В опубликованном рассказе о путешествии 1841 г. Джесси подчеркивал эту очевидную угрозу безопасности Севастополя. Несмотря на то что его оборонительные сооружения русские считали «неприступными», а также что «может пройти много времени, прежде чем этот вопрос разрешится», он отмечал: «Если мы [британцы] когда-либо задумаем уничтожение адмиралтейства и флота… у меня нет ни малейшего сомнения, что у нас на службе состоит много адмиралов, которые готовы на такой эксперимент»[333]. Джесси вернулся к этой теме в книге 1854 г.: «Либо Севастополь должен быть жестко и надежно блокирован, либо следует уничтожить флот в его бухтах. От этой задачи замирает сердце, и оправдать ее может лишь крайняя необходимость. Однако не может быть сомнений, что его полное разрушение будет сокрушительным ударом для русских»[334]. Фактически масштабное наступление началось достаточно скоро, 17 октября 1854 г., первой бомбардировкой Севастополя союзниками с моря и суши.
Одним из героев Севастополя во время Крымской войны стал русский военный инженер Эдуард Иванович Тотлебен. Его профессионализм, новаторство, импровизация и энергия превратили город — практически беззащитный перед нападением с суши — в грозную крепость. Тотлебен происходил из остзейских немцев и родился в 1818 г. в Курляндии (в настоящее время провинция на западе Латвии). Поступив на службу в российскую армию в 1836 г., он обучался на военного инженера в Санкт-Петербурге и в 1840-х гг. служил в действующей армии на Кавказе. Растущая репутация Тотлебена как талантливого инженера привлекла внимание Николая I, который направил его в Севастополь, чтобы получить рекомендации по усилению оборонительных сооружений города. Несмотря на первоначальные разногласия инженера с Меншиковым, Тотлебену поручили руководить возведением новых оборонительных сооружений, в которых главным материалом стала земля, а не камень.
В авторитетном рассказе об обороне Севастополя во время Крымской войны Тотлебен очень подробно описал оборонительные сооружения города. Он проследил за их развитием от основания Севастополя в 1783 г. до 1853 г., затем объяснил, как они совершенствовались в преддверии войны, и, наконец, описал отчаянные попытки усилить их после сражения на Альме 8 (20) сентября 1854 г., когда возникла угроза захвата Севастополя союзниками. Это история поэтапного строительства различных укреплений, соответствующих менявшимся представлениям об угрозе городу и порту, причем в условиях очень ограниченных ресурсов. В конечном итоге Севастополь обороняла внушительная группа береговых батарей, однако до начала Крымской войны с суши город был защищен гораздо слабее. Тотлебену удалось вовремя закончить и усилить эти оборонительные сооружения лишь благодаря ряду блестящих нововведений.
Как мы уже видели, через три года после того, как контр-адмирал Томас Маккензи основал город, полковник-инженер Корсаков разработал десятилетний план строительства оборонительных сооружений, которые должны были защитить Севастополь от атак с моря и с суши. Тем не менее в 1786 г. и в следующее десятилетие фортификационных работ почти не проводилось — несмотря на визит императрицы в 1787 г. И только в 1794 г., после Русско-турецкой войны 1787–1792 гг., полевые батареи, установленные Маккензи десятью годами раньше для охраны северных и южных берегов рейда, были наконец заменены пятью постоянными сооружениями — земляными, а не каменными. Как бы то ни было, эти оборонительные сооружения, в которых разместились около ста пушек, вскоре были признаны недостаточными. Де Рейи, посетивший Севастополь в 1803 г., вспоминал: «Разрабатывается проект постройки дополнительных батарей, так как, по мнению многих морских офицеров, при благоприятном ветре сегодня все же еще возможно, несмотря на огонь существующих батарей, совершить высадку десанта в Севастопольской бухте»[335].
Неудивительно, что русские не хотели оставлять новую военно-морскую базу уязвимой для атак врага. В 1805 г. главнокомандующий Черноморским флотом адмирал Жан Батист Прево де Сансак, маркиз де Траверсе (в России его называли Иваном Ивановичем де Траверсе), блестящий французский морской офицер, отличившийся во время Войны за независимость США, а теперь состоявший на русской службе, приказал усилить береговые оборонительные сооружения семью новыми батареями. Общее количество пушек превышало 200 штук, и, таким образом, Севастополь «имел со стороны моря грозную оборону»[336].
