будем находиться здесь, обретет, помимо обещанного отпущения грехов, милость Бога и благосклонность людей. Так что делайте свои приготовления, и пусть те, кого благодать Всевышнего вдохновит прийти или прислать подкрепления, будут готовы к ближайшему апрелю или маю. Что касается тех, кто еще не будет готов к этой первой переправе, пусть они успеют хотя бы к той, какая произойдет на Иванов день. Сама природа предприятия требует быстроты, всякая задержка стала бы гибельной».
Он потерпел неудачу. Во Французском королевстве удалось добиться сбора нового налога, но очень мало кто принял обязательство отплыть на Восток, и пришлось задорого набирать наемников. Экипажи нескольких кораблей, ссылаясь на то, что их нанимали для рейса в Александрию или Дамьетту, отказались продолжать путь. Одно из судов, на котором везли военную казну, потерпело крушение — и сундук с тысячами золотых монет ушел на дно. Многие только и мечтали, чтобы вернуться на родину, во Францию. В королевском совете активно обсуждали предстоящий отъезд, и бароны благосклонно относились к этой перспективе. Нехватка ощущалась во всем, и можно было счесть, что жители Акры и Антиохии, уже добившиеся некоторых успехов в пограничных столкновениях и поисках добычи, сумеют защититься и сами.
Тем временем в Акре причалили суда, которые должны были привезти пленников, освобожденных в Дамьетте, но никого из них на борту не было. Весть о том, что мусульмане нарушили перемирие и перебили всех пленных или больных христиан, каких только смогли найти, заставила изменить решение: король решил остаться хоть на год, хоть на два. Ситуация, конечно, не была отчаянной. Султан Алеппо готовился вторгнуться в Египет с армией, усиленной отрядами эмиров Хамы, Хомса и наследников Саладина. Потерпев поражение в окрестностях Газы, они с тех пор постоянно просили франков о союзе, предлагая им Иерусалим вместе со всей Палестиной. Смерть Фридриха II в 1250 г. развязывала руки. Людовик Святой, зная, что в Египте еще много пленников, предпринимал переговоры о новых перемириях в надежде, что эти перемирия будут мало-мальски соблюдаться. Его посол Жан де Валансьен дважды ездил в Каир и привез около двухсот рыцарей, извлеченных из тюрем Дамьетты, и много детей, которых новые хозяева пытались обратить в ислам. Султан простил королю двести тысяч ливров, какие тот все еще был должен за свой выкуп. Людовик по-прежнему играл на разногласиях в стане врага, разжигая их, чтобы успеть восстановить укрепления городов. Он их отстраивал в Яффе, Сидоне, в предместьях Акры, а особо усердно в Кесарии: «Когда прошла зима и настал март, король собрал своих людей и двинулся со всей армией в Кесарию Палестинскую, стоящую на море, и встал под ней лагерем, и велел окружить предместья стенами, и рвами, и шестнадцатью башнями.
Находясь там, он отправил полномочных послов к султану Египта, желая, чтобы тот объяснил нарушения перемирия и вероломства, какие совершили султан и его эмиры. Султан Дамаска направил к нему [королю] послов и очень жаловался на эмиров Египта, что убили султана, его двоюродного брата; и пообещал королю, что, ежели тот пожелает ему помочь, он освободит ему королевство Иерусалимское, что находилось в его руках. Король решил, что даст ответ султану Дамаска через своих собственных послов, которых он туда и отправил. С послами, что отбыли туда, поехал брат Ив Бретонский, из ордена братьев-проповедников, который знал сарацинский язык. Тогда в Дамаск отправился и начальник королевского арсенала Жан л’Эрмин, чтобы купить рога и клея для изготовления арбалетов; и он повстречал очень старого человека, сидящего на дамасском базаре. Этот человек подозвал его и спросил, христианин ли он; и тот ему ответил, что да. И старик сказал ему: “Вы, христиане, должно быть, сильно ненавидите друг друга; когда-то я видел, как король Балдуин Иерусалимский, который был прокаженным, одолел Саладина; а у него ведь было только три сотни воинов, у Саладина же три тысячи; сейчас же ваши грехи довели вас до того, что мы ловим вас в полях, как животных”. В то же время к нему [Людовику] прислал послов султан Алеппо, чтобы заключить перемирие с ним и с христианами. Но условия, какие предложил он, королю не понравились, и послы уехали восвояси ни с чем.
Король и христиане питали сильную надежду, что святая обетованная земля, как мы ее назвали, через недолгое время будет возвращена им, но сарацины отдали им недостаточно. У короля было мало людей, чтобы захватить ее. Ниоткуда к нему не поступало вестей, что он получит какую-либо помощь и поддержку. Он посоветовался с прелатами и баронами, находившимися там; с общего согласия он принял решение, что останется мессир Жоффруа де Саржин и что король оплатит ему расходы на содержание вооруженных рыцарей, арбалетчиков, конных и пеших сержантов для охраны этой земли от сарацин, сам же вернется во Францию, потому что не получил никакой помощи. Он оснастил флот и взял королеву, которая была беременна, и двух детей, которых она родила в заморской земле, одного в Дамьетте, а другого в Акре, и возвратился во Францию»[189].
