аствовали четыре армии, которые, выступив из Эно, Нижней Лотарингии, Нормандии, Лангедока и Южной Италии, неизбежно двинулись разными путями: одни всю дорогу шли сушей, другие высадились в Греции после короткого перехода по Адриатическому морю. Они прибывали в Константинополь с интервалом в недели и никогда не сливались в единое войско, не признавали другой власти, кроме своих командиров, выполнявших собственные замыслы, очень часто конфликтовали меж собой и в конечном счете основали в Сирии и Палестине четыре независимых друг от друга государства, причем двое из этих баронов даже не дошли до Иерусалима. Но время «Третьего крестового похода» Фридрих Барон росса шел по суше, тогда как Ричард Львиное Сердце отплыл из Марселя, а Филипп Август — из Генуи. Один та другим они высадились на побережье Сицилии, где скоро поссорились, а потом расстались: французский король направился непосредственно в Святую землю, а Ричард задержался, чтобы попутно завоевать остров Кипр. Прибыв в Иерусалим через два месяца после французской армии, он там остался еще на год.
Давая уроки истории маленьким детям, нельзя говорить обо всем, но предельное упрощение иногда приводит к формированию совершенно ложной картины событий, и, когда обращаешься к другой аудитории, это следовало бы учитывать. Наши книги, в том числе учебники для системы высшего образования, и даже диссертации, плоды углубленных изысканий, неизменно говорят о восьми крестовых походах[2], притом что любой, кто прочтет тексты или просто обратится к общей хронологии, ясно увидит, что походов для отвоевания Святых мест произошло более чем за два века так много, что невозможно сосчитать. В 1099 и 1100 г. каждый год отправлялась не одна экспедиция — с интервалом всего в несколько недель Французское королевство покинули три, в то время как Генуя, Пиза, а потом Венеция снаряжали флоты, чтобы добиваться господства на море и перевозить провизию, оружие и осадные машины. В те же годы три эскадры тяжелых кораблей, построенных в Дании и Норвегии, высадили своих воинов в Палестине по завершении долгого, занявшего два-три года плавания вокруг материка, в ходе которого эти воины зимовали в Галисии или Греции, сражались по дороге с мусульманами на португальских побережьях и прошли Гибралтарский пролив. Но это не в счет; у этих «крестовых походов» порядковых номеров нет. Более двух веков христиане Запада то и дело собирались, вооружались и на месяцы покидали свои страны, чтобы оказывать помощь и поддержку латинским государствам Святой земли. Для сохранения цифры «восемь» нет никаких оправданий, кроме стремления представить крестовые походы не такими, какими они были.
СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА: ЕЩЕ ОДИН АНАХРОНИЗМ
Избавиться от этих априорных утверждений, хлестких лозунгов и картин в черных красках нетрудно, если говорить не о «крестовых походах» вообще, а попытаться проследить за эволюцией этих предприятий, которые за два века, конечно же, эволюционировали.
Освобождение Иерусалима не было делом рук торжествующей церкви, внушившей эту идею всему христианскому миру с целью собрать воинские отряды из представителей всех народов Запада. Во времена первых больших предприятий на Востоке папство еще не освободилось от императорской опеки, и по этой причине нельзя говорить о священной войне. Григорий VII, избранный в 1073 г., через три года был низложен собором, который созвал в Вормсе Генрих IV. В ответ папа немедленно отлучил последнего, и император вместе с императрицей и детьми пришел в Каноссу, высоко в горы в разгар зимы, чтобы вымолить прощения. Но, едва вернувшись в Германию, он заявил, что его обещания недействительны, и во главе сильной армии захватил Рим, заключил папу Григория в замок Святого Ангела и короновал в папы под именем Климента III одного из своих приближенных, Гвиберта, который с начала был его наместником в Италии, а в 1072 г., несмотря на явно выраженное недовольство папы Александра II, был назначен архиепископом Равеннским. Григорий VII, освобожденный сицилийскими норманнами, не сумел удержаться в Риме и, вынужденный избрать унизительное бегство, укрылся в Салерно, где и умер в изгнании в мае 1085 г.
Урбан II, папа, воззвавший к крестовому походу в Клермоне, во Франции был беглецом, неспособным добиться, чтобы к нему прислушались в Риме. Отпрыск знатного шампанского рода, бенедиктинец, архидиакон Реймсский, приор аббатства Клюни, избранный в 1088 г., он не мог оставаться в Риме — мятежный город по-прежнему находился в руках антипапы Климента III. Сначала он нашел убежище в Южной Италии у норманнского герцога Рожера Готвильского, будущего Рожера I Сицилийского, а до Рима смог добраться только в 1093 г., через пять лет после избрания. Он сумел поселиться в Латеранском дворце, но город был вынужден оставить сторонникам другого папы.
Незадолго до перехода через Альпы Урбан, чтобы показать свое влияние, созвал верных прелатов в Пьяченце — городе, где уже давно каждый год собиралось множество паломников, перед тем как пойти в Сантьяго-де-Компостелу. Это был триумф: с 1 по 15 марта 1095 г. там заседало двести епископов из Италии, Баварии и Бургундии. Хронисты, как всегда, не скупившиеся на большие цифры, пишут о четырех тысячах священников и монахов и тридцати тысячах мирян. Никакой зал или городская площадь не вместили бы такую толпу, и собрание проводили на большом поле за стенами города. Папа громко и энергично провозгласил каноны реформы, какой добивался Григорий VII: независимость церкви от светской власти, реформирование нравов духовенства. Он долго принимал у себя Аделаиду Киевскую, приехавшую с жалобами на супруга, императора Генриха IV, снял отлучение с Алексея I Комнина, императора Востока, и в кратком обращении призвал князей и сеньоров Запада оказать тому помощь, защитив греков, которым в Анатолии угрожали смертоносные набеги турок. Но о Святой земле не было сказано ни слова.
