[884]. Типичным проявлением такой социальной изоляции может служить объявление у входа на Приморский бульвар Севастополя: «Собакам и нижним чинам вход воспрещен»[885]. Неудивительно, что на Черноморском флоте усиливалось недовольство, которое вскоре переросло в насильственный протест. В таких обстоятельствах появление в Севастополе революционной группы Центрального флотского комитета военной организации РСДРП, или «Централки», призывавшей ни больше ни меньше как к свержению царизма, представляется неизбежным. Члены комитета планировали начало массового восстания на флоте 4 июля 1905 г., но обстоятельства сложились так, что мятеж на броненосце «Потемкин» начался раньше.
Место последнего перед восстанием собрания «Централки» вряд ли могло быть более символичным: оно проходило на Малаховом кургане, где пятьюдесятью годами раньше сражались и умирали моряки, защищавшие Севастополь. Одним из руководителей «Централки» был Афанасий Николаевич Матюшенко, минно-машинный квартирмейстер с «Потемкина». Во второй половине дня 25 июня «Потемкин» снялся с якорной стоянки на рейде Севастополя и направился к Тендровской косе у побережья Украины для проведения опытных стрельб из 12-дюймовых орудий. На следующий день броненосец прибыл к косе, где был встречен торпедным катером «Измаил», доставившим провиант из Одессы. Рано утром 27 июня экипаж «Потемкина» обнаружил червей в гнилом мясе и отказался есть сваренный из него борщ. Приказ командира корабля не возымел действия. Старший офицер И. И. Гиляровский якобы угрожал расстрелять зачинщиков. Этот инцидент стал последней каплей для мятежников, которых возглавляли Г. Н. Вакуленчук и Матюшенко. В результате вооруженной борьбы за «Потемкин» погибли восемь из восемнадцати офицеров броненосца; Вакуленчук был смертельно ранен. «Потемкин» под командованием Матюшенко взял курс на Одессу, прибыв в порт вечером того же дня (см. карту 11)[886].
В то время в Одессе проходила всеобщая забастовка, и обстоятельства внешне благоприятствовали объединению революционных усилий моряков и рабочих. Однако социал-демократы из городской организации и экипаж «Потемкина» не сумели договориться об эффективных действиях. 29 июня похороны Вакуленчука превратились в стихийный митинг. Вопреки запоминающимся кадрам фильма «Броненосец „Потемкин“», снятого Сергеем Эйзенштейном в 1925 г., никакого расстрела на Потемкинской лестнице не было. Тем не менее число жертв беспорядков в Одессе, вероятно, исчислялось тысячами. В любом случае революционеры не сумели захватить город. Тем временем верные правительству соединения Черноморского флота сосредоточивались у Тендровской косы. «Потемкин», которым по-прежнему командовал Матюшенко, покинул Одессу и демонстративно прошел сквозь строй противостоящей ему эскадры, экипажи которой отказались открыть огонь. Мятежи на других броненосцах «Три святителя», «Двенадцать апостолов» и «Георгий Победоносец» были быстро подавлены. Пятое восстание произошло на учебном судне «Прут», однако судно разминулось с «Потемкиным» в Одессе[887].
В целом восстание оказалось кратким и безуспешным — по крайней мере, в краткосрочном плане. «Потемкин» взял курс на румынский порт Констанца, но там его отказались снабжать углем и провизией. Затем броненосец направился в порт Феодосия на востоке Крыма, откуда вернулся в Констанцу; там 8 июля 1905 г. команда сдалась румынским властям. Матюшенко бежал в Швейцарию, где познакомился с руководителями революционного движения России, находившимися в эмиграции, в том числе с Лениным. В 1907 г. тоска по родине заставила Матюшенко вернуться в Россию, где его арестовали, предали суду и казнили. Броненосец «Потемкин», оставленный экипажем на рейде Констанцы, был осмотрен российским флотом, признан годным к эксплуатации и отбуксирован в Севастополь. 27 июля (9 августа), в день св. Пантелеймона, когда российский флот празднует победу над шведами в Гангутском сражении 27 июля (2 августа) 1714 г., «Потемкин» был переименован в «Пантелеймон»[888].
Восстание на «Потемкине» было подавлено, однако это не означало окончания беспорядков и выступлений на Черноморском флоте. Политические протесты вскоре выплеснулись на улицы Севастополя. Местные газеты были полны репортажей о беспорядках в городе летом и осенью 1905 г. Например, газета «Крымский вестник» сообщала, что в пятницу 14 (27) октября толпа из четырехсот-пятисот человек ходила взад-вперед по Нахимовскому проспекту и раздавала листовки. Порядок удалось восстановить только прибывшим на место казакам и солдатам. Все магазины в городе не работали[889].