В то же время русское правительство решило, что Севастополь должен быть защищен от нападения с суши — чтобы у противника не возникало желания нападать на город. Поэтому запланировали строительство двух мощных многоугольных фортов — по одному на северной и южной стороне рейда. Построен был только один Северный форт (впоследствии союзники называли его Звездным фортом); его сооружение завершилось в 1818 г. На бумаге это было внушительное сооружение со стенами, как писал Тотлебен, «14 фут вышины и 10 фут толщины» и окруженное «рвом с каменными одеждами, глубиною 12, а шириною 18 фут»[337]. Входы в форт закрывались тремя огромными воротами: Симферопольскими на севере, Инкерманскими на востоке и Севастопольскими на юге, которые открывались со стороны рейда и города. Но основное внимание уделялось отражению атаки с моря, и поэтому к началу Крымской войны сам форт и его вооружение пришли в неудовлетворительное состояние. Тотлебен признавался, что в 1853 г. «северное укрепление… пришло в совершенный упадок», и поэтому инженерный департамент распорядился начать работы по его ремонту[338]. Польский офицер на российской службе капитан Роберт Ходасевич подтверждал, что даже непосредственно перед осадой союзниками Севастополя в сентябре 1854 г. Северный форт оставался «бесполезным или хуже чем бесполезным», поскольку «должным образом не поддерживался другими позициями». В частности, «цитадель форта пребывала в заброшенности; ни одна пушка не установлена; [всего] там было не более восьми пушек, и те в очень плохом состоянии»[339]. По завершении боевых действий весной 1856 г. британский инженер Чарльз Гордон (впоследствии прославившийся обороной Хартума) осмотрел оборонительные сооружения и подтвердил, что они «обветшали и не такие уж грозные»[340]. По иронии судьбы именно эту уязвимость в обороне Севастополя почему-то проигнорировали союзники после победы в сражении на Альме 8 (20) сентября 1854 г.
Неудивительно, что русские адмиралы гораздо серьезнее воспринимали угрозу нападения с моря, чем с суши. В 1822 г. комиссия под председательством Алексея Грейга дала указание укрепить береговые батареи на южной стороне. И только в 1834 г., через год после того, как главнокомандующим стал Лазарев, оборонительным сооружениям со стороны суши вновь стали уделять внимание — хотя и не такое серьезное, как тем, которые были обращены к морю. В том же году внесли предложение насыпать на южной стороне города семь крупных бастионов из земли, а с внутренней стороны каждого построить каменные казармы для пехотной роты (250 человек). Работы вскоре начались, но продвигались медленно. Например, в ноябре 1835 г. де Рос видел план, предназначенный для того, чтобы «единой линией укреплений с редутами на семи или восьми главных направлениях охватить большой гребень, на котором построен Севастополь, вместе с примыкающей бухтой, казармами и общественными зданиями». Однако он отмечал, что «построенные к этому времени сооружения превосходны, но работа, вероятно, продвигается медленно, поскольку некоторые бастионы не закончены»[341]. После инспекции оборонительных сооружений Севастополя Николаем I в 1837 г. план расширили, что, вне всякого сомнения, отражало растущую напряженность в отношениях с Британией. Император приказал укрепить оборонительные сооружения на левом (западном) фланге и построить дополнительный бастион на правом (восточном) фланге. Это полукольцо бастионов и соединяющихся куртин должно было протянуться на 7 верст — приблизительно на 7 километров. Несмотря на вмешательство императора, приоритет вновь был отдан завершению строительства грозных береговых батарей Севастополя. В любом случае финансирование защиты Севастополя — как с моря, так и с суши — не входило в число приоритетов правительства. Львиная часть выделяемых средств шла на береговые оборонительные сооружения на Балтике (в частности, в Кронштадте) и на укрепление Киева[342]. Дальнейший пересмотр планов относительно Севастополя в сторону сокращения мог отражать расчеты на то, что опасность британской атаки уменьшится, а также более высокий приоритет оборонительных сооружений Киева и Санкт-Петербурга. В любом случае оборона Севастополя с суши оставалась слабой, как на севере, так и на юге, вплоть до сентября 1854 г., когда союзные армии высадились на побережье Крыма.
Описание оборонительных укреплений Севастополя, как с суши, так и с моря, осложняется терминологией. Русские нумеровали вспомогательные батареи, охранявшие рейд, а также бастионы, защищавшие город с южной стороны, и присваивали названия главным каменным сооружениям, возведенным на берегах Севастопольской бухты. Последние включали в себя Александровский, Константиновский и Михайловский форты, а также Михайловскую батарею. Кроме того, нумерацию бастионов нарушал один крупный бастион, защищавший южную часть с суши, — Малаховская башня. Ниже приводится перечень главных оборонительных сооружений Севастополя, чтобы подчеркнуть их важность для защиты города, а также указать, как они влияли на планы союзников и их реализацию. Нумерация бастионов (против часовой стрелки), которые должны были защищать Севастополь с юга, и их расположение п