овать — ее отправили в пропагандистскую поездку по Великобритании и Соединенным Штатам Америки[1357]. Людмила Михайловна демобилизовалась в звании майора и после войны вернулась к прерванной учебе.
С февраля по май 1942 г. основным местом многочисленных атак советских войск и немецких контратак оставался Керченский полуостров. До середины апреля инициатива принадлежала Крымскому фронту. Но командиры не смогли должным образом использовать свое численное преимущество, растратив его в череде плохо спланированных и нескоординированных атак. Одиннадцатая армия, получившая необходимые подкрепления, отразила их без особого труда. 8 мая 1942 г. войска Манштейна перешли в наступление и в ходе блестящей операции разгромили Крымский фронт и вновь заняли Керчь. Этот успех немцев подготовил условия для решающего штурма Севастополя, который начался в июне. Но несколько раз, когда сказывалось численное превосходство советских войск, особенно на Керченском полуострове, перспективы победы войск оси в Крыму выглядели сомнительными.
Первоначальный план февральской операции Крымского фронта предполагал наступление в первом оперативном эшелоне двух армий (51-й и 44-й) соответственно в направлении реки Биюк-Карасу и Старого Крыма. Второй эшелон состоял из 47-й армии под командованием генерал-майора К. С. Колганова, переправленной с Северного Кавказа; ей отводилась роль мобильной группы фронта. В ожидании полного разгрома армии Манштейна перед 47-й армией было поставлено несколько задач, самая масштабная из которых формулировалась следующим образом: «наступлением на Джанкой перерезать пути отступления крымской группировки врага». Однако к завершению планирования цель операции сократилась до «окружить и уничтожить феодосийскую группировку врага», с более ограниченными по времени и охвату целями для отдельных армий. К концу февраля в составе Крымского фронта насчитывалось одиннадцать стрелковых и кавалерийских дивизий, три стрелковые бригады, танковая бригада, мотоциклетный и моторизованный полк, а также резервные танковый и артиллерийский полки. Советские источники сообщают о «двукратном превосходстве над противником в личном составе и артиллерии, и в подавляющем превосходстве в танках»: Манштейн располагал «пятью пехотными дивизиями» и «тремя румынскими бригадами»[1358]. В реальности одиннадцатая армия сумела сосредоточить три немецкие дивизии (46, 132 и 170-ю), румынскую 18-ю пехотную дивизию, румынскую бригаду и немецкий отдельный 213-й пехотный полк.
Несмотря на длительную подготовку к наступлению, Крымский фронт не смог первым ударом прорвать оборону одиннадцатой армии, хотя румынская 18-я дивизия понесла тяжелые потери. С целью поддержки наступления советских войск Приморская армия в Севастополе в период с 27 февраля по 2 марта предприняла серию из тридцати пяти атак, из которых «одиннадцать осуществлялись силами как минимум полка». Немецким 22-й и 24-й дивизиям пришлось нелегко, но они удержали свои позиции. На Керченском полуострове ненастная погода (почему-то считается, что она обеспечивала преимущество советским войскам) и плохое управление сорвали планы Козлова. 2 марта 1942 г. в 23:40 он пессимистично докладывал в Ставку: «В результате непроезжих дорог и невозможности действий танков и пехоты на бездорожье, я решил временно приостановить наступление на достигнутых рубежах, в готовности возобновить решительное наступление, как только местность станет пригодной для движения»[1359].
Отсутствие успехов и пессимизм не понравились Сталину. Козлова обвинили в «неумелом использовании в армиях средств усиления, а именно: РСов[1360], минометов, артиллерии, танков и авиации». Тем не менее рекомендации Козлова были приняты, и 3 марта наступление «приостановили». Удивительно, но Козлов сохранил свой пост, а в указанных недостатках обвинили начальника штаба фронта генерал-майора Федора Ивановича Толбухина[1361]. Его снятие с должности было делом рук Мехлиса. Козлов — для него это была настоящая катастрофа — лишился начальника штаба, которому доверял, а вместо него получил подозрительного Вечного. С этого момента коварный Мехлис приобрел чрезмерное влияние на штаб фронта. Его ошибочные рекомендации внесли существенный вклад в разразившуюся катастрофу.
