Как это ни удивительно, Харриет пряталась в доме Молли семь долгих лет. Тем временем жизнь Сойера шла своим чередом, и в 1837 г. его избрали в Конгресс от Демократической партии. «Исчезновение» Харриет положило конец их отношениям, а с ним, естественно, утратило силу данное им обещание освободить Джозефа и Луизу. С тех пор как Харриет «пустилась в бега», ее дети жили с Молли, но юридически оставались собственностью Сойера. Незадолго до отъезда в Вашингтон он заглянул к Молли, чтобы поговорить о детях. Харриет рискнула своей безопасностью – но не безопасностью своего укрытия, – чтобы увидеться с ним и просить его даровать детям вольную. «Мне ничего не надо, – говорила она бывшему любовнику. – Прошу тебя лишь о том, чтобы ты дал свободу моим детям или позволил кому-то из твоих друзей это сделать до твоего отъезда». Сойер с готовностью согласился и добавил, что попытается выкупить и ее.
Но он не выполнил своего обещания, пока не женился на белой женщине. В 1840 г., уже после свадьбы, он послал за Луизой, а позже так устроил, что она смогла жить с его родственниками в Нью-Йорке. В 1842 г. Харриет, наконец, оставила свое убежище и бежала на Север, где связалась с дочерью. В 1843 г. она сделала так, что к ней присоединился Джозеф. С тех пор она содержала себя и детей, работая белошвейкой. В течение следующих десяти лет они жили как беженцы, хоть находились на свободной от рабства территории, – а все потому, что Норкомы, включая юридическую хозяйку Харриет, Мэри Матильду, никогда не прекращали поиски беглой рабыни. В 1852 г. Корнелия Виллис, выступавшая за ликвидацию рабства подруга нашей героини, убедила Норкомов продать ее. Виллис заплатила триста долларов за Харриет и дала ей вольную. Получив, наконец, свободу, Харриет стала задумываться над тем, чтобы написать книгу, которая была опубликована в 1861 г. под названием «Случаи из жизни рабыни».
Остаток жизни Харриет провела с дочерью, подрабатывая на малооплачиваемых работах. По мере сил она вносила свой вклад в дело отмены рабства. После Гражданской войны они с Луизой вернулись на Юг и стали помогать обездоленным и пострадавшим от стихийных бедствий соотечественникам. Позже они снова обосновались на Севере. В 1897 г. Харриет умерла в возрасте восьмидесяти четырех лет.
Повесть Харриет Джейкобс, возможно, является самым откровенным и впечатляющим из опубликованных автобиографических описаний жизни любовницы-рабыни. Со времени публикации в 1861 г. ее книга вызывала многочисленные ожесточенные споры. При жизни Харриет сторонники отмены рабства и его защитники ломали копья по поводу подлинности произведения Харриет и достоверности его содержания. Сравнительно недавно многочисленные историки занимались истолкованием «Случаев из жизни рабыни» с самых разных позиций. Единственный вывод, с которым все оказались согласны, заключался в исключительной ценности повествования Харриет.
Описание преследований Норкома, того, как он ее то запугивал, то обхаживал, то угрожал ей, то обещал ее осчастливить, держит читателя в постоянном напряжении. Вместе с тем повествование вызывает целый ряд вопросов. Почему такой жестокий и ревнивый человек терпел связь своей рабыни с другим мужчиной? Почему Норком просто не воспользовался своим положением и не изнасиловал Харриет? Почему он так выделял ее и обеспечивал ей привилегированное положение по сравнению с другими рабынями, которых бил кнутом и продавал, если они вызывали его гнев или раздражение?
На самом деле героем повести является Норком, домогательствам которого Харриет постоянно противостояла, а не Сойер, избранный ею любовник и отец двух ее детей. Не случайно она с ненавистью много пишет и о миссис Норком, мстительность которой проявлялась в том, что сегодня принято называть психологическим насилием. Харриет признавала, что Норком изменял жене, которая оказалась в ловушке их брака, походившего на пародию супружества. Но даже десятилетия спустя она не испытывала ни малейшей симпатии к женщине, которая когда-то так сильно ее изводила. Она не только изобразила миссис Норком в самом неприглядном свете, но также воспроизвела – видимо, дословно – множество оскорбительных замечаний, которые высказывала белая женщина в ее адрес. Кроме того, такая разнузданная жестокость и низость миссис Норком не может не вызвать у читателя вопрос о том, как Харриет удавалось втайне встречаться с любимым человеком так, чтобы никто ничего не узнал и даже не подозревал об этом.
В книге Харриет приведено много ее разговоров с Норкомами. Речь героини неизменно учтива, но непреклонна, как у женщины, придерживающейся самых высоких норм морали и испытывающей отвращение к скабрезным предложениям доктора Норкома. Как ни странно, она рассказала нам гораздо больше о Норкоме, который никогда не был ее любовником, чем о Сойере. С начала и до конца повести Сойер остается достаточно смутной фигурой, и в большинстве случаев, когда Харриет пишет о нем, она словно оправдывается, точнее, говорит как женщина, повинная в смертном грехе.
