Портрет М. А. Толстой, 1891. Блуза и юбка — типичный костюм просвещенной интеллигентной девушки конца XIX в.
Первым реальным делом на просветительской ниве стали воскресные школы, возникшие в конце 1850-х годов по инициативе демократической интеллигенции. Основной контингент учащихся женских школ — работницы швейных, корсетных и других мастерских, прачечных, магазинов. Возраст: от 12 до 30 лет. Как всегда, не хватало подготовленных преподавателей, учебников и методической литературы. Обучение было бесплатным, а труд учителей безвозмездным. Преподавали там все, кто хотел и мог это делать.
В апреле 1869 года, в отсутствие официального разрешения на открытие Высших женских курсов, группа молодых активистов во главе с Е. А. Солодовниковой на деньги от концертов артистки Е. Лавровской открыла в здании пятой мужской петербургской гимназии у Аларчина моста женские курсы. Еще не высшие, а только на уровне мужской гимназии или чуть выше. Они вошли в историю под названием «Аларчинские курсы» и сыграли свою роль не только в женском образовании, но и в истории освободительной борьбы. С самого начала власти заподозрили в них прибежище вольнодумства и не ошиблись: осенью того же 1869 года там возник революционный кружок Софьи Перовской. В Москве в мае 1869 года также открылись первые женские курсы — Лубянские (размещались в мужской гимназии на Лубянке). В январе 1870 года в Петербурге под патронатом женской инициативной группы во главе с Н. В. Стасовой начали работу Владимирские женские курсы. Для чтения лекций был собран уникальный преподавательский состав из крупных ученых (А. Н. Бекетов, А. М. Бутлеров, Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов и др.). Однако занятия заключались в пассивном прослушивании лекций. В распоряжении курсисток не было ни лабораторий, ни библиотек. Хотя занятия проходили четыре раза в неделю, времени недоставало. Поэтому параллельно устраивались дополнительные лекции на частных квартирах.
В то время было так: сегодня у меня читают. Являются дамы с хвостами и стриженые, и гарибальдийки, и пр., и все это слушают не переводя дыхания. После лекции кто-нибудь гласит: завтра такой-то читает на Петербургской у такой-то…
Состав слушательниц был разнороден по возрасту и уровню подготовки: многие были слабо подготовлены. Часть приходила из любопытства, не имея серьезных намерений получить хорошее образование. Кроме того, нигилисток возмущало присутствие на лекциях хорошо одетых женщин — аристократок (заметьте, не наоборот!). Эти факты известны, и они хорошо иллюстрируют высокую значимость и социальную роль костюма, когда встречают «по одежке» и ты становишься либо не становишься в этом кругу «своим». Типичный костюм курсистки составляла прямая строгая юбка, приталенный жакет с поясом, блузка-гарибальдийка и маленькая шляпка. Портрет курсистки время донесло до нас вполне достоверно благодаря работам художника Ярошенко. Эффектную гарибальдийку мы можем видеть на знаменитом портрете баронессы В. И. Икскуль фон Гиндельбандт работы И. Е. Репина 1889 года, хранящемся в Государственной Третьяковской галерее. Конечно, гарибальдийка баронессы — стилизованная модная блузка из дорогого материала, надетая к тому же с изысканной кружевной юбкой. Настоящие курсистки носили более простой вариант из дешевых тканей. Но баронесса Икскуль, женщина экстравагантная и со вкусом, уловила стиль, и стиль этот ей нравится. Она всегда понимала толк в моде. Не случайно выбрала этот костюм для портрета. Подобный факт — одно из наглядных доказательств того, что всплеск женского общественного движения в 60-е годы привел к заметному изменению женского костюма, задав совершенно другие эстетические образцы.
…лекции на частных квартирах собирали множество народа. В толпе мелькали и роскошные туалеты, но преобладали крайне просто или даже бедно одетые женщины в темных платьях, коротко остриженные — «стрижки».
Аларчинские, Владимирские, Лубянские курсы были лишь переходной ступенью между средней и высшей школой. Ощущалась потребность в высшем образовании. Первыми Высшими курсами, где могли учиться женщины, стали врачебные, открытые в 1872 году. Отдельные профессора (В. Л. Грубер и И. М. Сеченов) еще до официального разрешения допускали желающих слушательниц на свои лекции. Официально вопрос был решен положительно только в связи с насущной потребностью страны в медицинских работниках. До этого диплом врача в России получила в 1868 году только Н. В. Кашеварова.
Но даже окончившим курсы не сразу (только в 1879 году) дали разрешение занимать места врачей в городских, земских и других общественных лечебных учреждениях. Борьба потребовалась и для того, чтобы заменили титул «ученая акушерка» на титул «врач», являвшийся действительно весомым. Еще предстояло победить предубеждение против женщины-врача. Вспомним у Достоевского: «Если я заболею, разве я позову женщину меня лечить?» — задает риторический вопрос «особа женского пола» из «Преступления и наказания».
