Проехав таким образом через Цирк и через Форум в сопровождении воинов, всадников и сената, он поднялся на Капитолий и затем проследовал во дворец. Город был весь увешан гирляндами, сиял огнями и дымился благовониями, и все население, сенаторы пуще всех, выкрикивали хором: «Здравствуй, олимпийский победитель! Здравствуй, пифийский победитель! Август! Август! Здравствуй, Нерон, наш Геркулес! Здравствуй, Нерон, наш Аполлон! Единственный победитель большого обхода, единственный с начала времен! Август! Август! О, Божественный Голос! Благословенны те, кто слышал тебя!»[550].
Я, конечно, может быть многословен, но почему бы не привести их собственные высказывания? Выражения, которые они употребляли, не бесчестят моей истории, скорее, обстоятельство, что я ничего не скрываю, украшает её.
21. Когда он закончил эти обряды, он объявил ряд скачек и, принеся в Цирк эти венки, также как и другие, полученные за свои победы в состязаниях колесниц, поместил их вокруг египетского обелиска. Их количество составило тысячу восемьсот восемь. И, сделав это, он выступил как возница.
Тогда некий Ларкий Лид, приблизился к нему с предложением ста пятидесяти тысяч денариев, если он сыграет для него на лире. Нерон, однако, не взял денег, считая ниже собственного достоинства делать что-либо за плату (впрочем, Тигеллин забрал их как цену того, что не предал Ларкия смерти), но, тем не менее, явился в театре и не только играл на лире, но и выступал в трагедии. Что до конных состязаний, он никогда не упускал случая поучаствовать в них. Иногда он даже добровольно позволял победить себя, с тем, чтобы сделать более правдоподобными свои победы в большинстве случаев.
И он навлек бессчетные несчастья на многочисленные города.
22. Такова была жизнь, которую вел Нерон, и таким способом он правил. А сейчас я расскажу, как он был свергнут и лишен своего престола.
Когда Нерон был еще в Греции, открыто восстали иудеи, и он послал против них Веспасиана[551]. Также и жители Британии и Галлии, угнетенные налогами, стали более раздраженными и возбужденными, чем обычно.
Там был один галл по имени Гай Юлий Виндекс, аквитанец, происходивший из царственного рода и в силу положения своего отца римский сенатор[552]. Он был могуч телесно и проницательного ума, сведущ в военном деле и полон дерзновения на всякое великое предприятие; и он имел пламенную любовь к свободе и большое честолюбие. Таков был человек, вставший во главе галлов.
Гальба. Римский бюст I века н. э.
Сервий Сульпиций Гальба, свергнувший Нерона, на момент прихода к власти был настолько искалечен подагрой, что не мог подолгу носить обувь и даже держать в руках свиток. Кроме того, у нег был мясистый нарост на правом боку, который с трудом сдерживала повязка. Гальба предпочитал мужчин женщинам: даже когда Икел принёс ему весть о смерти Нерона, Гальба не только нежно расцеловал Икела при всех, но тотчас попросил приготовиться к объятиям, а потом увёл.
Этот Виндекс созвал вместе галлов, которые и ранее уже страдали от многочисленных насильственных поборов, и тогда испытывали притеснения от рук Нерона. Поднявшись на возвышение, он произнес долгую и подробную речь против Нерона, говоря, что они должны восстать против императора и присоединиться к выступающему в нападении на того, «поскольку — как он сказал — он разорил весь римский мир, поскольку он истребил весь цвет сената, поскольку он совратил и затем убил собственную мать и не сохранил даже подобия властителя.
Многие убийства, грабежи и насилия, это правда, часто совершали и другие, но что касается поступков, совершенных Нероном, как найти подходящие слова, чтобы описать их? Я видел его, друзья мои и союзники поверьте мне, — я видел его (если „он“ — это тот, кто сочетался браком со Спором и сожительствует с Питагором) на сцене театра, на орхестре, временами держащего лиру и одетого в свободную тунику и котурны, и еще облаченного в обувь на толстой подошве и маску. Я часто слышал его поющим, выступающим глашатаем и играющим в трагедиях. Я видел его в оковах, избиваемого как злодея, беременного ребенком и даже в муках родов — короче, говорящего, слушающего, испытывающего и делающего всё, что предписано пьесой.
Мог бы кто-нибудь представить такой особу Кесаря, императора и Августа? Никогда. Никому не позволено глумиться над этими священными званиями. Их носили Август и Клавдий, тогда как этого малого следовало бы величать Тиестом, Эдипом, Алкмеоном или Орестом, ведь это роли, представляемые им на сцене, и именно эти звания ему следует присвоить вместо других. Потому встанем же наконец против него, придем на помощь себе и римлянам, освободим весь мир!»[553]
23. Такие слова, произнесенные устами Виндекса, встретили всеобщее одобрение. Тогда Виндекс трудился не для того, чтобы доставить императорское звание себе, но избрал Сервия Сульпикия Гальбу на это место; этот муж выделялся своим безупречным поведением и воинским искусством; он был правителем Испании и располагал немалыми военными силами[554]. И он был провозглашен воинами императором.
