своих начинаниях на Святой земле и прервали поход на Антиохию, понеся большие потери в людях.
Ни папа, ни епископы, ни монахи не призывали королей и князей браться за оружие, чтобы поддержать хрупкую Латинскую империю, посмевшую возникнуть на враждебной территории. Так что завоевание Константинополя лишило франков Святой земли всякой надежды получить существенную помощь как в людях, так и в деньгах. Балдуин I, император, в письмах и посланиях предлагал земли тем жителям Палестины, кто пожелает присоединиться к нему: «Он посылал гонцов в Заморскую землю и велел объявлять по всей земле, что, если кто-то хочет иметь земли, пусть идет к нему. И как раз ради этого пришло до ста рыцарей из Сирийской земли и еще до десяти тысяч других»[162]. Как можно было противостоять искушению обменять трудное и опасное существование на Ближнем Востоке на эльдорадо Босфора и Морей, где надо было сражаться не со страшными турецкими и курдскими воинами, а всего лишь с изнеженными греками? Уклонение от защиты франкских государств в Палестине приняло такие масштабы, что забеспокоился сам папа и отчитал своего легата Пьера де Сен-Марселя, который тоже покинул Акру, спеша в Константинополь: «Ваш отъезд оставляет Святую землю без людей и без средств к защите. Ваша миссия состояла не в том, чтобы брать Константинополь, а в том, чтобы оберегать остатки Иерусалимского королевства и возвращать то, что было утрачено»[163].
В 1261 г. в результате второй осады Константинополь попал в руки греков, отчего Балдуин II уехал во Францию и Латинская империя официально прекратила существование. Однако латинское присутствие на Востоке осталось не менее реальным — в Иерусалиме.
ГЛАВА V. ЛАТИНОИЕРУСАЛИМСКОЕ КОРОЛЕВСТВО: ОСАЖДЕННЫЙ БАСТИОН (1210―1295)
Выправить положение этого латинского королевства франкам удалось в немалой мере благодаря более предприимчивой дипломатии, лучшему знакомству с мусульманским Востоком за период, в который христиане провели несколько кампаний по евангелизации, а также благодаря тому, что как в Каире, так и в Дамаске преемники Саладина вели меж собой бесконечные распри, из-за чего искали среди франков союзников, а чаще были вынуждены договариваться о перемириях, которые заключались сначала на несколько лет, потом продлевались — и в результате воцарялся мир.
ПЯТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД
В 1213 г. папа Иннокентий III, два года назад просивший помощи и содействия у христиан Грузии, обнародовал буллу с целью напомнить о пленении Иерусалима и призвал европейцев вооружаться, собираться и выступить в поход. Речь шла о том, чтобы ехать сражаться на Восток, спасая то, что еще осталось от латинского королевства. Проповедники, среди которых хронисты и историки особо выделяют Роберта де Курсона во Французском королевстве и Оливера Падерборнского во Фландрии и на Рейне[164], были очень активны. Поскольку они уверяли, что пришедшие их послушать якобы обретут те же заслуги и защиту со стороны церкви, что и принявшие крест, их проповеди привлекали многочисленные толпы, и обязательство выступить в поход давали бедняки, неспособные носить оружие и платить за переправу, и даже старики и больные, что впоследствии сурово осуждалось.
Отъезды не замедлили начаться, но, как и в ситуации с отщепенцами, не принявшими участия в основном походе в 1203-1204 гг., снова двинулась не единая и большая армия из нескольких тысяч бойцов под единым командованием, а отряды из разных краев по несколько сот рыцарей, отправлявшиеся волна за волной. Вместе они, собственно говоря, никогда не собирались, но все-таки признали общим вождем Иоанна де Бри-енна, принявшего титул короля Иерусалима, после того как он в 1212 г. женился на Марии Монферратской, дочери Конрада и Изабеллы Иерусалимской.
Граф Голландский, рыцари из долины Рейна и Фландрии оснастили несколько кораблей и, обогнув континент и надолго задержавшись в Португалии, где помогли местным жителям взять сильную крепость Алкасер-ду-Сал, еще находившуюся в руках мусульман, несколько недель крейсировали в Средиземном море, прежде чем достичь берегов Сирии. Герцог Леопольд VI Австрийский и другие сеньоры из долины Рейна, чтобы отплыть, отправились в Сплит, в Хорватию, а венгерский король Эндре получил помощь венецианского флота, после того как смирился с потерей Зары. Людей, разместившихся после прибытия в лагерях под Акрой, рыцарей, оруженосцев и сержантов, оказалось так много, что всех не могли прокормить. Многие немедля отплыли обратно, тогда как другие, неспособные найти возможность для переправы или оплатить ее, промышляли грабежами. В конце концов итогом этих действий, несмотря на весь их размах, стали только укрепление замков и строительство мощной крепости Шато-Пелерен, перекрывшей на юге дорогу египтянам. На втором этапе, в 1217 г., в Святой земле все так же поочередно высадились англичане графа Честера, итальянцы, которых называли ломбардцами, люди Эда Бургундского, графов Неверского и Маршского, а потом люди Гуго де Лузиньяна и герцога Леопольда VI Австрийского, которому пришлось заплатить шесть тысяч марок серебра тевтонским рыцарям, чтобы вооружить своих людей.
