпается. Она как будто не в себе, она становится грязной и мутной, и весной ей нужно много времени, чтобы привести себя в порядок.
Наша капля очнулась от долгого зимнего обморока среди других грязных и пыльных капель, которые молча и неохотно соединялись на льду в маленькие лужицы. Лужиц становилось все больше, и вот уже они собрались вместе, чтобы куда-то потечь под лучами весеннего солнца.
По дороге капли прихватывали с собой на память о долгой зиме все что могли: горелые спички, бумажки, прошлогодние ёлочные иглы (наша капля сразу вспомнила о зимних приключениях и оглянулась, но ёлки на площади не было – наверное, её давно куда-то увезли и распилили на дрова). Наконец, медленные потоки слились в быстрый ручеёк, который стремительно поволок капли и весь собранный ими мусор куда-то вдаль, через площадь.
– Куда мы бежим? – спросила капля.
– Куда-куда… – прожурчал-проворчал ручей. – Как обычно, в канализацию.
– А что такое…
– Ух! – крякнул ручей, и, добежав до железной решётки, обрушился вместе с каплей вниз. Несколько кувырков через голову в темноте, и капля упала в подземный поток, который тащил вместе с мусором и обрывками бумаги миллионы таких же как она, одуревших от скорости течения капель. Среди них попадались совсем грязные, бурого или жёлтого цвета.
– Ты откуда, подруга? – спросила одна из них.
– Ну, я была на новогодней ёлке снежинкой, а потом упала на ладонь, а потом с ручейком попала сюда…
– Фу-ты, ну-ты, какая романтичная! – зафыркала коричневая капля.
– А ты откуда?
– Ой, лучше не спрашивай. Ну ничего, скоро пройдём сквозь землю, почистимся!
– Как это, почиститься об землю? Земля же грязная!
– Вовсе нет. Скоро сама поймёшь.
Между тем течение потихоньку слабело, и скоро поток превратился в медленную подземную реку, которая никуда не спешила. Капли, одна за одной, прижимались к её берегам, и куда-то исчезали, будто их втягивало в невидимые пещеры. Это были поры земляных берегов, сквозь которые просачивается вода. Капля вдруг вспомнила, с какой жадностью смотрели в небо распаханные поля, когда она летела над ними в облаке. А теперь земля была совсем близко, и она все так же хотела пить, она втягивала в себя воду миллиардами невидимых ртов!
Но капля даже не успела толком испугаться, как одна из земляных пещерок всосала её в себя. Она была такая узкая, что капля с трудом протискивалась сквозь неё, обтирая боками шершавые стенки. Потом вдруг пещера кончилась, и за ней открылось бесконечное пространство с маленькими и большими неровными камнями, между которыми капле предстояло просочиться.
– Что это?! – ошеломлённо спросила она.
– Это песок! Песчинки! Давай, не бойся, сквозь него приятно течь! – воскликнула другая капля, скрываясь из виду в лабиринте между камнями.
Камушки сверху и снизу, слева и справа! И под ногами, и над головой! Ничего себе приключение.
Но, протискиваясь между песчинками, капля вдруг поняла, что значит почиститься об землю. Едва попав в песчаный лабиринт, она ощущала, как неровные пористые камни будто щётки счищают с неё всю грязь, вбирают в себя неприятные запахи. Не прошло и нескольких часов, и она стала абсолютно чистой, такой же как в первый день, когда попала в облако.
Однако песчаный лабиринт все не кончался. Капля текла через него день за днём, ночь за ночью (хотя под землёй, конечно, совсем не важно, день или ночь), и уже почти забыла, как выглядит солнце и свет. Её небом теперь был толстый слой глины, нависавший над песчаным лабиринтом. И такой же непроходимый слой глины был внизу. Только между ними можно было двигаться, и, огибая песчинки, течь куда-то вдаль.
– Это водоносный слой! – объяснила однажды капле её попутчица. – Мы можем течь по нему тысячи километров, как по подземной реке. Но потом мы куда-нибудь доберёмся, может в обычную реку, а может и в море…
Капля уже не верила, что когда-нибудь выберется из темноты, но все-таки послушно текла вместе со всеми, не теряя надежды. И вот в один прекрасный день (и это определённо был день, а не ночь!) она заметила, что грани мелких камушков начали почти незаметно светиться. Свет становился все ярче, и вдруг песчинки будто подхватило вихрем, они разбежались во все стороны, и капля выплыла в роскошный круглый зал, освещённый слабыми лучами дневного света.
Вокруг стояла торжественная тишина.
Это было очень загадочное место: отвесные стены, уходившие куда-то бесконечно далеко вниз, романтично задекорированы водорослями, а наверху сияло аккуратное круглое белое пятно, бросавшее блики света на зеркальную поверхность воды.
– Где я? – спросила капля, и ей показалось, что все капли вокруг повторили вопрос: «Где я, где я…»
Круг воды шевельнулся, и по нему пробежала почти невидимая рябь.
– Колодец. Очень старый. И очень чистый, – тихо сказал чей-то голос.
– Колодец?
– Колодец, колодец… – откликнулось эхо.
– Тут нужно разговаривать в пол-голоса! – прошептала ближайшая к ней капля. – Иначе со стен упадёт какая-нибудь пылинка, и испортит воду.
– А её пьют люди?
– Её давно никто не пьёт. Это заброшенный колодец. Я даже не помню, когда в него последний раз опускали ведро.
– Зачем же вы бережёте его чистоту?
– Разве ты не понимаешь? Это ведь чистота. Её надо беречь. И хорошо, что люди о нас забыли. Варвары! Они только мутят воду.
– А можно вы немного подвинетесь, и я поднимусь туда, наверх, к свету? Я так соскучилась по свету! – жалобно прошептала капля.
– Что за глупости? Даже не думай. Поднимешься к поверхности, и испаришься! Фьють! Поминай как звали.
– Где-то я это уже слышала, – подумала капля. – Наверное они тут совсем не желают ничего менять в своей жизни, как глубокие донные воды.
Она хотела возразить соседке, объяснив, что испариться и путешествовать – это совсем не страшно, как вдруг в колодце раздался неприятный вибрирующий звук. Он нарастал и нарастал, так что вода начала ходить ходуном, и на поверхности образовались стоячие волны. Потом звук внезапно прекратился, но круг света заслонила чья-то тень.
– Люди! – прошептала соседка, и быстро потекла на дно колодца, увлекая за собой нашу каплю. Но было поздно. Мимо них пролетело огромное ребристое серое тело, похожее на змею, и вода в колодце будто сошла с ума, закружилась и завертелась, всасываемая исполинской силой в горло этой змеи. С такой скоростью капля ещё никогда не плавала. Она ахнуть не успела, как взлетела куда-то наверх, и попала в тёмную железную тюрьму, от стен которой пахло машинным маслом.
Взревел мотор, и вертикальное движение сменилось горизонтальным – воду куда-то везли. Причём везли очень быстро, так что каплю швыряло во все стороны. А ещё над головой раздавался пронзительный звук, хуже которого капля ничего не слышала, будто кто-то мучает тысячу кошек, наступая им на хвосты.
Десять минут езды по ухабам, железный скрип тормозов – и такой же вихрь, какой вырвал каплю из глубины колодца, подхватил её и понёс внутри гофрированной змеи.
Это было стремительное движение, но капля успела заметить, что голова змеи на этот раз сужается, и скорость движения воды стала просто сумасшедшей. А в следующую долю мгновения произошло очень много событий, которые она запомнила на всю жизнь.