24. Руф, правитель Германии[555], выступил на войну с Виндексом; но когда он достиг Весонтиона[556], то занялся осадой города под предлогом, что его туда не впустили. Но Виндекс пришел на помощь городу против него и стал лагерем неподалёку; тем временем они взад и вперед слали друг другу послания и, наконец, имели между собой встречу, на которой не присутствовал никто другой, и, как предполагается, пришли к взаимному соглашению против Нерона[557].
После этого Виндекс выступил со своим войском, якобы чтобы занять город, а воины Руфа, узнав об их приближении и подумав, что войско движется прямо на них, вышли в свою очередь по собственному почину и, набросившись на тех, когда они были застигнуты врасплох и находились в замешательстве, убили многих из них. Виндекс, увидев это, пришел в такое отчаяние, что покончил с собой.
В то время, как восстание продолжалось, Виндекс покончил с собой; ибо он был охвачен чрезмерным отчаянием из-за гибели своих воинов и раздосадован на Судьбу, поскольку оказался неспособен добиться своей цели столь большого величия, а именно, свержения Нерона и освобождения римлян.
Такова правда об этом, но после многие нанесли раны на его тело, и это создаю ложное впечатление, что они сами убили его.
25. Руф очень оплакивал его смерть, но отказался принять звание императора, хотя его воины часто требовали от него этого, и он легко мог его достичь. Ведь он был энергичным человеком и располагал большими и хороню обученными военными силами, а его воины сбросили и разбили изображения Нерона и назвали Руфа титулами Кесаря и Августа. Когда он не обратил на это внимания, один из воинов вслед за тем быстро написал эти слова на его знаменах. Он стер эти слова, однако, и не без труда призвал людей к порядку и убедил их передать вопрос о престоле сенату и народу.
Трудно сказать, то ли это было просто от того, что он не считал воинов имеющими право вручать верховную власть кому бы то ни было (ибо он объявил, что это должно быть полномочиями сената и народа), или потому, что имел возвышенные помыслы и не предназначал себя для императорского звания, во имя которого другие готовы были совершить что угодно и когда угодно[558].
Нерону сообщили о восстании Виндекса, когда он смотрел гимнастические состязания в Неаполе, сразу после завтрака; но, далекий от того, чтобы проявить какую-нибудь досаду, он спрыгнул со своего сиденья и стал состязаться в мастерстве с каким-то атлетом.
Он не поспешил назад в Рим, но просто послал письмо сенату, в котором просил извинить его за то, что он не прибыл, оправдываясь воспалённым горлом и подразумевая, что рад был бы даже в этих обстоятельствах петь перед ними. И он продолжал уделять ту же заботу и внимание своему голосу, своим песням и своей игре на лире, и не только при том положении дел, но и позже. Из-за этого он не произносил ни слова громким голосом, и если в какое-то время был принужден обстоятельствами, в которых теперь оказался, выкрикнуть что-либо, тут же кто-нибудь напоминал ему, что он должен петь под лиру, и таким образом сдерживал и ограничивал его[559].
Утверждают, что когда Нерон установил цену в десять миллионов сестерциев за голову Виндекса, последний, услышав это, заметил: «Тому, кто убьет Нерона и принесет мне его голову, я взамен дам мою». Такого рода человеком был Виндекс[560].
26. Вообще, Нерон по-прежнему вел свой обычный образ жизни и испытывал удовольствие от доставляемых ему новостей, поскольку рассчитывал в любом случае одолеть Виндекса и полагая, что теперь уж точно имеет основания для денежных поборов и убийств[561]. Он продолжал роскошествовать, и устроил освящение гробницы Сабины, которую завершил и великолепно отделал, сделав на ней надпись, что женщины построили это для божественной Сабины-Венеры. Тогда он сказал правду по этому поводу, так как сооружение было возведено на деньги, по большей части украденные у женщин; но он совершил также многие мелкие выходки, из которых я хочу упомянуть только одну, опустив прочие.
Как-то ночью он внезапно созвал в спешке виднейших сенаторов и всадников, словно чтобы сделать им сообщение, касающееся состояния государственных дел, а затем сказал им (я привожу его собственные слова): «Я нашел способ, как водный орган сможет производить более громкий и более мелодичный звук». И такими шуточками он доставлял себе удовольствие даже в это время.