Эти бароны и рыцари не уезжали надолго, покидая всё, в отличие от участников первого большого похода 1096―1097 гг., когда некоторые даже были готовы поселиться на завоеванных землях и в завоеванных городах и основать там династию. Многие, откликаясь на призыв папы и проповедников в 1215 г., давали обет остаться в Святой земле всего на два года. Поездка по морю теперь занимала у них намного меньше времени, чем долгие странствия былых времен, и теперь многие сеньоры и даже бароны еще раз-другой возвращались на Восток. И столь же часто за отцом следовал сын, а за старшим братом — младший.
Здесь нельзя говорить, как это делали восторженные хронисты первого похода, об общем подъеме всего западного христианского мира. В тех операциях, которые авторы наших учебников, по-настоящему не всегда уверенные, что ничего не забыли, и сводящие вместе действия совершенно разные, чохом определяют как «пятый крестовый поход», участвовали жители разных стран — северяне, англичане, обитатели долины Рейна, вассалы или союзники императора в Италии, а жители Франции происходили преимущественно из Фландрии, Шампани и Бургундии. Никого или почти никого не было из королевского домена, из Нормандии и из герцогств или графств южней Луары. Правда, тогда же шли альбигойские походы, но можно также полагать, что некоторые знатные бароны, владевшие землями и в этих больших фьефах, в конечном счете договорились, заключив соглашения и союзы, что участвовать в этой защите латинского Иерусалимского королевства будут они одни.
Они присоединились к войскам иерусалимского короля Иоанна де Бриенна, который в мае 1217 г. привел свой флот к стенам Дамьетты и разбил под ними лагерь. Это, несомненно, как и при короле Амори, было сделано в надежде нанести ощутимые удары мусульманам, поставив под свой контроль торговлю по Нилу, и обменять завоеванные города и местности на Иерусалимское королевство, чтобы оно снова стало христианским. Но говорилось и о бедах египетских христиан, как прежде — о бедах христиан Иерусалима. В одном письме, адресованном папе, несчастья этих христиан описывает патриарх Александрийский: «Архиепископы и епископы, священники и духовные лица и все христиане, живущие в Египте, обращают к Вашему Святейшеству свои мольбы, смешанные со вздохами и слезами. У нас в домах совсем нет лошадей, мы не можем носить своих мертвых по городу с крестом; если какая-либо христианская церковь рухнет от несчастного случая, мы никоим образом не смеем ее восстанавливать. Уже четырнадцать лет каждый христианин Египта платит “дзезье” [джизью], которую латиняне называют “дань” и которая составляет один золотой безант и четырнадцать каруб[165]; если он беден, его бросают в тюрьму, и он не может из нее выйти, не заплатив дань. Христиан в Египте так много, что в казну султана приходится каждый год платить десять тысяч сарацинскими золотыми безантами, вавилонской монетой. Что Вам сказать еще, если христиан используют на самых оскорбительных и унизительных работах, даже на уборке городских площадей [...]. Так же как святые до пришествия Христа ждали искупления и освобождения людей Сыном Божьим, так и мы, томясь, ждем появления Вашего сына, императора»[166].
Но переговоры не имели успеха, и Дамьетта, хорошо защищенная мощными укреплениями, держалась долго, пав только 5 ноября 1219 г. Захватив огромную добычу, франки не смогли договориться и раскололись на две партии, спорившие из-за власти над городом и распределения дворцов и больших домов. Иоанн де Бриенн вернулся в Акру, и папский легат Пелагий, епископ Альбанский, заставил признать себя командующим. Он потребовал, чтобы крестоносцы начали наступление на египетские войска до прибытия немецких и итальянских рыцарей, собранных в Апулии императором Фридрихом II. Убежденный в помощи со стороны христианского царя Грузии и царя Эфиопии, он рассчитывал на разгром, а то и на уничтожение мусульманских государств в этой части Востока и хотел, чтобы дельту Нила на долгие годы заняли франки.
В Дамьетте, где венецианцы, чтобы окупить оснащение своих кораблей, пытались отнять у людей иерусалимского короля, тамплиеров и госпитальеров богатейшие дворцы, шли раздоры. И никто не находил общего языка с другими. В те дни стоял сильный зной, и новые хозяева города, страдая от болезней и нехватки пищи (притом что противник разрушил плотины на одном из рукавов реки), окруженные со всех сторон, оставили город без боя и 30 июня 1221 г. подписали перемирие на восемь лет, превратив его в капитуляцию, за которую им немедленно организовали хорошее снабжение, а потом вернули пленных. Египетский поход, названный с тех пор «походом легата Пелагия», завершился, как и ряд других, сокрушительной катастрофой.