Несмотря на то что внешние наблюдатели довольно быстро распознали подразделения спецназа, в зарубежных средствах массовой информации довольно долго держалась легенда, что все было сделано только силами «самообороны». Россия все отрицала, и ей верили доверчивые средства массовой информации Запада, вероятно забывшие, что обман и дезинформация относятся к испытанным методам ведения войны — как в древности, так и в настоящее время. Иногда в тех или иных событиях участвовали и российский спецназ, и бойцы бывшего украинского спецподразделения «Беркут», и местные добровольцы, что затрудняло их идентификацию. Отряды добровольцев начали формироваться 22 февраля, сразу же после бегства Януковича из Киева. За исключением Севастополя, где они сыграли очень важную роль, местные группы самообороны выполняли чисто вспомогательную функцию — усиливали общую неразбериху и отвлекали внимание от важных событий и настоящих действующих лиц.
Россия не смогла бы возвратить Крым, если бы не бездействие украинских вооруженных сил, дислоцированных на полуострове, и не поддержка местного населения и его лидеров. Еще в мае 2013 г., за шесть месяцев до второго майдана, члены Русской общины Крыма и ее политического крыла, партии «Русское единство», выходили на демонстрации, протестуя против растущего влияния украинских крайне правых. В январе 2014 г. майдан в Киеве вызвал массовые митинги (антимайдан) в Симферополе. В начале февраля проевропейские силы тоже организовали демонстрации и митинги, что лишь усилило противостояние[1660]. Лидером пророссийских сил был крымский предприниматель Сергей Аксенов, уроженец Молдавии. Известный среди своих знакомых под кличкой Гоблин, он имел неоднозначное, предположительно криминальное прошлое. В 2010 г., будучи лидером партии «Русское единство», он был избран в парламент Крыма. Его партия получила всего 4 % голосов — три места в парламенте[1661]. Подавляющее большинство мест (80 из 100) досталось Партии регионов Виктора Януковича. Председатель Совета министров республики Анатолий Могилев поддерживал идею автономного Крыма в составе Украины. Зимой 2013/14 г., когда усилились протесты против киевского майдана, именно Аксенов, а не Могилев уловил настроение пророссийского общества, которое все сильнее тревожили репортажи о событиях в Киеве, передававшиеся как украинским, так и российским телевидением.
26 февраля 2014 г. стало решающим днем в процессе отделения Крыма от Украины и последующего вхождения полуострова в состав России. У здания парламента в Симферополе произошли столкновения нескольких тысяч пророссийских сепаратистов с большим количеством демонстрантов, поддерживавших Украину. В самом здании парламентарии обсуждали возможность референдума об ослаблении связей Крыма с Украиной: союз с Россией еще не рассматривался. В отсутствие кворума голосование не проводилось. На рассвете 27 февраля здание парламента захватили вооруженные люди в масках. Журналистов внутрь не пустили — как и премьер-министра Могилева. Тем не менее неизвестное количество депутатов парламента прошли в здание, чтобы участвовать в обсуждении будущего Крыма. Вечером было объявлено о двух решениях: пятьдесят три человека проголосовали за снятие Могилева и замену его Аксеновым, а шестьдесят один — за независимость Крыма. Некоторые наблюдатели считают эти результаты сфабрикованными, поскольку невозможно проверить число присутствовавших на заседании и за что именно они голосовали под принуждением[1662]. Вести это заседание парламента Аксенову помогал заместитель председателя партии «Русское единство» Дмитрий Полонский. Вскоре он стал новым министром информации Крыма и заместителем председателя правительства.
Организаторы пророссийской революции в Крыму понимали, что полуостров следует отгородить от материковой Украины. Севастопольский журналист Сергей Горбачев утверждает, что решающая роль в блокаде Перекопского перешейка, а также автомобильной и железной дороги в Чонгаре 26–27 февраля 2014 г. принадлежит расквартированному в Севастополе отряду «Беркут», вернувшемуся из Киева после евромайдана. Горбачев также настаивает, что отряд действовал исключительно по собственной инициативе[1663]. Степень участия регулярных воинских формирований России в этой операции определить трудно — в том числе потому, что они были одеты в форму «Беркута». Таким образом, вероятность попадания вооруженных украинских националистов на территорию Крыма была крайне мала. Защитники Крыма утверждают, что их блокпосты на дорогах появились «в последний момент» — за два часа до того, как большая колонна автобусов с активистами «Правого сектора» прибыла на границу. В таком случае здесь содержится немалая доля иронии.