Переезд оказался трудным: корабль «Монжуа», гонимый сильным ветром, сел на мель у берегов Кипра. Они высадились в Йере 10 июля 1254 г. и через Прованс, Сент-Бом, Сен-Жиль и Ним добрались до места 7 сентября. Короля встретили в Париже с восторгом, ведь уже ходили слухи о его смерти.
НЕПРОЧНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ФРАНКОВ СВЯТОЙ ЗЕМЛИ
Египтяне оставались в обороне, все еще опасаясь нового вторжения. Дамьетта как слишком уязвимая для нападений, была снесена, и султан велел перегородить восточный рукав Нила, вбив в ложе реки там, где она впадала в море, стволы деревьев, чтобы большие суда не могли больше по ней подниматься. В ответ на соглашение, которое Людовик IX заключил с ан-Насиром Юсуфом, султаном Алеппо и Дамаска, Бейбарс, султан Египта, стал искать союзников среди христиан. Он отправил одного из своих ученых, Джемаля ад-Дина, с посольством к Манфреду, внебрачному сыну и наследнику Фридриха II, ведшему войну с братом Людовика IX Карлом Анжуйским, которому папа пожаловал Неаполитанское королевство. Манфред мог рассчитывать в Италии, в Апулии, на крупный отряд мусульманских наемников. Один мусульманский автор, Яфеи, говорит о дарах, которые были получены за жирафа и нескольких татарских пленников с их монгольскими конями. Очень похоже, что этого посла приняли не в Палермо и не в Неаполе, а в Ночере, городе в Апулии, построенном на крутом холме близ Фоджи, где Манфред поселил общину мусульманских наемников, которые, бежав с Юга и Сицилии, получили от немца земли в обмен на клятву верности и входили в состав войск, противостоявших анжуйцам. Этот автор говорит, что на службе у Манфреда их было очень много и что он по любому поводу выражал им величайшее доверие; в его лагере провозглашали мусульманскую молитву, и он публично принимал в ней участие. Такие же предложения о союзе получил Карл Анжуйский, победитель и венчанный король Неаполя. В 1260 г., когда стало известно о приближении татар, христиане Дамаска, сочтя, что избавлены от ига, так долго тяготевшего на них, начали вести себя все более дерзко и оскорблять мусульман даже в мечетях. Князь Антиохии, граф Триполи, вышел навстречу татарам к Баальбеку, чтобы «договориться с ними и уготовать гибель исламу».
Лишенные помощи Запада, франки Святой земли, которых за пределами Антиохийского графства почти не осталось, несколько лет оказывали войскам Бейбарса очень слабое сопротивление. В 1262 г. перемирие было нарушено, и с тех пор паломники, приходившие в Иерусалим молиться, должны были все дороже платить за пропуск. Гонимые, они взывали о помощи, но не получали вестей ни от кого. Бейбарс, конечно, не стал осаждать Антиохию, а в апреле 1263 г. потерпел поражение под Акрой, но он взял Назарет, Вифлеем и усилил присутствие и власть мусульман в Иерусалиме; были отстроены укрепления города, где христиане составляли явное меньшинство.
Французский папа Урбан IV призвал христиан собраться, чтобы идти освобождать Иерусалим. На его призыв откликнулось всего несколько вельмож, которые со своими вассалами предприняли авантюру на Востоке, хорошо зная, что их несколько десятков рыцарей мало что смогут; выехав в октябре 1265 г., Эд Неверский, сын герцога Бургундского, только и сделал, что выступил посредником в ссорах между самими франками, а потом умер от сильной лихорадки, в то время как Бейбарс продолжал свои завоевания. Он двинул своих всадников вперед, осадил Триполи, в марте 1268 г. захватил Яффу, а 18 мая триумфально вступил в Антиохию как победитель. Все христиане этого города, который в 1097 г. стал первым большим городом Сирии, взятым франками, были перебиты или уведены в рабство в Дамаск. А Бейбарс написал князю Боэмунду VI Антиохийскому, который в тот день был в другом месте: «Если бы ты видел своих рыцарей, которых топчут конские копыта, дома, которые взяты штурмом и по которым ходят грабители, твои богатства, которые взвешивают на квинталы, женщин, которых продают партиями по четыре и покупают за динар, взятый из твоей собственной казны! Если бы ты видел церкви, которые сносили с крестами, рассыпанные листы лживых Евангелий, разоренные могилы патриархов! Если бы ты видел, как твой враг-мусульманин попирает место служения мессы, священников, монахов и диаконов, зарезанных на алтарях, патриархов, пораженных неожиданной бедой, принцев королевской крови, обращенных в рабство! Если бы ты видел пожары, распространяющиеся в твоих дворцах, ваших мертвецов, горящих в огне этого света, перед тем как гореть на том, дворцы, ставшие неузнаваемыми! Церкви Святого Павла и Святого Петра, которые рушатся и разрушились!»[190]
ВОСЬМОЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ДО СМЕРТИ ЛЮДОВИКА СВЯТОГО
Наши историки, стараясь сосчитать крестовые походы и присвоить им номера, после «седьмого крестового похода» Людовика Святого в Египет и Святую землю обнаружили в 1270 г. «восьмой», тем самым объединив поход французского короля в Тунис с походом арагонского короля и Эдуарда Английского в Сирию, не имевшие ничего общего и никогда не связывавшиеся друг с другом.