В. А. Серов.
Портрет баронессы Икскудь
Высшие женские курсы (Бестужевские[17]) были торжественно открыты 20 сентября 1878 года в Петербурге после десятилетий упорной борьбы. Большую положительную роль сыграл в деле их открытия И. М. Сеченов. Распорядительницей Бестужевских курсов стала Н. В. Стасова. Среди профессоров кроме И. М. Сеченова был Д. И. Менделеев и другие крупнейшие ученые. На курсах было три отделения: словесно-историческое, физико-математическое и специально-математическое. Стали открываться курсы и в других городах. Вроде бы дело пошло. Но в итоге возможности высшего образования для женщины ограничивались Петербургом (Бестужевские курсы), Москвой (курсы Герье), Казанью и Киевом. Власти не без основания боялись создания революционных кружков, и уже в 1886 году Высшие женские курсы были закрыты на неопределенный срок под предлогом необходимости выработки устава. Только через три года, в 1889-м, прием был возобновлен. Условия жизни курсисток были не из легких. Многие жили на съемных квартирах, где в небольшой комнатке без удобств ютилось несколько человек. Деньги тратили на книги. Одежда и еда были скудными. Особенно тяжело было зимой в морозы: не у всех были теплые пальто, и здесь выручали пледы, которые надевали поверх того пальтишка, которое имелось. Кстати, пледы носили и мужчины-студенты и женщины, такой своеобразный «унисекс» XIX века. Пледы были шерстяные клетчатые. Они хорошо видны на картинах Ярошенко «Студент» и «Курсистка».
В. Ярошенко.
«Студент»
Дальнейший жизненный путь женщин, получивших высшее образование, не был усыпан цветами. Бестужевки прослыл и «неблагонадежными» и поэтому им «метили» аттестаты. То есть, собственно, Бестужевские-то курсы прав на преподавание своим выпускницам не давали. Для получения работы надо было пользоваться аттестатами средних учебных заведений, полученными ранее. И вот именно на предыдущих аттестатах обер-полицмейстер ставил окончившим курсы печать, говорящую о том, что они бывшие курсистки. Это могло сильно затруднить получение места. Вот так. То есть высшее образование не давало женщине никаких прав и даже, наоборот, некоторых прав лишало. Поистине стоит оценить столь бескорыстную тягу к знаниям.
Эти сырые и холодные углы, где набиваются по три, по четыре слушательницы, нередко одна постель на троих, которой пользуются по очереди; этот, в трескучий мороз, плед поверх пальто, подбитого ветерком; эти обеды в грошовых кухмистерских, а зачастую колбаса с черствым хлебом и чаем; эти бессонные ночи над оплачиваемой грошами перепиской вместо отдыха.
Но правдой остается и то, что курсистки были сильно политизированы, примыкали к революционным и террористическим организациям, которые формировались и начинали активно действовать в студенческой среде конца XIX столетия. Насколько страшен терроризм и фанатичны террористки-женщины, мы сегодня знаем не понаслышке. Все зарождалось именно тогда в России. Александр II, по воспоминаниям П. А. Кропоткина, боялся и ненавидел ученых женщин: «Когда он встречал девушку в очках и гарибальдийской шапочке, то пугался, думая, что перед ним нигилистка, которая вот-вот выпалит в него из пистолета».
В. Ярошенко. «Курсистка»
Словарь по теме
Амазонка — женское длинное платье для верховой езды с юбкой асимметричной конструкции для удобства сидения боком в дамском седле.
Башлык — суконнный теплый головной убор с длинными концами, надеваемый поверх шапки.
Бурнус — широкий плащ в восточном стиле, орнаментированный шнурами или аппликациями, мужская и женская одежда.
Гарибальдийка — блузка красного цвета с отложным воротником и рукавами на манжете. Получила популярность в связи с симпатиями передового русского общества к восстанию в Италии под предводительством Джузеппе Гарибальди (1807–1882), который был изображен на известных портретах в революционной красной рубашке (camisia rosa). В России гарибальдийки носили женщины.
Гарибальдийская шапочка — низенькая бархатная шапочка, отделанная сутажем.
Канзу — косынка или платок из легкой ткани или кружев с длинными концами, которые перекрещивались на груди и завязывались на талии.
Кисея — прозрачная тонкая ткань.
Кисейная барышня — жеманная барышня с мещанским кругозором.
Котелок «дерби» — твердая фетровая шляпа с куполообразной тульей и узкими загнутыми по краям полями. Носили с 1860-х годов.
Кринолин — широкая юбка колоколом на тонких обручах, последовательно соединенных друг с другом тесьмой.