Согласно украинской версии событий, бойцы «Беркута» (переброшенные из многих городов, в том числе из Донецка и Севастополя) виноваты в жестоком убийстве «небесной сотни» невинных протестующих в Киеве. Теперь «Беркут» стал авангардом защиты Крыма от того же «Правого сектора». В Севастополе бойцам спецподразделения дарили цветы, местные жители обнимали их и встречали как героев; скорее всего, это была спонтанная реакция, а не постановочное действие. В тот критический период в конце февраля вооруженные силы Украины не желали вмешиваться в события на полуострове — и не получали такого приказа. Бо́льшая часть украинской армии была размещена на западе страны — наследие Советского Союза, когда формирования второго оперативного эшелона поддерживались в готовности к броску на Западную Германию.
Кроме блокады северных путей в Крым и решительных действий 27 февраля, операция «Русская весна» включала захват и изоляцию правительственных зданий и парламента в Симферополе, в том числе с целью контроля за принимаемыми там решениями. Все это вряд ли бы удалось сделать без участия российского спецназа. Украинская армия на полуострове была нейтрализована без единого выстрела. Одной из загадок «Русской весны» является неспособность вооруженных сил Украины к сопротивлению. Поскольку территориальной целостности государства внешние силы угрожали, то можно было бы ожидать более жесткого ответа. Более того, через несколько месяцев наблюдалось серьезное восстановление боеспособности украинской армии, о чем свидетельствовали ожесточенные сражения на востоке Украины. По всей видимости, такой исход был обусловлен сочетанием нескольких факторов, хотя при отсутствии доказательств все это остается в области предположений.
Украинские подразделения, расквартированные в Крыму, поддерживали тесные контакты со своими российскими коллегами и никогда не рассматривали их как противника. Высказываются предположения, что российские агенты и пророссийски настроенные офицеры проникли на все уровни украинской военной разведки и внутренней службы безопасности (СБУ). Если это действительно так, то украинские военные могли не получать информации или получать намеренно искаженную информацию о происходящих событиях и их возможном развитии. Новое правительство в Киеве проявляло нерешительность, а также не желало втягиваться в вооруженный конфликт с более сильным в военном отношении государством. Сочетание этих трех факторов привело к пассивности или даже параличу власти на местном уровне и в итоге — к бездействию[1664].
Четвертый фактор, которому есть более надежные подтверждения, связан с массовым дезертирством украинских солдат, моряков и летчиков, семьи и друзья которых жили в Крыму. Россия подталкивала их к разрыву с Украиной; им обещали более высокое жалованье, у них формировали неприязнь к новому режиму в Киеве. Один из российских источников указывает, что 18 тысяч из 20 тысяч человек личного состава вооруженных сил Украины, расквартированных в Крыму, перешли на другую сторону и присягнули Российской Федерации. «В глубине души, — считает Сергей Горбачев, — они понимали, что Крым не является частью Украины и что население полуострова не поддержит майдан»[1665].
Разумеется, так было не везде. В отсутствие приказов и поддержки Киева некоторые украинские военные на Крымском полуострове оказали ненасильственное сопротивление. В их числе был личный состав авиабазы в Бельбеке к северу от Севастополя, который сопротивлялся попыткам России захватить авиабазу до 22 марта 2014 г.[1666]. Однако в целом украинские вооруженные силы, которым долгое время не уделяли должного внимания, не были готовы к братскому конфликту — ни психологически, ни по уровню боеготовности. Они испытывали недостаток как в материальных ресурсах, так и в предводителях. Разница с Вооруженными силами Российской Федерации была очень велика. Тем не менее нежелание Украины сопротивляться присоединению Россией Крыма, вероятно, было ошибкой — оно придало уверенности России и вызвало чувство стыда у многих украинцев.
Для многих жителей Севастополя «третья оборона» города началась вскоре после распада Советского Союза. Московский политик Сергей Бабурин, в то время член Верховного Совета РСФСР, первым сказал эту фразу во время посещения Севастополя. В январе 1992 г. он, обращаясь к офицерам Черноморского флота, заявил: «Товарищи, третья оборона Севастополя началась»[1667]. Русскоязычное население упорно сопротивлялось попыткам сменяющих друг друга властей в Киеве подчинить город украинской администрации. Портовый статус, предусмотренный соглашением, давал Севастополю определенную автономию, подкрепленную присутствием Черноморского флота. Никакой другой украинский город не мог похвастаться таким богатым русским наследием и постоянной поддержкой Москвы. Все российские политические и военные руководители, за исключением Бориса Ельцина, никогда не теряли интереса к Севастополю.