Многие рабыни отчаянно сопротивлялись, не желая вступать в связь с хозяевами или другими белыми мужчинами. Харриет же считала позорным для себя, что Сойер не принуждал ее к физической близости. Но вместе с тем она полагала, что отдаться добровольно было «менее унизительно», чем вступить в интимные отношения по принуждению. Она никогда не признавалась Сойеру в любви и даже десятилетия спустя не распространялась о подробностях их романа. Больше всего ее заботило понимание со стороны читателей.
Как явствует из истории Харриет, не всех рабынь хозяева укладывали в постель с помощью грубой силы или жестокости. Некоторые добровольно вступали в сексуальные отношения с белыми мужчинами, руководствуясь очевидными и вполне понятными соображениями, а именно: ради защиты от оскорблений и унижений, присущих рабскому состоянию; ради лучшей и более легкой работы; ради привилегий; из желания мести жестокой хозяйке; ради материального вознаграждения; ради детей, которые могли быть освобождены от рабской зависимости и жить в неизмеримо лучших условиях, чем рабы; и, кроме того, по любви.
Однако многие рабы считали, что любить врага непростительно. Харриет, которая совершила этот «грех», корила себя за него нещадно. И действительно, он был главной причиной того, что она стала любовницей, объясняющей невозможность для нее говорить – по крайней мере, оглядываясь назад, – о чувственных удовольствиях, которые она должна была испытывать от близости с Сойером, и отказ признать сильную эмоциональную привязанность к нему.
Далее следует окончательный вывод, относящийся ко всем рабыням, состоящим в сексуальных отношениях с белыми мужчинами: «Положение раба ставит все принципы морали с ног на голову и на деле препятствует их применению». Харриет судит себя, исходя из принципов христианской морали и общепринятых условностей XIX в., она признает себя виновной и тут же оправдывает на основании того, что рабство аморально по определению.
Повесть Харриет основана на приобретенном ею опыте рабыни-любовницы, однако в этом произведении говорится и о более общих последствиях недозволенных отношений между белыми мужчинами и рабынями. Сексуальная привлекательность Харриет также угрожала миссис Норком, которая как женщина не обладала достаточной властью, чтобы запретить мужу домогаться расположения рабыни. С точки зрения ее бабушки, любовная связь Харриет с Сэмюэлем Сойером была недопустимым нарушением приличий. Кроме того, пожилая женщина беспокоилась по поводу того, что этот роман может повредить ее тщательно продуманным и так же тщательно выстроенным отношениям с сообществом белых людей, которые терпели ее как свободную чернокожую женщину. Как и все такого рода связи, сожительство Харриет с белым мужчиной, от которого она родила двух детей, ставило под вопрос социальный порядок, определявший жизнь людей в рабовладельческих штатах.
1 Основными источниками этого раздела являются: Т. Baker & Julie Р. Baker, The WPA Oklahoma Slave Narratives (Norman, Oklahoma: University of Oklahoma Press, 1996); John W. Blassingame, The Slave Community: Plantation Life in the Antebellum South (New York: Oxford University Press, 1979); Josephine Boyd Bradley and Kent Anderson Leslie, “White Pain Pollen: An Elite Biracial Daughter’s Quandary” в Sex Love Race: Crossing Boundaries in North American Plistory, под. ред. Martha Hodes (New York, London: New York University Press, 1999); Victoria E. Bynum, The Politics of Social and Sexual Control in the Old South (Chapel Hill, NO: The University of North Carolina Press, 1992); Catherine Clinton, The Plantation Mistress: Woman’s World in the Old South (New York: Pantheon Books, 1982); E. Cunningham, In Pursuit of Reason: The Life of Thomas Jefferson (Baton Rouge: Louisiana State University Press, 1987); Paul D. Escott, Slavery Remembered: A Record of Twentieth-Century Slave Narratives (Chapel Hill: University of North Caroline Press, 1979); Laura T. Fishman, Slave Women, Resistance and Criminality: A Prelude to Future Accommodation, Women & Criminal Justice, 7, no. I (1995), 35–65; David P. Geggus, “Slave and Free Colored Women in Saint Domingue” в D.B. Gaspar and D.C. Hine, More than Chattel: Black Women and Slavery in the Americas (Bloomington, Indiana: Indiana University Press, 1996); Elizabeth Fox Genovese, Within the Plantation Household: Black and White Women of the Old South (Chapel Hill, NC: University of North Carolina Press, 1988); Eugene Genovese, Roll Jordan Roll: The World the Slaves Made (New York: Pantheon Books, 1974); Herbert G. Gutman, The Black Family in Slavery and Freedom, 1750–1925 (New York: Pantheon Books, 1976); Minrose C. Gwin, “Greeneyed Monsters of the Slavocracy: Jealous Mistresses in Two Slave Narratives” в Black Women in United States History, под ред. D. Clark Hine (New York: Carlson Publishing Inc., 1990); Douglas Hall,