6 марта Приморская армия атаковала позиции немецкой 24-й дивизии под Севастополем, а наступление Крымского фронта на позиции одиннадцатой армии на Парпачском перешейке возобновилось только 13 марта. Такая несогласованность была характерна для советского планирования операций в тот период. Тем не менее советские войска медленно, но неуклонно наступали на северный сектор, удерживаемый XLII корпусом. Какое-то время казалось, что в конечном итоге Козлова ждет долгожданный успех. Войска Манштейна были измотаны, а румыны (на которых пришелся основной удар) держались из последних сил. Манштейн настоятельно требовал подкреплений — две танковые дивизии и дополнительную поддержку с воздуха — у группы армий «Юг», чтобы удержать позиции, а затем перейти в наступление. Тем временем помощь была на подходе. Немецкое высшее командование уже направило в Крым только что сформированные 22-ю танковую дивизию и 28-ю дивизию легкой пехоты. Манштейн получил эти подкрепления в середине марта, но с условием задействовать их только в случае крайней необходимости. Это произошло раньше, чем предполагалось. Хотя первая атака 22-й танковой дивизии под командованием генерал-майора Вильгельма фон Апеля оказалась неудачной (Манштейн приписал это недостаточной подготовке), она сорвала готовящееся наступление советских войск. К тому времени ударная сила Крымского фронта постепенно ослабевала. Манштейн с удовлетворением отмечал, что 26 марта в следующей атаке участвовали только четыре дивизии Красной армии[1362].
Последнее наступление Крымского фронта началось 9 апреля 1942 г. Но вскоре оно закончилось, не достигнув успеха. К 11 апреля стало ясно, что усиленная немецко-румынская оборона выстоит, и наступление было остановлено. К 15 апреля советские войска вернулись на исходные позиции. Потери Козлова были огромными. По оценке Гланца, они составили «более 40 % личного состава, 52 % танков и 25 % артиллерии». За четырехмесячный период с 1 января по 30 апреля общие потери фронта превысили 352 тысячи человек. Что же привело к такой катастрофе? Критики командования фронта называют несколько факторов, в том числе слабую разведку, недостаточную подготовку личного состава, очень плохую координацию родов войск (требовавшую тесного взаимодействия пехоты, бронетанковых частей и артиллерии) и не в последнюю очередь неспособность использовать мощную огневую поддержку Черноморского флота и Азовской флотилии[1363]. Даже если не учитывать ошибки советского командования, конечным результатом наступательных операций Крымского фронта стали тяжелые потери, дезорганизация и деморализация частей и подразделений, которые были уже не способны отразить атаки противника. Крымский фронт не смог продвинуться вперед и в ходе наступления истощил свои силы. Оперативная инициатива перешла к Манштейну и его одиннадцатой армии.
Операция Манштейна по возвращению контроля над Керченским полуостровом должна рассматриваться в более широком контексте. Планы Гитлера на 1942 г., изложенные в директиве № 41 от 5 апреля 1942 г., предусматривали взятие Ленинграда на севере, удержание позиций в центре и концентрацию всех имеющихся сил на юге, чтобы захватить важные в экономическом отношении нефтяные месторождения Кавказа[1364]. Решение этой последней задачи было главной стратегической целью операции «Блау». Важным условием летнего наступления немецкой армии выступал окончательный захват Крыма, в том числе разгром советских войск на Керченском полуострове и долгожданное взятие Севастополя. Размышляя над последовательностью решения стоявших перед ним задач, Манштейн пришел к выводу, что на Керченском полуострове «противнику нельзя было давать времени оправиться от своих потерь, понесенных в неудавшихся наступлениях»[1365]. Таким образом, приоритет отдавался задаче разгрома вражеской группировки на полуострове, после чего планировалось начать штурм Севастополя.
При разработке и проведении операции, получившей название «Охота на дроф», Манштейн столкнулся с трудностями, которые, как всегда, были связаны с недостатком ресурсов. Серьезно ослабленный Крымский фронт Козлова все еще представлял грозную силу и, по данным разведки, укреплял свою оборону. По оценке Манштейна, группировка противника включала не менее семнадцати стрелковых дивизий, три стрелковые бригады, две кавалерийские дивизии и четыре танковые бригады. Поэтому Манштейну требовалось сконцентрировать максимум доступных наземных и воздушных средств, чтобы нанести достаточно сильный удар и как можно быстрее завершить операцию. Для этого ему требовалось перегруппировать свои силы. В его распоряжении имелись семь немецких пехотных дивизий и отдельный пехотный полк, а также 22-я танковая дивизия, хотя использование последней было ограничено. Удержание полукольца вокруг Севастополя требовало не менее четырех пехотных дивизий. Кроме немецких 22, 24 и 72-й пехотных дивизий, здесь были развернуты румынские 1-я и 4-я горные бригады, которые тоже переименовали в «дивизии». Этим «новым» формированиям была придана артиллерия, однако численность их личного состава не изменилась. Манштейн перебросил румынскую 18-ю пехотную дивизию под Севастополь, чтобы освободить 50-ю пехотную дивизию для операции «Охота на дроф». В его распоряжении также имелся 105-й пехотный полк, оставшийся от 72-й дивизии.