В Клермоне Урбан II знал, что его проповедь не будет услышана ни в империи, ни в обширной части Италии, от Альп до Рима. Как и во французском королевском домене: на Клермонском соборе, который, заседая с 18 по 26 ноября 1095 г., все-таки собрал десять архиепископов и около 220 епископов, он официально подтвердил отлучение короля Филиппа I[3], провозглашенное в октябре 1094 г. на Отёнском соборе. Чтобы шире распространить призыв помочь паломникам и освободить Гроб Господень, он покинул Клермон и не жалел сил, ратуя за поход на Святую Землю. С середины ноября 1095 г. по июль 1096 г. он в ходе долгого объезда страны побывал в 30―35 аббатствах или церквях, но, не считая двух кратких вылазок в Анжер и Ле-Ман, а потом в Клюни и Отён, ездил только по центральной части королевства, в основном по Оверни и графству Тулузскому. На соборе, созванном в Ниме, он направил двух легатов к генуэзцам, чтобы убедить тех вооружиться и прислать помощь по морю. Оттуда через Авиньон, Кавайон и Форкалькье он наконец доехал до Италии, далеко не уверенный, что встретит там хороший прием. Чем говорить о крестовом походе в результате мобилизации христиан Запада, лучше было бы сказать, что в 1096―1099 г. в путь отправились отряды, у которых во многих отношениях было мало общего: четыре из них откликнулись на призыв папы и епископов, остальные были набраны в странах, находившихся под влиянием антипап, и в домене отлученного короля Франции.
Схизма и присутствие антипапы в самом Риме часто становились трудными препятствиями для передвижения рыцарей, принявших крест в ответ на призыв Урбана II. Прибыв в Италию, люди Роберта II Нормандского встретились в Лукке с настоящим папой. Но в Риме «при нашем входе в базилику блаженного Петра мы нашли пред алтарем приверженцев Гвиберта, этого безумного папы; с мечом в руках они отбирали силою приношения от верных на алтарь; другие же, забравшись на балки, служившие потолком монастыря, бросали сверху вниз каменья в то место, где мы, смиренно распростершись, молились. Едва они замечали кого-нибудь из партии Урбана, как ими овладевало желание задушить его на месте»[4].
Урбан II умер 29 июля 1099 г., и, несомненно, ему не сообщили о взятии Иерусалима, случившемся двумя неделями раньше. В Риме, по-прежнему пребывавшем под властью аристократических кланов, где в любой момент можно было опасаться, что на улицы вырвется толпа с яростными выкриками, верующие были все так же расколоты на сторонников антипапы и папы, избранного кардиналами. Собор все-таки избрал здесь папой итальянца Раньеро ди Бьеда, принявшего имя Пасхалия II. Однако император не уступил и после смерти Климента III в 1100 г. назначил по очереди еще трех пап: Теодориха, римлянина, который прежде был легатом в Германии и которого сторонники Пасхалия II взяли в плен, едва он попытался перейти Альпы, потом некоего Альберта, о котором не известно почти ничего и который всего через несколько дней после назначения был схвачен и сослан в монастырь в Кампании, и, наконец, Сильвестра IV, римлянина, который и апреле 1111 г. подчинился папе, дав Пасхалию II возможность наконец объединить всех христиан только под своей властью. Всего через два дня после смерти Пасхалия в 1118 г. был избран Геласий II, младший сын богатого семейства в Лации, но вскоре ему противопоставили антипапу Григория VIII; Геласий бежал во Францию в поисках поддержки со стороны короля Людовика VI, с которым должен был встретиться в Везеле, но по дороге умер в Клюни в январе 1119 г. Его понтификат продлился немногим более года.
ВНАЧАЛЕ БЫЛИ ПАЛОМНИЧЕСТВА
Этого очень мало, чтобы говорить о священной войне. Папа, находившийся при Рожере Готвильском во время кампаний в Сицилии против мусульман, а в Клермоне и Тулузе призывавший христиан Оверни и Лангедока присоединяться к христианской Реконкисте на Пиренейском полуострове, не говорил об изгнании ислама с земель, какие тот завоевал на Востоке. Не все его речи записаны, но клермонская, в которой «он изложил христианам свои причины для страха, чтобы разжечь в них неимоверно пламенное желание тронуться с места», известна по рассказам четырех свидетелей, высказывания которых сходятся, хотя ни один из них не переписывал слова других. Слова «мусульманин» ни в одном тексте нет: они пишут о «Святой земле» и «чужих странах», не упоминая, какие народы там живут и кто ими правит. Папа хотел защитить тех, кто, покинув близких и иногда продав имущество, выступал в долгое странствие, изобилующее опасностями, терпя страдания плоти, чтобы увидеть места, где жил Христос, и помолиться на его могиле. Это «восхитительное желание» идти в Иерусалим или помогать тем, кто отправляется в путь, могло в равной мере охватывать богатых и бедных, мужчин и женщин, монахов и клириков, горожан и крестьян. Речь шла не о воинах, рыцарях или солдатах, а о паломниках.