В 1905 г. общественные беспорядки охватили многие города и деревни России, а кульминация наступила в октябре, когда стачки привели к остановке железнодорожного сообщения в стране. По совету председателя Совета министров С. Ю. Витте, главного переговорщика при заключении Портсмутского мира и видного реформатора, правительство пошло на уступки. Царский манифест, опубликованный 17 (30) октября 1905 г., «гарантировал гражданские права всем россиянам, объявлял о созыве Государственной думы, без одобрения которой не мог вступать в силу ни один закон, и обещал дальнейшее расширение нового порядка в России»[890]. Этот краткий документ направил Россию на путь конституционной монархии. Неудивительно, что жители Севастополя с радостью встретили этот судьбоносный манифест. Вот что заявляла редакция одной из местных газет: «Сегодняшняя радостная новость о даровании свободы русскому народу изменила настроение. Заветные мечтания людей, истинно любящих Россию и ее народ, по-видимому, сбылись…» Та же газета писала, что «известие о получении манифеста с быстротой молнии разнеслось по городу». Публика, «не доверяя слухам, желала узнать из достовернейшего источника о столь желанном, столь ожидаемом манифесте». Люди «в приливе радостных чувств целовались, обнимая и поздравляя друг друга»[891].
Политические уступки октябрьского манифеста, поначалу приветствовавшиеся в Севастополе, оказались запоздалыми и недостаточными. Его обнародование не помогло положить конец общественным беспорядкам, мятежам и активной агитации по всей России. В Севастополе возобновились стачки: росло недовольство низкой заработной платой и плохими условиями труда. Вдобавок все больше политизировавшиеся моряки и рабочие Севастополя были разочарованы медленным темпом реформ, обещанных манифестом, и требовали немедленного участия в управлении страной. После восстания на «Потемкине» усилились мятежные настроения на кораблях Черноморского флота. Севастополь представлял собой плавильный котел радикальных взглядов, где встречались и делились своими бедами военные моряки, портовые рабочие и работники заводов и фабрик.
В тот момент на исторической сцене, а также в мифологии Севастополя и русской революции 1905 г. появилась выдающаяся личность — Петр Петрович Шмидт. Будучи кадровым офицером Российского императорского флота в звании лейтенанта, Шмидт командовал минным заградителем № 253. Он не состоял в какой-либо политической партии, но активно участвовал в политической деятельности как на флоте, так и на берегу. 31 октября 1905 г. Шмидт призвал граждан защищать свои права и потребовал от властей освободить политических заключенных. В ответ на его пламенные речи разгневанная толпа направилась к городской тюрьме — совсем как при штурме Бастилии в Париже 14 июля 1789 г. Дорогу им перекрыли войска, которые начали расстреливать толпу из пулеметов. Удивительно, что в последовавших беспорядках погибло не так много людей. Шмидт продолжал протестовать в городском совете, а два дня спустя произнес речь на похоронах убитых демонстрантов, где собралось несколько тысяч человек.
Речь Шмидта 2 ноября 1905 г., в форме клятвы погибшим товарищам, стала громким призывом революционного движения не только в Севастополе, но и по всей России. Присутствующие повторяли за ним:
«У гроба подобает творить одни молитвы; но да уподобятся молитве слова любви и святой клятвы, которую я хочу произнести здесь вместе с вами… Клянемся им в том, что мы никогда не уступим ни одной пяди завоеванных нами человеческих прав. Клянусь… Клянемся им в том, что всю работу, всю душу, самую жизнь мы положим за сохранение нашей свободы. Клянусь…»[892]
Прямо на кладбище Шмидта арестовали и переправили на броненосец «Три святителя». В ответ протесты охватили весь город и флот, поколебав уверенность городских властей и командования флота. В попытке разрядить обстановку и положить конец деятельности Шмидта, 20 ноября его уволили от службы капитаном второго ранга в отставке — повышение в звании должно было заставить его замолчать. Но революционные настроения в Севастополе и по всей России не ослабевали. Вскоре в Севастополе произошло серьезное вооруженное столкновение. Заслоненное предшествующим восстанием на «Потемкине», это событие было гораздо масштабнее и во многих отношениях важнее для города, Черноморского флота и вооруженной борьбы революционной России.
24 ноября внезапно началось восстание в Лазаревских казармах. Вскоре в нем участвовало уже две тысячи человек — несмотря на постоянно усиливавшееся недовольство моряков, оно захватило врасплох и командование флота, и город. Акты неповиновения распространились на гарнизон Севастопольской крепости и береговые батареи. Восстание было гораздо лучше организовано, чем мятеж на «Потемкине»: моряки, солдаты и городские жители, в том числе воинственно настроенные портовые рабочие, тесно взаимодействовали во время вооруженных протестов по всему городу